Успокойся, сказал он себе. Сопля. В этом году тридцатник. Заплачь ещё тут.

Надо бы покурить, подумал он. Но даже не шелохнулся. Он смотрел через площадь куда-то в даль, толком и не доступную взору из-за тумана. Смотрел ни на что. Подумал, что надо сделать ещё попытку. Прорываться с боем, так его и растак. Но такая мысль не радовала. Это ещё мягко сказано. Там, лёжа на земле всего-то в нескольких шагах вперёд отсюда, несмотря на охватившую его панику, как-то не было времени по-настоящему осознанно испугаться. А вот сейчас страх превратился в величину почти что физическую. Как ноющая зубная боль, отдающаяся толчками в висках. Это было выше его сил. Он встал (очень даже резво) и попятился, не отрывая глаз от небольшого тёмного пятна собственной блевотины, пока не упёрся задом в шлагбаум. Вздрогнул от прикосновения. Перешагнул через препятствие, хотя легче было обойти и побрёл обратно к перрону, оглянувшись только ещё один раз. Там всё было без изменений.

Олег остановился напротив магазинчика и решил, что хочет пить. Но чёрт, он под сигнализацией, а железная дверь и решётки на окнах выглядят очень внушительно. Не стоит и пытаться. И всё же он попробовал. Подошёл, подёргал, постучал. Обошёл квадратный домик в надежде, что с обратной стороны есть «чёрный» вход, который действительно там оказался, но и он, естественно, был заперт. Олег невесело усмехнулся. Попрятались, суки. Ладно, перебьёмся. Пока терпимо.

Олег вернулся на перрон, но свернул не к станции, а направо от магазина, пошёл вдоль задней стены бокса, пошёл прочь. Станция удалялась. Слева на дальних путях тянулся, как некий забор, товарняк, и конец его терялся где-то за туманом и изгибом путей. Остальные рельсы были пусты. Справа – серебряно-серая стена бокса, дальше за ним – ещё какое-то строение, вытянутое и одноэтажное. С каждым шагом в Олеге росло внутреннее напряжение. Такое бывает, когда тебе сделали болючий укол, и ты ждёшь второго в это же место. Но случилось не то, чего он ждал. Внезапно свет изменился, и Олег увидел, как всходит солнце. Примерно там, где он и думал – впереди слева, из-за гор. Олег остановился, наблюдая как бледнеет туман, как золотисто-розовый свет струится вокруг, проявляя все предметы, бросая чёткие тени, как наступает настоящее утро.

Хоть что-то, блин, так, как оно и должно быть. Земля, значит, не «наткнулась на небесную ось». Это боже мой, как хорошо. А день, по всему видно, будет ужас каким жарким и абсолютно безоблачным. Показавшись из-за зелёных вершин, солнце взбиралось на небосвод быстро и уверенно, буквально на глазах, образно говоря.

Ну так и мы пойдём. Олег возобновил движение.

И сделал ровно два шага.

И снова упал. Неожиданно, внезапно, без всякого предупреждения. Упал как подкошенный, больно ударив колени и плечо. Как-будто просто его выключили. Не сознание, но весь вестибулярный аппарат, все двигательные функции. Мышцы опали как верёвки без натяжения.

Олег лежал молча, солнце слепило ему глаза, на лице выступили крупные и холодные капли пота. Он видел, как рвётся и редеет туман в лучах света, видел грязно-серый бетон платформы, видел только то, что вблизи, всё остальное тонуло в золотом сиянии. Не было страха. То, чего он боялся произошло, и страха уже не было. Мысли были ясными. В этот раз он не собирался кричать. Хватит, накричался уже. Нарыгался, вдобавок.

Ничего не хотелось. Полежать, надо немного полежать. Может, поспать?.. Просто полежать. Плечо ныло, но не так уж, а вот колени болели обжигающе – возможно, рассадил в кровь. Лежать тоже не хотелось. Только вот тела своего, за исключением ушибленных мест, он почти не чувствовал.

Жестковато, бля, подумал он. Нихрена, как это всё тут…

Он попытался пошевелиться, бессмысленно засучил всеми конечностями, как упавший на спину жук. Руки двигались, ноги двигались, как будто под водой, но двигались. Вот так, значит. Словно фотовспышка, отдавшая всю энергию в едином импульсе, а потом медленно заряжающаяся. Олег немного и почти что спокойно подумал обо всём этом, полежал ещё, как бы ожидая, когда на зарядке вместо красного огонька загорится зелёный, а потом решил продолжить путь. Вперёд, а не назад. Дальше, куда шёл. Хоть ползком, хоть по рывку за раз.

