Начало учёбы

1

Ребекка резко проснулась от тревожного сна. В окно лился вязкий свет пасмурной зари. Через закрытую дверь до неё донёсся радостный голос Дэнни. Ребекка посмотрела на часы – будильник должен прозвенеть через три минуты. Она поднесла руку ко лбу и обнаружила, что он мокрый от пота. Что же так перепугало меня? задалась вопросом она, глядя на отглаженный костюм, висящий на рукоятке шкафа. Ребекка боялась вспомнить кошмар из-за которого проснулась, перед глазами стояли пугающие образы, в которые она не хотела (до жути боялась) углубляться.

Ребекка выключила воду и отдёрнула шторку душевой, ванную заполнял густой пар. Ребекка старалась изо всех сил отвлечься на предстоящий первый учебный день, однако её продолжала атаковать тревога.

Ребекка подошла к раковине и повернула вентиль холодной воды, подставила под ледяную воду ладони. Ребекка слышала смех Дэнни с первого этажа. И что-то ещё. Она настороженно наклонила голову, чтобы лучше уловить неясный шум. Только то был не шум, а скорее вибрация. Она сотрясала пол, стекло маленького окошка ванной комнаты легонько звенело в такт. Шаги! поняла Ребекка, это шаги! А затем свет в ванной померк, что-то загородило окно снаружи, теперь пар, наполнявший ванную подсвечивался только электрическим светом, малоприятным, ассоциировавшимся у Ребекки с освещением морга. Ребекка боялась оторвать взгляд от своих ладоней, по которым продолжала течь ледяная вода, руки полностью онемели, она пошевелила пальцами и ничего не почувствовала.

Ребекка убрала ладони из-под струи воды и медленно потянулась рукой к густо запотевшему зеркалу над раковиной, рука её не слушалась, потому как она хотела опустить её, словно ей кто-то управлял. Ребекка чувствовала, как к горлу подступает волна страха, её затрясло, Ребекка смотрела в запотевшее зеркало, и вроде как видела за собой женский силуэт. А может и не видела, чувствовала присутствие. Из пересохшего горла просочился стон, когда указательный палец Ребекки начал писать на зеркале. Ребекка молила про себя, чтобы этот ужас прекратился. За окном послышался громкий скрежет, словно нечто большое протёрло о стену дома.

Наконец к Ребекке вернулась власть над телом, она отдёрнула руку, как от чего-то ядовитого и противного, потёрла ладонь о ладонь. На запотевшем зеркале было написано одно слово, капельки воды медленно опускались от завитков неровных букв: «БЕГИ».

Прочитав слово на зеркале, Ребекка проснулась, на этот раз по-настоящему. Не отрывая головы от подушки она смотрела на свою форму, приготовленную к первому дню в университете, она аккуратно висела на плечиках, отглаженная матерью вечером накануне, на ручке шкафа. Ребекка перевела взгляд на часы: будильник прозвенит через три минуты. Появилось неприятное чувство, словно она вновь видит тот жуткий сон.

Ребекка застала Дэнни, выходящего из ванной, на нём были пижамные штаны и футболка с изображением зубастой акулы.

– Поторопись, а то без тебя уедем, – весело проговорил он.

– Я подумаю над вашим предложением, – сонно ответила Ребекка, заходя в ванную.

Чувство дежавю повторилось вновь, когда Ребекка вышла из душа, оно усиливалось паром, витающим в помещении. Ребекка включила воду, подставила руку под горячую струю и, отсекая нервозность, быстрым движением протёрла запотевшее зеркало.

Признайся, ты боялась кого-то увидеть за спиной, вдруг пришла в голову шальная мысль от которой Ребекка скривилась.

2

Каждый раз, когда приходило осознание того, что лето вот-вот закончится и через каких-то пару дней предстоит вернуться в школу, Дэнни огорчался.

Однажды, спустя чуть больше недели после празднования его шестилетия, Дэнни спросил маму, почему его воздушные шары, вместо того, чтобы летать под потолком, сдутые, лежат на полу его комнаты. Мама тепло улыбнулась, как делала всякий раз, перед тем, как объяснить нечто ему неведомое, и рассказала, что в резине, из которой сделаны шарики, есть микроскопические дырочки, точно поры на нашей коже, и именно через эти дырочки воздух находит путь наружу. Будучи ребёнком, Дэнни поразился тому, насколько незаметный для глаза процесс может иметь значительный результат спустя долгое время; естественно, в его детской голове всё оформилось в иные слова, но смысл был примерно таков.

