/из цикла "Держатель таверны у самого края освоенных земель"/

   Часть первая.

   ...Кто-то утверждает, что слава эльфийских лучников объясняется отравленными стрелами. Глупцы.

   Конечно, эльфы не ангелы, папских конкордатов не читали, и, тем более, не подписывали. Вымирающая цивилизация замкнулась в своём презрении к низшим существам, и не брезговала никакими средствами, будь то бактериологическая война или те же отравленные стрелы.

   Но тот, кто сводит мастерство эльфийского снайпера лишь к отравленной стреле, никогда не сталкивался с белооперённым бронебойным "клинцом", прошибающим с трёхсот футов окольчуженного рыцаря насквозь - по самое оперение входя в тело.

   Эльфы редко пользовались "клинцами", редко - до тех пор, пока на зелёных полях Авалона не высадилась человеческая кавалерия, раскидавшая и знаменитый гномий хирд, и пять сотен лучших лучников прибрежных эльфов, от которых ныне остались только героические воспоминания.

   И, право слово, глупо честному гному погибать от стрелы, предназначенной не ему.

   Или...

   Ему, персонально ему, Двалину Фитфуру, честному держателю таверны на Пограничных землях. Ему, Фитфуру, да и всему гномьему племени.

   Гномы и эльфы частенько враждовали между собой; и хотя у Гастингса они стояли вместе, это была единственная попытка примирения, к тому же - неудачная.

   Как знать - удайся тогда победить человеков - и начало дружбе Иных было бы положено; но - не судьба.

   Двалин помнил, как он - тогда ещё молодой, неоперившийся, безбородый гном из Стенорожья, прибившийся к ополчению Зелёных земель - хохотал над диковинными, уродливыми животными, которых сводили по сходням с длинных лодок, одна в одну скопированных с орочьих боевых ладей.

   И как осёкся смех, когда окольчуженная конница врезалась в пехоту гномьего ополчения, вооружённую короткими рогатинами - с которыми так удобно поворачиваться в шахтах и туннелях - но которые так мало годятся против "драконьих рыцарей".

   Гномы внесли поправки, и, верно, следующее столкновение копейной кавалерии с вооружённым бёрдышами хирдом могло бы уравнять приход с расходом - но этого столкновения так и не произошло.

   Экономика гномов всегда была построена на ввозе товаров с поверхности.

   Издавна подгорное племя жило кузней и шахтой, но чем может накормить камень?

   Грибы, что растут в туннелях вкусны, но одними ими не прокормишься; торговля же с эльфами зависела даже не от шатких войны и мира, а от успехов эльфийской охоты.

   Эльфы дружили с природой, беря ровно столько, чтобы прокормиться - и от того весной в эльфийских становищах частым гостем был голод, а детёныши эльфов частенько становились "волчьими детьми" - то есть, попросту оставлялись в лесу на милость упомянутых животных.

   В последние лет тридцать их, впрочем, стали подбрасывать людям. Некоторые - выживали.

   Гномы не могли торговать с эльфами, но с людьми, разодравшими неприкосновенную для "косоглазых" землю своими плугами они нашли общий язык быстро.

   Симбиоз был выгоден - и потому гномий хирд не вышел на поверхность. И не выйдет - потому что торговать лучше.

   И хотя фанатики в княжествах Прибрежья не любят нелюдь как оптом, так и в розницу, но даже они корень зла предпочитают видеть в эльфах, не особо задирая бородачей.

   Хотя и в этом гном не обольщался - человеческие кузнецы тоже не хотят остаться без работы.

   Двалин поморщился и выдернул стрелу из левого плеча. Как и всякий гном, он любил основательно подумать за кружечкой пива о корнях и ветвях всего сущего, однако если его размышления и объясняли причины вновь пробудившейся неприязни эльфов и гномов, они и капли света не проливали на причину того, почему он вынужден сидеть на полу своей таверны с эльфийской стрелой в плече.

   Фитфур потянулся, стараясь не попасть в сектор обстрела и стянул с обрубка бревна кусок тряпки, которым и заткнул рану.

   Крови, к счастью, натекло немного - "клинец" был честной стрелой, предназначенной исключительно для пробивания лат - не в пример позднее появившимся зазубренным наконечникам и гномьим пружинным "лепесткам", способным изрядно нашпиговать внутренности плохо усваивающимся организмом железом.

   Трактир, который он начал возводить на паях с бросившим своё прежнее занятие следопытом-"ухорезом" неподалёку от Треллеборга, трактиром, собственно, ещё и не стал, представляя собой лишь невысокий, гному по пояс, сруб. Компаньон неожиданно вышел из дела - на выхвате сойдясь с каким-то мастером из Внутренних земель, и Фитфур был вынужден принимать хозяйство.

   И принял... на свою, похоже, голову.

   Сруб, ничего не скажешь, возведён был на совесть - на подходящем пригорке с уже выкопанным у подножия колодцем, из могучих, в обхват, брёвен камнедерева. Да и лес начинался на приличном удалении, не меньше чем в полумиле, так что, следовало признать, эльф был настоящим лучником и охотился персонально за его, Двалина, жизнью.

   Вот только стрела прилетела не из леса...

   А за то, что стрелу всё же снесло ветром следовало благодарить Хрунгнира, да какие-никакие, но образующиеся у пригорка восходящие потоки.

   Фитфур вспомнил, что пони с поклажей привязаны аккурат у подножия пригорка, и мрачно выругался.

   Нечего сказать, хорошенькая ситуация.