– Март, ты же гречневую муку хотела. Зачем еще пшеничная?

– Пшеничную обязательно нужно добавлять.

– Ты же обещала гречневые блины.

– В гречневой муке клейковины нет, поэтому всегда нужно пшеничную добавлять.

– Клейковины?

Мы останавливались, и я начинала объяснять премудрости теста для блинов, Игорь слушал внимательнейшим образом. Продавцы улыбались:

– Молодожены? – спрашивали они.

– Ага, – кивали мы, хотя уже вышли из этого периода.

– Дай Бог!

– Спасибо!

Мы с Игорем все проговаривали вслух, чтобы избежать непонимания и договориться наперед. Например, договорились взять за правило отдыхать каждое лето на море, несмотря на наше материальное положение. Весь год откладывали, планировали, а летом отправлялись в путешествие. Как мы выбирали свой первый чемодан! Люди бриллианты так придирчиво не выбирают. Решили сразу покупать хорошие, качественные вещи.

– «Я не настолько богат, чтобы покупать дешевые вещи», – говорят англичане, – сказала я.

– Действительно! – согласился Игорь.

Мы изучали чемодан сначала в интернете, потом в магазине просматривали каждый шов и крепление колесиков. Зато как приятно было путешествовать с красивым багажом, а не сумкой-баулом, какими пользовались тогда многие. Так же выбирали себе очки и купальники, и все остальное.

Путешествия были ярчайшим событием для нас, источником непреходящей радости и новых впечатлений. Первые годы мы отдыхали на нашем черноморском побережье, в Краснодарском крае. Исколесили все курорты. Останавливались у частников, питались в столовых или договаривались с кухней соседнего пансионата. Ездили компанией с друзьями. Как-то сразу повелось путешествовать на машине. Сначала на машине друзей, затем, через год-другой, уже на нашей. Мы не жили долго в одном месте: останавливались на несколько дней и срывались дальше. Было весело и авантюрно, как всегда бывает в двадцать с небольшим. Тогда мы узнали, что такое аквапарк и шведский стол. Чувствовали себя невероятно продвинутыми, рассказывая об этих чудесах родным и друзьям. У нас много фотографий с тех поездок. Почти везде я на руках или на шее у Игоря, мы смеемся, счастливы. Вот такая была любовь.

Лично у меня к Игорю была особая просьба: как бы мы не жили, я хотела пользоваться только косметикой люксовых марок. Игорь согласился, сказал, что сам желает видеть меня красивой как можно дольше. Я всегда тщательно ухаживала за собой, ведь известно, что ухоженность сходит за красоту. Считаю, женщины должны держаться этого мужского заблуждения. Кроме того, я эстет по натуре. Мне не просто нравится все красивое, я окружаю себя красивыми предметами, дружу с красивыми людьми, слежу за речью и манерами. Когда меня спрашивают, откуда во мне столько рафинированности, если я родом из СССР, я отвечаю, что если обязательно должен быть кто-то виноват, то виноват Чехов. У нас в классе на стене висел его портрет с его же известным высказыванием, что в человеке все должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли. За годы учебы, видимо, это врезалось в мое сознание навсегда.

Мы жили на съемных квартирах и за шесть лет сменили четыре, это довольно хлопотно и утомительно, но каждый новый переезд был вызван возвращением хозяев или подорожанием. И всякий раз несколько дней уходило на наведение порядка. Меня до сих пор удивляет, что люди могут жить в грязи. Это неуважение к себе и просто неприятно. Нам приходилось и плесень выводить, и тараканов морить, и обои клеить, и перестирывать шторы-покрывала, мыть и утеплять окна. Иногда воевали с хозяевами. Помню, как один дедушка не давал мне убрать ковер с пола. Этот ковер был таким старым и грязным, что представлял собой лепешку с нечитаемым узором, от которой жутко несло псиной и сигаретами.

– Это персидский ковер из натуральной шерсти! – пытался достучаться до меня хозяин. – Я его из командировки привез!

– Николай Степанович, это было персидским ковром, а сейчас это кусок грязи! – спорила я.

– Да если его отчистить, ворса будет с палец высотой! – горячился хозяин, делая ударение на последнюю букву в слове «ворса» и показывая палец.

