Проклятый гном всё-таки сумел уйти от неё - в лесу, её вотчине!

   Потом она любопытства ради прошла путём гнома - и поняла, что гном обхитрил её тем, что нисколько не хитрил.

   Пока она осторожно кралась по лесу, ожидая засады, ловушки или изощрённого обхода со спины, гном тупо, как поднятый кабан, бежал по лесу к спасительному форту, бросив на полпути арбалет.

   Потом гном уже полз, обессилев, но Лиэнна, подкрадывавшаяся к брошенному самострелу около часа - усмотрев в этом изощрённую приманку - потеряла время.

   Это её... злило.

   Она чувствовала себя кошкой, из под носа которой убежала вроде бы надёжно придушенная мышь.

   По хумансовским меркам ей предстояло жить ещё целую вечность, да и от той вечности она прожила самую каплю.

   Всего лишь двадцать лет.

   Может быть, следовало послушать дядьёв и отложить месть ещё лет на семьдесят... но Лиэнна опасалась, что сбежавший к людям гном умрёт до этого срока... сделав её посмешищем всего рода.

   Да и неотмщённая кровь Маэлгуна Длиннострела, чью кровь пролил род Фитфуров три сотни лет назад взывала к мести.

   Эльфийка вновь сморщилась от запаха, стесняясь себе признаться, что дело вовсе не в нём. Её просто было страшно - потому что в этом неправильном человеческом мире безлесных равнин, разделённых на строгие прямоугольники раненой плугами земли, где она была беззащитна от взглядов, а на плечах у неё висели два следопыта-ухореза, не спеша, и оттого ещё более неумолимо идущие по её следу - в этом мире ей пришлось путешествовать как человеку. И это тоже выбивало из колеи.

   Вилунд, стражник сумрачно посмотрел на тонкокостное существо, стоящее напротив, но промолчал. Конечно, от человека вовсю несло эльфом - травы там, цветочки-ягодки, и ясно было, что попроси он приподнять чёрные, как воронёная сталь волосы , чья длина явно превосходила все эдикты и папские буллы, - то он увидит остроконечное, высоко приподнятое ухо без мочки. Звериное ухо эльфа.

   Это Вилунд знал прекрасно, как-никак, первых три года службы он трубил именно на границе - двойной паёк гарнизонного служивого в то время манил гораздо больше чем гипотетическая (как тогда казалось) возможность быть убитым.

   Потом выяснилось, что стрелы и "кленовые листья" падают на границе гораздо чаще, чем того хотелось бы, и он быстренько предпочёл перебраться в Прибрежные княжества.

   И, как выяснилось, вовремя - недаром ведь Пограничье и даже часть Внутренних земель стали обвинять в чернокнижии и ереси.

   Вот и этот "косоглазый", явно из Серых братьев или их приспешников - как только Папа допускает их существование? А потому, решил стражник, связываться не стоит. Крепостью нервов "голубая кровь" никогда не отличалась, припечатает буллой - вовек не отмоешься.

   Вилунд решительно убрал алебарду с прохода и эльф, которого аж перекосило от секундного ожидания, исчез в арке ворот. А стражник повернулся к следующему страждущему, желающему попасть в город.

   Мужик с телегой, полной нехитрых даров природы - вроде поросят, куриц, яиц, кочанов капусты и клубней репы, явно приехал в город первый раз - и стражник решительно был намерен отторговать в качестве воздаяния за проезд поросёночка поаппетитней.

   Двалин тоскливо протёр тряпкой дощатую стойку.

   Нечего сказать, хорошая была идея - перебраться в Прибрежные княжества, подальше от эльфов.

   Возразить нельзя, эльфов во Внутренних землях и впрямь оказалось немного - только Серые братья, да и то, больше "пребывающие по долгу службы", ибо роль Серого кардинала у папского престола изрядно уменьшилась.

   А "Псы господни" в фаворе, "чистота расы", "угроза вере"... Гном всё острее чувствовал, что сделал глупость - потому что стражники взяли за правило платить ему всё меньше, коричневорясые каждый день закатывали бесплатные проповеди о "нечестивых нелюдях" прямо перед воротами таверны, мальчишки малевали обидные слова на стенах, пара служанок вели себя полноправными компаньонками, принимая "неотесанного гнома" за разновидность разговаривающей обезьяны, и даже верный стапятидесятифунтовик был перевязан охранительными шнурками с печатями что твоя рождественская ёлка.

   Фитфур всё чаще ловил себя на мысли, что стражникам он хочет банально и незатейливо набить морду, монахов выкупать в морской водичке, тем более, что пирс недалеко, мальчишкам надрать уши, а служанок - выпороть.

   К сожалению, воплоти он хотя бы часть своих замыслов - украсить ему виселицу на центральной площади. Тем паче, что гномы и нелюди иных разновидностей стали попадать туда всё чаще.

   Чем дольше Лиэнна бродила по городу, тем больше понимала, что желает праху Маэлгуна Длиннострела всяческих благ, но решительно не намерена возиться для этого в такой грязи.

   Окружающие её хумансы норовили постоянно задеть плечом, толкнуть, сплюнуть под ноги, обдать вонючим дыханием - и всё это, с ужасом понимала Лиэнна, вовсе не от желания оскорбить, а оттого, что такова суть этих существ.

   Полностью дезориентированная эльфийка понимала, что ещё немного - и она сорвётся, и побежит, закричав, куда-нибудь, куда угодно, лишь бы подальше отсюда.

   Чтобы не впасть в истерику, ей оставалось только одно - посмотреть на город как на место, где можно охотиться.

   Но и с этой точки зрения ничего хорошего ей не светило - разве что стрелять вдоль улицы, да и в этом случае ломаные, неровные от по-разному выдвинутых домов улочки не давали стреле лететь дальше чем на тридцать-пятьдесят футов. Это должно было спасать от разбега кавалерии, но и от стрел помогало неплохо.