Почти все летние каникулы в последующие годы он не раз вспоминал о неизбежно сдувающихся воздушных шарах, что стало для него прилипчивой метафорой, навевающей грусть даже в самые весёлые дни лета.

Но в этом году Дэнни радовался возвращению в школу, как никогда. Ему не терпелось вырваться из новой, удушливой, атмосферы, царившей дома. Участившиеся разбирательства родителей (и пусть они никогда и не повышали друг на друга голос в его присутствии, почему-то он не сомневался, что крики всё же раздавались, когда его не было дома), превращали окружавшие летние краски во что-то серое и размытое, словно всё вокруг застилал густой едкий дым.

Дэнни не злился на маму и папу за испорченные летние каникулы – а именно таковыми они и вышли, как решил он парой недель ранее, сидя в тишине на своей кровати, прислонившись к стене, – наоборот, он переживал за них, а испорченное лето он воспринял как нечто, с чем необходимо смириться и просто пережить, совсем как ненавистный поход к зубному. Он надеялся, что ссоры постепенно исчерпают себя, как медленно, но верно иссякал воздух в надувных шариках.

Увидев Макса и Питера, своих лучших друзей в толпе перед школой, он наспех поцеловал маму в щёку и бросился к ним.

По пути он наткнулся на группу из пяти-шести девочек из параллельного класса, пробегая мимо них, он невольно сбавил шаг, словно посреди посредственного и неинтересного зоопарка увидел клетку с настоящими эльфами. Всё потому, что среди болтающих между собой и смеющихся девочек стояла Кларисс Морган. Дэнни заворожили её две светлых косички с красными бантиками, а также улыбка розовых губок. Он и раньше обращал на неё внимание, но почему-то именно сейчас интерес к Кларисс заставил остановиться. Она заливисто смеялась, когда подруга что-то сказала, сложила ладошки лодочкой и прижала ко рту. Дэнни показалось, что в этот момент её глаза засверкали, затмив своей красотой окружающий мир.

А спустя мгновение, опомнившись, Дэнни обнаружил себя стоящем перед девчонками, по счастливой случайности они его ещё не заметили. Лицо запылало, и Дэнни буквально почувствовал, как щёки наливаются краской.

С колоссальными усилиями он совладал с паникой, сделал вид, будто бы потерялся среди толпы – деловито нахмурил брови и принялся вертеть головой из стороны в сторону. Наконец он вновь «нашёл» своих друзей, изобразил радостное удивление и поспешил к ним, гоня мысль, что если кто-то видел его наспех сымпровизированное представление, то вряд ли поверил в искренность.

Сара с улыбкой и наворачивающимися на глаза слезами наблюдала со стороны, среди других родителей, как Дэнни по очереди приветствовал Макса и Питера тайным рукопожатием, отчего все трое зашлись радостным смехом.

Макс, с шапкой кучерявых тёмных волос и озорным взглядом, с важным видом повествовал, как летом ходил в поход со старшим братом и его друзьями, где ночью из соседней палатки слышал, как «развлекались» друг его брата и невероятная красотка. Дэнни слушал с отвисшей челюстью, на секунду даже позабыв о том, как почти не опозорился перед девочками, но лишь на секунду. Далее последовал рассказ Питера.

Питер, ниже ростом двух своих друзей носил очки в круглой оправе, и имел невероятный дар красноречия, коим пользовался всякий раз, когда получал нагоняи от учителей за то, что отвлекался на уроках, но при всех своих ораторских талантах отчёт о его поездке в детский лагерь в Европе оказался на редкость скучным, тем более, Дэнни и так видел фотографии Питера в соцсетях. В какой-то момент бесконечного монолога Питера Дэнни посмотрел на Макса, тот закатил глаза и несколько раз пальцами тыкнул в свой открытый скривленный рот, имитируя рвоту, отчего Дэнни чуть не засмеялся, но всё же вежливо выслушал друга до конца.