– С твоей мамой, ты хотел сказать… Ох, прости…
– Ничего. Какой-то туман в голове, когда о Веронике думаю.
– Ага, Вероника семидесятых, а сейчас 2020‐й. Помогать тебе я все равно буду. Офис закрыла на неделю, – сказала Кристина, словно прочитав мои мысли. – Уж больно нетипичный случай!
– Все отлично, он сейчас сбросит мне координаты, – прервал нашу беседу вернувшийся за столик Рамон. – Смотрите, – он достал смартфон. – Это километров пятьдесят на север, не доезжая Дмитрова. Но там охранная зона километров пять. Так что надо быть готовым к кордонам охраны. Я, пожалуй, тоже могу съездить с вами, проветриться – человек, умеющий договариваться с людьми, в команде не помешает, верно? Уверен, что смогу разрулить ситуацию на посту. Не волнуйтесь, все просто, мы, Меркадеры, весьма щепетильно относимся к репутации своего рода. Если имя одного из нас всплывает в связи с какой-нибудь историей, стараемся сразу разобраться. Сейчас мне очень интересно понять, каким боком тут Рамон Меркадер, имеет ли он какие-то связи с моей семьей?..
Ситуация выруливала на очень зыбкую почву. Меньше всего я верил в такие совпадения, чтобы оба моих новых знакомых так резко решили прокатиться со мной до таинственного Центра. А что делать? Отказаться? И действовать в одиночку… Вряд ли. Снова пойти на поводу и стать живцом? А вдруг повторится история первого похода в Центр, с той лишь разницей, что отмазаться мне уже не удастся и меня таки запихнут в сферу?.. Меня преследовало острое чувство дежавю, словно я переигрывал главу в компьютерной игре, не выполнил миссию, ушел на перезагрузку… События повторялись с небольшой корректировкой вводных данных и переменных, а суть оставалась той же: надо снова попасть в Центр.
– Хорошо, спасибо за помощь, Рамон. Что нам потребуется? Когда выезжаем?
– Да прямо сейчас!
– Что? А сборы?
– Майкл, это в 2009 году вы целую диггерскую экспедицию готовили. А сейчас все, что нам нужно – это доехать до места назначения и подвести вас к той самой двери внешнего лифта. Все. Уверен, что и в Центр спускаться не придется, даже если он существует. У вас Infinity FX, полный привод? В крайнем случае и по бездорожью проедем.
– По бездорожью лучше бы чего посерьезней. У меня все ж паркетник.
– Ай, ничего страшного, до охранной зоны явно подъезды есть, а там разберемся.
– Найдется. Только я все равно не понимаю, как мы туда сунемся без подготовки. А вдруг там, в деревнях, зомби?
– У вас лазеры в руке вмонтированы? Нет? Так почему вы свято верите в то, что в России образца 2020 года возможна вся эта свистопляска с Троцким, свинками и прочей ерундой?.. Успокойтесь, нет там никаких живых мертвецов. Будьте уверены, я много по области в последние годы езжу…
– Кристина, как там, пелена с моей личности спала? – спросил я. – Что скажешь?
Я не стал развивать тему зомби. Зомби, может, сейчас здесь и нет, зато у всех женщин члены появились. Или не у всех?.. Хорошо бы проверить, вдруг этот товарищ и его друг-трансвестит меня надурили по полной.
– Ехать надо. И лучше прямо сейчас.
Станон снова принялась буравить меня глазами. Да они сговорились, точно. Опять движемся по чужому плану? А что остается?
– Хорошо. Выдвигаемся.
27‐я жертва
(1572)
23 августа он вместе со своим наставником покорно выслушал мать короля Карла IX, правительницу Франции Екатерину Медичи. И было сказано: всем добропорядочным католикам начать резню предводителей гугенотов под предводительством Гаспара де Колинья – этих собак, извращающих дух и основы веры. Потомственный ассасин, он приготовил оружие – узкий выкидной стилет и ножны, крепящиеся в рукаве правого предплечья. Тщательно затянул кожаные ремешки крепления. Надел расписной камзол, надвинул на глаза шляпу – обычный зажиточный горожанин. Никто ничего не заподозрит.
До цели добрался быстро, затерявшись в толпе. Отчасти ему помогли уже наступающие сумерки – конечно, вместе со старыми добрыми осведомителями, которые за тридцать сребреников сдали с потрохами правую руку Гаспара, Ричарда Фонлуэ. Последний с двумя слугами закупал на базаре дичь и фрукты.