– Не надо было здесь все убирать так, что он теперь надеется и на восстановление ковра, – вполголоса сказал мне Игорь.

– Николай Степанович, если Вам так нравится этот ковер, то давайте мы его к Вам в квартиру перевезем, – предложила я.

– Что вы, он же грязный, а у меня аллергия! – испугался хозяин. Это нас и рассудило, ковер был ликвидирован.

Зато, когда хозяева приезжали за очередной платой, то говорили, что и не подозревали такую бездну уюта и чистоты в своих старых жилищах. Мы покоряли их запахом; там, где я, всегда пахнет свежевыстиранным бельем и чем-то вкусным, я ведь хорошо готовлю. С нами тепло и с сожалением расставались.

Тот кочевой период был наполнен ожиданием счастья иметь собственное жилье. Мы мечтали о нем, продумывали, что должно быть в квартире в обязательном порядке. При случае забредали на строительные выставки и в мебельные магазины, это нас подстегивало на более жесткую экономию и желание больше заработать.

К нам часто приходили друзья, которые тоже снимали жилье, начав жить парами. У всех нас начался период парной жизни. Чаще всех мы виделись с Ольгой и Олегом. Они были нашими соседями по одной из съемных квартир. Они тоже знали друг друга с института, вместе учились. Это была весьма своеобразная пара! Олег в своем кругу слыл Дон Жуаном и не собирался жениться до сорока лет, говорил, что должен перелюбить пару тысяч красоток. Но Ольга забеременела и вынудила его расписаться. С тех пор живут на пороховой бочке. Ребенка они потеряли, Ольга упала на улице. Их жизнь кипела африканскими страстями, ревностью и драками. У Олега не получалось не ходить налево, и вся энергия Ольги была направлена на слежку и контроль своего красавца, за что благоверный дразнил ее Пинкертоном. Всякий раз они, не стесняясь посторонних, ссорились вдрызг, хлопали дверями, проклинали друг друга и разбегались навсегда. Мы долгое время дико пугались всего этого накала, резких слов и слез, потом привыкли. И Ольга, и Олег тут же плакали, мирились, клятвенно заверяя друг друга в святой и бесконечной любви, и все начиналось сначала. Больше никогда я не встречала мужчину, так часто стоящего на коленях перед женщиной, как стоял Олег. Он прямо сразу бухался, как только они выдыхались выкрикивать проклятья в адрес друг друга. И смех, и слезы, и любовь, как говорится. Но в плане совместной жизни и они, и мы только начали получать первый опыт. Мы с жаром обсуждали свой быт, взаимоотношения, давали друг другу советы. Нам все было интересно и полезно: и как облепиху с сахаром перетирать, и чем белье отбеливать, и где мясо вкуснее продают, какие инструменты нужно иметь в доме, как правильно точить ножи, что вентилятор в ванной лучше брать с таймером и прочее в том же духе.

Проводив гостей, мы с Игорем начинали неистово обнимать друг друга, нас радовала наша верность и единство, мы на других не распылялись. Я так гордилась Игорем!

Игорь с каждым днем обретал все большую уверенность в себе, мужал, становился хозяйственнее, решительнее, я не уставала восхищаться им и хвалила постоянно. Мы обожали друг друга, увидев его на улице или на пороге квартире, я с разбега бросалась ему на шею. Наобнимавшись так, что у меня трещали ребра, Игорь начинал щекотать меня, я с визгом убегала и непременно бывала поймана на кровати.

Накопив большую часть денег и заняв недостающее, мы купили себе трехкомнатную квартиру в новостройке. Год наблюдали, как продвигается строительство дома. А когда разрешили посещать квартиры, нам не надоедало находиться среди бетонных стен и планировать будущую обстановку. Игорь обрадовал меня, заявив, что в нашей квартире нужно все сделать по высшему разряду, как в отеле пяти звезд.

От меня требовалось продумать дизайн. Меня всегда завораживала американская классика с ее белыми дверями и плинтусами. Как я ни старалась объяснить Игорю свои представления об обстановке, он ничего не понял и полностью положился на меня. У него, действительно, отсутствует абстрактное воображение. Еще через год мы стали новоселами. Квартира даже без мебели получилась такой красивой и уютной, что поток гостей-экскурсантов не прекращался весьма долго.