Тария безбоязненно подошла к женщине, но та резким движением запрещающее выставила вперёд ладонь. Девочка в недоумении остановилась в двух шагах от неё: она чувствовала тепло и доброту незнакомки, но та почему-то не разрешала приблизиться.

Тария, людям нельзя прикасаться к нам, жителям Иного Мира!

Ты знаешь меня?

Конечно. Ты моя внучка, а я – Ирене, твоя бабушка.

Почему же ты сидишь здесь, на камне, а не идёшь к дедушке?

Я не могу уйти и жду его здесь.

Сейчас я приведу дедушку!

Тария с готовностью помчалась обратно, перепрыгнула через ручей и, ворвавшись в избушку, крикнула:

– Дедушка! Идём скорее, там бабушка Ирене к нам пришла!

Старый нойд в новой чистой одежде сидел возле стола. Он поднял голову и некоторое время всматривался в девочку. Потом поднялся со словами:

– Вот оно как… Только не к вам пришла Ирене, а ко мне… За мной. Идем…

Тария доверчиво взяла его за руку и они направились по еле заметной тропке к ручью.

Ульяс и Вьокко, не сговариваясь, направились туда, где встретились в первый раз – к сейду. Вьокко выложила на камень угощение для духов, а затем они с Ульясом подошли к краю горы. Здесь было всё так же: озера и ручьи, луга и болота, а на горизонте – цепь синеватых холмов. Тишина и безмолвие дополняли картину величия Природы. Казалось, время здесь остановило свой бег, дав безрассудному человечеству шанс одуматься.

– Вот здесь мы и познакомились, помнишь, любовь моя?

Видимо, была какая-то тайна у этих покатых гор, тянущихся до самого горизонта, у этой пустынной бесконечности. Как тогда, руки Вьокко и Ульяса потянулись друг к другу и прижались, чуть вздрагивая. Женщина прильнула к мужу, её чувства сейчас были сильнее слов.

– Скучаешь по своей родине? – покосился на жену Ульяс.

Она покачала головой и легко вздохнула.

– Какие у нас здесь просторы! Никогда не задумывалась об этом прежде…

– Люди, живущие здесь, и изгнавшие наш род и из Верхнего Мира, должны быть счастливы на таких просторах. Верно?..

В словах мужа прозвучала ирония, но Вьокко промолчала – возразить было нечего. Она знала, что её отец скрылся от притеснений в глуши, как и староверы, и многие другие. Оставшиеся так и не дождались обещанного им светлого будущего и влачили жалкое существование. «Счастливыми» оказались лишь те немногие, которые, создав блага за счёт других, продолжали нещадно их эксплуатировать. Так было здесь во все времена. Огромные просторы – и огромна алчность, злоба и зависть людей… Да они просто не понимают – что такое счастье!..

Вьокко вздохнула.

– Теперь это не мой мир, Ульяс. Ты открыл мне глаза, показывая ту жизнь, от которой меня спрятал отец.

Она с содроганием вспомнила картины издевательств, угнетений, уничтожения целых народов – таким открыл ей этот мир Ульяс при полётах. Невидимые для людей, они зависали над степями, где животные врассыпную бежали от пуль, поражающих их сверху, посылаемых с летательных аппаратов людей; над воюющими странами; над городами, где мужчины в темноте ночи охотились на себе подобных… Не потому ли люди так кровожадны, что их пища – трупы животных?..

Ульяс прекрасно понимал её чувства.

– Ты ведь тогда так грустила по Верхнему Миру. Вот я и решил показать тебе его таким, какой он есть.

Они молча наблюдали, как неполный заход солнца превращает небо в сияющий купол, а вода в дальнем озере была светлее неба. Эта дикая безлюдная местность поражала первобытной красотой.

– Пойдём, – Вьокко тряхнула головой, прогоняя грустные мысли, – нас, наверное, заждались.

Ульяс взглянул на неё искоса.

– Что ты думаешь об отце? Может, стоит прислушаться к словам Тарии и предложить ему уйти с нами?

Вьокко даже рассмеялась.

– Ну что ты, милый! Да отец ни за какие богатства не оставит край своих предков. Нет, это не выход.

– А что же тогда будем делать?

В глубине души он очень боялся её потерять. Вьокко пожала плечами.

– Да ничего не будем делать, дорогой мой. Видимо, отец очень скучает по нас с тобой, вот и захандрил. Ничего, он крепкий, да и не старый ещё. Погостим немного, он успокоится, а потом вернёмся обратно. Думаю, я смогу теперь его чаще навещать. С твоего позволения, милый. Да?..