Франко подошел вплотную к своей цели, почти вдохнул его запах. Неслышная ходьба, умение шагать так, чтобы даже сидящая рядом муха не взлетела – одно из самых сложных умений ассасинов. И именно в этой науке он преуспел лучше всех, даже оба помощника Ричарда ничего не заподозрили. Массивная спина, обтянутая засаленным кафтаном, ажурный, идеально чистый, прямо-таки сияющий белизной воротник, поросшая седыми волосами шея с тремя складками, все это вмиг промелькнуло перед его глазами, зафиксировалось, запомнилось. А потом тело действовало уже инстинктивно, сказывались и долгие годы тренировок, и те двадцать шесть убийств, которые Франко совершил за свои неполные двадцать шесть лет.
Вот он, стоя сзади, левой рукой мягко берет жертву за шею, зажимая двумя пальцами кадык. Вот подносит к сонной артерии правую руку. Вот отгибает запястье, позволяя смертоносному клинку пронзить горло врага. И вот все кончено – Ричард, так и не проронив ни слова, мешком валится вперед; на его слуг брызгает фонтан крови. Упавшее тело несколько раз дергается в конвульсиях, а затем остается лежать во все расширяющейся черной луже. Франко видит все это не столько глазами, сколько – опытом, ведь ноги давно уже несут его прочь. Ассасин вскарабкивается на ближайшее невысокое здание, прыгает с его крыши на карниз другого дома и…
В минуты этого бега Франко проваливается вдруг в медитацию, пытаясь поймать те ощущения, испытанные в момент убийства. Но ничего не чувствует. Пытается еще. Опять ничего. В детстве его часто пугали муками совести за куда меньшие провинности. Когда он уничтожил свою первую жертву, больше всего боялся, что не сможет есть и спать. Однако аппетит остался превосходным, сон – глубоким, как у ребенка, и даже женщины его интересовали по-прежнему. Двадцать седьмая жертва также не изменила положения дел. Франко де Ларуа опять не ощущал ничего – кроме разочарования, желания поесть, крепко выспаться. И некоторой усталости.
Дорожная
(2020)
Странно, но я часто ощущал в себе двух людей. Это не шизофрения, две половинки мозга, скажем так. Одна – рассудительная, добрая и порядочная. Та, что норовит помочь старушке перейти улицу, та, что ратует за непротивление злу насилием, та, что норовит пустить скупую мужскую слезу в финале драматической ленты. И вторая – жесткая, алчная. Она говорит: падающего толкни, призывает: набивай карманы, после меня – хоть потоп, чем больше возьмешь, тем счастливее будешь. Какая же из этих двух половинок истинная?.. Ни одна. Истина всегда где-то посередине, и разумный путь лежит между двумя противоположностями. Но между ними находится и еще что-то, более важное. Выбор.
«А что, если бы ты поступил иначе?» – эта фраза часто приходит в голову. В последние дни она живет в ней. Даже – царствует. Представьте, что по дороге на работу вы не перешли дорогу, а выбрали другой маршрут. Встретили других людей. Увидели другие мизансцены… Да все другое! Вдруг бы тогда пошел дождь? А диктор в новостях сказал совсем другие слова? Иногда кажется, что не фразы эти крутятся в моей черепной коробке, а моя голова живет внутри их. И я сам – тоже там, внутри. Мельчайшие детали – словно костяшки домино. Они строятся, создают длинную ленту связанных вероятностей, а потом вдруг падают. И что получается на столе? Замысловатый рисунок или хаотичная груда фишек? Можем ли мы на это повлиять своими действиями, своим выбором? И есть ли он у нас? Или это только иллюзия: какую дорогу ни выбирай, все равно придешь к тому самому рисунку событий, что предначертаны?
Реально ли изменить мир своими поступками? Или сколько мухе ни биться о стекло, оно не разобьется? Те великие, хозяева жизни, которым покорялись города и страны, достигли этого сами или следовали уготованной им судьбе? Может ли простой смертный изменить то, что предначертано? И как можно это изменить? Быть может, даже самые малые наши дела потом воплощаются в грандиозные перемены – и другой цвет рубашки сегодня может обернуться военными действиями завтра?
