– Ну, уж нет, обойдусь без ваших дурацких советов! Я ж вам не Красная Шапочка, чтобы по лесу ходить, волка искать.

– Это – не волк, а зверь.

– Да мне фиолетово!

Пожимаю плечами, в два прыжка оказываясь у двери.

Господи, как я могла оказаться такой наивной, что хоть на секунду поверила во весь этот бред! Наверняка, эта матушка – наглая обманщица, сначала узнающая особенности жизни потенциальных клиентов, а потом мастерски подтасовывающая карты, придумывая пугающие страшилки.

Но не на ту напала.

Я ещё не сошла с ума, и могу отделить зёрна от плевел.

– Ну, как знаешь. Только не забудь, до тридцати трёхлетия ты должна за него замуж выйти, иначе потом страшные вещи могут начать твориться!

Матушка что-то бормочет мне вслед, но я уже не слышу её – выбегаю из комнаты и хватаю Дашку, сидящую на диване, за руку.

– Пошли отсюда!

Подруга вскакивает с места, приоткрывая рот:

– А делать – то что взамен надо? Дрова ей наколоть, или воды принести?

– Сама всё сделает, не развалится! Вон она какая, здоровее нас с тобой. Находит таких дурочек, и потом их облапошить пытается!

Тащу подругу к выходу, по пути срывая с вешалки свою сумку. Ничего не собираюсь делать для этой ненормальной. Сначала она попыталась взять меня в оборот, может, подсыпала что-то в воду, но я-то по её бреду всё равно догадалась, что быть такого не может.

– А разве ж так можно? Нам же отблагодарить её нужно!

Даша сопротивляется, оглядываясь назад, но я упрямо сжимаю её ладонь в своих стальных тисках.

Толкаю дверь на улицу, моментально покрываясь мурашками от налетевшего порыва ледяного ветра, и стуча зубами, выдыхаю:

– Не нужно! Нечего за бред благодарить!

Почти бегом преодолеваю расстояние до калитки, отчаянно надеясь, что никакого магнитного ключа для выхода мне не понадобится – слушать очередную порцию бреда от этой умалишённой мне совершенно не хочется.

– Да какой бред?

Распахиваю калитку, вылетая на улицу, и сплёвываю на землю:

– Кольцо мне нужно найти, покойнице его вернуть!

Дарья шарахается от меня, как от чумной, а я, усмехаясь, начинаю пугать её ещё больше теми непонятными словами, которые мне только что говорила деревенская сумасшедшая:

– За зверя мне нужно замуж выйти, представляешь? Якобы, он – моя единственная любовь и без него у меня ничего в жизни не получится!

– За какого зверя?

Подруга смотрит на меня, не мигая, а я перевожу дух, спотыкаясь о придорожный камень.

– Не знаю, за какого. Может, за медведя, а может, за волка.

– И ты что?

– Ничего. Я что, похожа на сумасшедшую? Или ты реально веришь, что бывает, как в сказке о Красавице и Чудовище?

– Н-н-нет.

Дашка неуверенно сглатывает слюну, выпуская воздух через нос.

– Ну, так и я не верю. Глупости это, пошли быстрей. Сейчас такси вызовем, и домой поедем, я страсть как устала!

Тут моя нога спотыкается о какой-то булыжник, и я, пролетев небольшое расстояние, со всего размаху шлёпаюсь в лужу, смешанную из талого снега и придорожной грязи. В небо поднимается грязный фонтан брызг, а противная прохладная субстанция мигом пропитывает мои любимые джинсы до самого колена.

– Может, это матушка злится?

Встревоженный голос Дарьи поднимает из недр моей души новую порцию негодования, и я в отчаянии бью кулаком по отвратительно воняющей грязи. Нет, это просто уму непостижимо, как этой шарлатанке удалось запудрить мозги моей подружке!

Новый веер брызг поднимается в воздух, покрывая чёрными пятнами всё моё лицо, волосы и руки.

– Ой!

Дашка отскакивает в сторону, размазывая тыльной стороной руки грязевые следы по своему лицу, и трясётся от страха, оглядываясь назад. Её сарделеобразные пальцы с силой сжимают моё плечо, и я стискиваю зубы, чтобы не разразиться нецензурной бранью в ответ. Готова поспорить, что завтра на этом месте появятся синяки.

– Давай вернёмся, а?