Но не смог. Только приподнялся на руках и тут же опять рухнул на том же месте, не продвинувшись вперёд ни на сантиметр. Попробовал оттолкнуться ногами, но ступни стали ватными, хотя и продолжали шевелиться, бессильно шоркать по бетонке. Тогда он попытался подтянуться назад, отталкиваясь руками от себя, изгибаясь всем корпусом.

И вот это ему удалось. Сила возвращалась. Вот он уже сидит, смотрит на свои колени, задрав штанины шорт. Так и есть, ссадины. Лёгкая ткань штанин пропиталась кровью – два маленьких пятнышка, – но каким-то образом не порвалась. Что теперь? – спросил он себя. Физически он чувствовал себя почти нормально, только голова немного кружилась, а так – бывало и хуже. Мышцы снова стали послушными, как и не было ничего.

Это даже уже не смешно. Не пускаете, да? Твари паскудные. Олег со злостью глянул за невидимую черту, которую не мог преодолеть, словно действительно за всем этим стояла чья-то злая воля. Кто, блин?.. Или просто слепая аномалия, в нарушение всех привычных законов бытия? Я вообще где?.. Всё хуже и хуже. А вроде и солнце, и вообще…

С кряхтением Олег поднялся на ноги. Тупик. Конец пути. Я, может, в какой-то компьютерной игре, лежу где-нибудь подключённый, как в той «Матрице» ?.. Возможно такое? Да уж, куда там. Или я в натуре сплю? И тоже хрен там.

Или я, бляха, помер?..

Олег на секунду прислушался к себе. Нифига подобного. Это бы, наверное, чувствовалось, а иначе какая разница. Короче, херов тачку. Одни непонятки кругом. Олег понял, что дай ему сейчас любой готовый ответ – так, мол, и так, парень, с тобой такая вот именно фигня приключилась, и никакая другая, – то это ничего не изменит. И ничем, сука, не поможет. Однохерственно выход искать надо.

Вон туда можно пойти. Олег посмотрел на товарняк. Метров сто до него. Оглянулся на станцию. Примерно так же. Меньше всего ему хотелось испытать всё это в третий раз, да ещё при этом упасть куда-нибудь на рельсы, но что делать. Олег тяжко вздохнул, потом оскалился как зверь и спрыгнул на грязные почерневшие шпалы. Ощутимо несло мазутом, которым всё было пропитано – щебёнка, шпалы, только рельсы зеркально блестели, – значит, поезда здесь ходят, и довольно часто. Утешительно, бля. Конечно, я-то ведь сюда на поезде приехал. На поезде же? Чёрт, да тут уже во всём можно усомниться. Абсолютно во всём. Ничего нормального не осталось. Всё враздрай.

Олег вздохнул ещё раз и пошёл пересекать пути. Идти было как-то неприятно, казалось, что под ногами скользко, а местами какой-нибудь камешек ощутимо колол через подошвы сандалий. В какой-то момент, когда Олег перешагивал через очередные рельсы, телефон в кармане опять коротко пропиликал. Сейчас это его так не испугало, хоть он и вздрогнул от неожиданности. Он достал телефон, включил, успел увидеть предупреждающую надпись с тревожным восклицательным знаком, а потом появился логотип «Sony Ericsson», тут же свернулся, уносясь вдаль, и экран потемнел.

Плохо, блин, очень плохо, подумал Олег, глядя на мёртвый и бесполезный теперь телефон. От него и так немного толку было без сигнала сети, но мало ли… Можно было бы камерой поснимать и посмотреть, на самом ли деле вокруг вся эта хрень, которая ему видится. Может быть, сигнал бы появился. Всё равно как будто ещё одна ниточка оборвалась, связывающая его с настоящей, раньшей жизнью. Всё против человека.

Олег сунул телефон обратно и пошёл дальше. Решительно, почти агрессивно. Дошёл до поезда, остановился, глянул в обе стороны. Длиннющий, зараза. Ни головы, ни хвоста не видать. Олег стоял напротив цистерны с чёрными нефтяными потёками – отчётливый промышленный запах в нагретом воздухе. Довольно привычный запах. Олег кашлянул, присел и полез под цистерну.