Из темноты неслись шум сосен и ворчанье пены.
Далекий, мощный гул.
Декабрьское море наступает,
Кидает в город дождь.
Я тосковал по сентябрю, по тихому лесному листопаду,
Последним моим верам на тепло.
Февраль 1985
Весной
Светлой ночью звон капели.
Это оттепель и пахнет весной,
Пахнет тающим снегом и мокрым ветром,
Пахнет собачьей шерстью.
Пахнет лужей.
Светлая ночь за окном,
Небо тучливое, мрачное.
Грустится.
Январь 1985
Про зимний день
Зимний лес за окном, за дорогой
Белыми шапками вслед поезду машет.
Синие ели, березы и сосны
У порога в мир сказки,
Белого снега и голубого мороза.
Мчит электричка,
Сверкает огнями на стыках,
Въезжает в день новый из ночи.
Солнце встает,
Золотит небосвод,
Жуткий мороз не щадит.
Прощается ночь и уходит отсюда,
Чтоб скоро вернуться
И в хваткий космический холод
Вернуть наш задумчивый Север.
Наш темный Север спит под снегом.
Ему в дымах сел и повесей,
И в душных берлогах,
Под шубою снега на соснах и елях
Не страшен мороз, вой свирепых метелей.
Апрельских капелей не жди.
Скрип снега. Сухая зима.
Спасаешься дома, а щеки горят.
Едет электричка, едет,
Рассекает утреннюю свежь,
Несется из города в город,
Я сжался в углу на сиденье,
Раскрыл блокнот, подул на пальцы.
Зимний лес за окном, за дорогой.
Январь 1985
Вразброд
Вы хотите увидеть тексты, где все мысли вразброд?
Образец шатания среди пустот?
Пишите.
Читайте.
Лелейте мысли, кладите из в строки,
Не ищите стихоразмеров.
Пишите деревья. Рисуйте слова.
К концу дня прогресс творит с головой умопомрачительные вещи.
Февраль 1985
Мистификатор
Скрипач и скрипка поют вместе.
В той песне нет лести.
За сто гор, за сто рек зовет песня.
На дальний путь обрек
Старый еврей свою душу.
Серый нос, впалые глаза, пьяные руки.
Он работает за хлеб, он делает слезы.
За слезы хлеб.
Что дашь за соленую воду?
Тебе одному скрипка пела.
Облита вином и слезами.
Старый еврей тебя облил на прощанье взглядом.
Черные глаза – единственное, что не выцвело на лице.
Февраль 1985
Жажда
Только ночью дышу.
Эта ночь не колдует – пьянит.
Яблочный ветер застиг,
Ни души на квартал.
Только где-то в дали шум бегущих машин.
Шум берез, шум окраины города.
Если б мог я уйти,
Взяв друзей, взяв подруг,
Если был бы я чародеем,
Запах трав я назвал бы любовью
И, наверное, все бы отдал за любовь.
Не забуду я синюю даль,
Неба звездную крышу.
Как укроет меня, не забуду.
Силуэты дерев, и сгущается ночь,
Как стена иллюзорная – небо, березы.
Воздух ночной.
Он так густ и так чист,
Что хоть ешь его ложкой и с хлебом.
Небо – не колокол, месяца нет,
Тушит огни моя улица.
И ветер скользнул по щеке.
Ночь так мягка и упруга – прыгай в нее из окна.
Ночь подступает, жизнь предваряет, утро рождает.
Летняя ночь проливается в комнату
Легким стихом.
Стук колес.
Ночью живу, ем ее ложкой,
Ни с кем не делюсь.
Июнь 1985
Три
Громогласье, талант в требовании.
Маленькая серость, незаметная, ненужная,
О звездах что-то силится рассказать.
Звезды не ложатся на бумагу,
И разрастаются строки восклицательными знаками.
«Не выразить в словах», кричит.
Рука застыла на последней точке
Магического трехточия.
В точках чувства, песни, музыка.
Точки растворяются как птицы в небе.
Точка бесконечна, невидима и беспричинна.
Никому не принадлежит.
Пусть птицы, и вселенная, и все маленькие серости
Кружат вокруг трех точек.
Июнь 1985
Где бы ни
Иду огненными улицами вечернего города.
Люди стоят по углам.
Одни предлагают тебе сигареты, другие дарят себя.
Одни продают дешевые билеты, другие мыло, третьи душу.
Иду улицами, подворотнями, везде шепот: остановись.
Нет сил на счастье?
Июль 1985
Двуединство
Я делюсь
На себя,
На себя.
В диалоге души и сердца
Я делюсь на себя, на себя.
В одночасье
Я делюсь на две целые души,
В тишине говорящих с друг с другом.
Это я, это я.
Говорю сам с собой.
Две души из одной неделимой.
Они спорят и ищут ответ,
Перекрикивая друг друга
И удерживая друг друга,
Успокаивая друг друга.
Рассуждает разум, выбирает одну,
Как нить в лабиринте страстей,
Лучшую из двух испуганных птиц.
Я делюсь на себя, на себя,
И когда я бываю мрачен,
Плачет одна душа моя
И тоскует другая.
И пусть разум един,
Я делюсь. И делюсь я всегда.
На себя, на себя.
Август 1985
И радость, и грусть
Сквозь богатый зеленый убор
Солнце светит, лучами играя.
Недалек переход на унылый минор,
Когда осень царит золотая.
Не могу не дивиться ее красотой,
Не могу не оплакивать лето
В дождь с трясущейся бородой,
В листопады.
Под звук.
Август 1985
Образ мысли
Я иду по зеркалу, как по мокрой дороге,
А в нем отражается небо.
Серое небо без солнца.
В нем отражаются сосны.
Сосны раскачиваются голыми стволами.
Слушаю музыку как грозу.
Кидаю краски, не жалею мазка.
Не ищу трагизма в осени.
Ищу зябкого покоя.
Август 1985
Когда о любви и дожде
Когда человек о любви хочет рассказать,
Берет гитару в руки.
Два голоса – гитара и человек,
А за ними только молчание.
Вы замечали, что молчание и тишина
Могут быть не похожи друг на друга?
И что свою душу можно раскрыть без слов?
Стучат капли дождя,
А для меня сегодня поет гитара.
Тихая вечерняя мелодия сливается с шумом дождя.
Молчу. Замолчала и гитара.
Дождь не перестает.
Июль 1985
Лейя
Я задумывал филкипер,
Я задумывал ларец,
Записать чрез строчку мысли
И сплести в один венец.
Сентябрь 1985
Лессинг
Я чувствую ночь за окном,
Я чувствую стену тьмы,
Я чувствую незримое соприкосновенье –
Реальное ощущенье –
Я – под звездами,
Свету звезд открытая дорога в земной мир.
Очарованный человек
Широко раскрытые глаза
Не может оторвать от звезд.
И сосны во мраке мерцают.
Фосфором светится каждая хвоинка
На каждой протянутой к звездам ветке.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