По её полному, перепачканному зловонной мерзостью лицу, бежит тень ледяного ужаса, и меня перекашивает от гнева. Быстро опираюсь на и без того грязные руки, выбираясь из мутной жижи и сжимаю пальцы в кулаки, тряся перед лицом подруги длинным крючковатым пальцем:

– Перестань нести чушь! Ничего этого нет, это всё – сказки для бедных!

Вика

*****

– Колокольцева, вы заснули?

Громкий голос начальника раздаётся прямо над ухом, и я буквально подпрыгиваю на стуле, обеспокоенно озираясь. По залу разносится дружный гогот коллег, и я пунцовая, как перезрелый помидор, поднимаю взгляд на Геннадия Петровича.

– Нет-нет…

Бормочу, приводя мысли в порядок и лучезарно улыбаюсь шефу. Надеюсь, он не заставит повторить его последнюю сказанную фразу, потому что на приветствии шефа я и отключилась, выпав из реальной действительности.

– Надеюсь, вы всё поняли, что я сказал. И не забудете подготовить распоряжение на этот счёт.

Холодею, буквально покрываясь коркой льда. О чём это он? Неужели, сегодня обсуждали что-то важное, требующее непременного отклика от простой секретарши?

Чёрт…

Босс спокойно кивает, принимая моё красноречивое молчание за знак согласия, отрывая от меня свой цепкий внимательный, как кактусовая колючка, взгляд.

И вовсе я не спала, а всего лишь задумалась!

Ну да, возможно, я думаю слишком много и крайне медленно в последнее время, но ведь это всё – от хронического недосыпа, преследующего меня в последние месяцы.

И тут любой бы задумался на моём месте.

Ведь с момента разговора с полусумасшедшей, как мне тогда казалось, матушкой, прошло десять месяцев. И всё это время я отчаянно пыталась себя убедить, что гадалка на самом деле – врунья и шарлатанка, обирающая доверчивых дурочек.

Да, конечно, Дарья говорила, что женщина якобы не берёт за свои услуги денег, но разве те дары и та обстановка достались её клиентам легко и непринуждённо?

И я бы так и думала, если бы ни одна маленькая деталь – за эти десять месяцев мне так и не удалось построить нормальных отношений. Нет, я ходила на свидания и даже пару раз оставалась ночевать с влюблёнными, как мне казалось, мужчинами, но они мгновенно исчезали как дым, уже на следующий день.

Больше всех задержался Славик – простой курьер пиццерии, с которым мы познакомились по долгу его службы. Но и он, как оказалось, мечтал лишь зацепиться в Столице, имея девушку с московской пропиской. Гад ползучий! Пришлось ему расшифровать, что я свою крошечную квартиру снимаю, а моей бабули есть скромная однушка в Бирюлёво, которая ему тоже не достанется ни при каком раскладе.

И этот меркантильный мужичонка ещё обозвал меня неудачницей, растворившись в московской суете на своём мопеде. Номер пиццерии был занесён в чёрный список, а я, поскрежетав зубами, решила вспомнить гадание матушки.

Я уже чуть более полугода назад справила тридцатиоднолетие, и продолжала выслушивать стенания своей престарелой бабули, которая во что бы то ни стало, хотела поплясать на моей свадьбе.

–Викуля, тебе скоро тридцать два года! Вот скажи, что с тобой не так?

Я поднимала бровки домиком и выдыхала, выслушивая от бабушки очередную порцию упрёков, и с грустью пожимала плечами. Ну, что я могла ей сказать? Мне и самой очень хотелось создать семью, чтобы, наконец, у меня был надёжный тыл, но, увы, никак не получалось.

Ну, что же я могу поделать, если мужики сбегали от меня, как от чумной, уже через пару-тройку свиданий?

И сейчас, сидя в офисе на собрании, я раздумывала, а не стоит ли мне и вправду прислушаться к магическим словам матушки, которые начинали звучать в моём мозгу всё отчётливее?

Но где искать этого зверя?

– В общем, как я уже сказал, в нашем журнале происходят небольшие кадровые перестановки.

Геннадий Петрович отходит от меня, приближаясь к своему столу, и я с наслаждением вытягиваю ноги.

– С завтрашнего дня у нас будет новый главный редактор. Это не из нашего круга человек, но его очень рекомендовал наш генеральный, так что вы будете просто обязаны с ним сработаться.