В ответ Ульяс молча обнял её. Все сирти были заняты на разных работах, и для праздных прогулок во Внешнем Мире у них не было времени, а главное – желания.

– Я не успел тебе сказать, дорогая. Мы должны будем переехать в квадрат К-30-50. Так сказал Координатор.

– Вот как? Зачем?

– Не зачем, а почему. Потому что ты будешь там, на месте, исследовать почву Внешнего Мира – она там уникальна.

Вьокко в Подземном Мире подготавливала почву для растений в оранжереях.

– Ладно. Ну что, возвращаемся?

– Да, пора уже.

Они спустились с вершины и направились обратно – к отцу.

Усадьба встретила их тишиной. Собственно, тишина не была абсолютной: в лесу тенькали птицы, шумел в верховьях деревьев ветер. Тем не менее, в воздухе было что-то гнетущее, непривычное.

– Тария! Отец! Где вы? – окликнула Вьокко, оглядываясь по сторонам.

– Мы здесь! – раздался голос дочери откуда-то со стороны ручья.

Вьокко и Ульяс поспешили к ручью и увидели дочь, стоящую на другом берегу.

– Идите сюда! Я здесь с дедушкой и бабушкой!

Родители переглянулись. Вьокко знала: там захоронение её матери Ирене. Но эти слова дочери… Какую такую бабушку она там увидела?..

Ручей был неширокий, они перешли его и приблизились к дочери. Тария стояла возле холмика с потемневшим крестом. Рядом виднелась прямоугольная яма. Похоже, вырыта она была уже давно – склоны немного осыпались и поросли травой.

– Что ты здесь делаешь? И где дедушка?

– Он здесь, – кивнула девочка вниз.

Переглянувшись, взрослые приблизились и заглянули в яму. Юхани в чистой одежде, сложив на груди руки, лежал внизу, в домовине, и на лице его застыло выражение безмятежного счастья.

Вьокко ахнула и прижала руки к лицу.

– Он что – упал?..

– Нет, – совершенно спокойно ответила дочь, – он сам лёг и сказал, что будет здесь спать.

– Спать?!. Здесь?!. О Ульяс, что с ним?..

– Погоди, – тот спрыгнул вниз и долго проверял пульс у старика.

– Ну?.. Что с ним?.. – нетерпеливо спрашивала Вьокко, но Ульяс молчал. Наконец он вылез из ямы и обнял жену.

– Увы, дорогая моя. Твой отец ушёл в Иной Мир.

– Этого не может быть… – почти прошептала Вьокко. – Он же был здоров и не так уж стар…

Ульяс, обняв жену, стоял молча – что тут скажешь?..

– А его бабушка позвала, – вдруг сказала Тария. – Я за ним сбегала, вот он и пришёл сюда.

– Бабушка?!. – Вьокко отстранилась от мужа. – Какая еще бабушка?..

– Бабушка Ирене, – удивлённо ответила дочь, – моя бабушка! Да вон же она стоит рядом с дедушкой, – кивнула девочка на совершенно пустое место. – Вы разве не видите?

Родители переглянулись.

– Ты что-то путаешь, Тария. Дедушка же вон там, внизу лежит, – указала на него Вьокко.

– Да нет же! – энергично замотала головой её дочь. – Ну да, там лежит дедушка, но он не настоящий! А настоящий – вот он, рядом с бабушкой. Они очень радостные! И говорят, чтобы вы не грустили.

Вьокко присела возле дочери.

– Девочка моя, ты всё это придумала? Чтобы мы с папой не огорчались, верно?

– Нет, – личико девочки выражало недоумение, – ничего я не выдумала. А дедушка говорит, что вы должны три дня поддерживать огонь. И что у него всё приготовлено.

– Он так и сказал мне: я всё подготовил… – прошептала Вьокко, поднявшись. – Ульяс, но Тария…

– Не будем пока о ней, – мягко остановил жену Ульяс. – Давай совершим обряд по вашим обычаям…

Трижды солнечный диск почти касался горизонта. Всё это время Вьокко непрерывно поддерживала небольшой огонь возле захоронений. Затем тщательно потушила костёр: обряд был закончен. Вьокко медлила: ей никак не хотелось уходить от самых близких людей, пусть даже и ушедших в Мир предков. Тария сидела здесь же, на корточках, и что-то рисовала на земле. Вдруг она подняла голову, словно прислушиваясь к чему-то, а затем заявила: