За эти пять – десять минут, пока их начальница наслаждалась чашечкой кофе, помоцна сила компенсировала себе те пятьдесят процентов недоплаченной зарплаты, которую удерживал в свою пользу устроивший их на работу «клиент». Тащили все, что плохо лежит: овощи, фрукты, крупы, яйца, масло, не брезговали даже солью. Единственным, до чего никогда не удавалось добраться, было мясо. В мясной цех помоцна сила допускалась только для уборки, которая производилась под бдительным присмотром мясника, да в такие моменты тут ничего уже и не оставалось. Кроме продуктов большим спросом пользовалась посуда, столовые приборы, салфетки, полотенца и всякие мелкие приспособления. А когда требовалось убрать зал после так называемых акций, всегда можно было стянуть несколько кофейных чашек, разнообразных бокалов и стаканов. Если предметы принимали по счету, что случалось крайне редко, можно было сослаться на неаккуратность: уж осколки никто не стал бы пересчитывать. А из украденной посуды постепенно составлялись целые сервизы. Причем существовала очередность: скажем, Софа хочет как раз такие бокалы, ей берем еще два, а кто-то собирает по частям кофейный сервиз, почему именно сегодня не могла разбиться эта миленькая сахарница?

Сумки на выходе никогда не проверяли, даже если они были огромными, даже если у владелиц, которые их несли, ноги складывались в букву Х от натуги.

Бывало, конечно, выпадали и неудачные дни, когда кроме ведра картошки не удавалось стащить ничего. С кражи картошки обычно начинался рабочий день, что тоже являлось традицией.

Юлю в первые же дни попытались «принять в компанию»:

– Это тебе, – Софа протянула Юле бумажный пакет с картошкой.

– Почистить?

Софа с жалостью посмотрела на нее. Помоцна сила в полном составе упала от смеха.

До Юльки, наконец, дошло.

– Мне не надо, у меня есть.

– Ты что? За деньги покупаешь? – спросила одна из коллег.

– Она богатая, ей не надо – недобро усмехнулась другая, – а мы, значит, ворюги!

Дело принимало дурной оборот, лица женщин не предвещали ничего хорошего.

– Девочки, – торопливо заговорила Юля, – ваши дела меня не касаются. Спасибо за заботу, но у меня и съесть-то некому такое количество, правда.

Женщины, в отличие от Юли, находились тут со своими мужьями и поневоле вынуждены были тратить часть заработка на еду.

Коллеги злобно молчали.

– Ну что, вы бить меня, что ли будете?

– Ладно, – сказала Софа, – не хочешь брать, не надо. Но завтра в хранилище за картошкой пойдешь ты.

Несмотря на драматизм ситуации, стало смешно: ее пытались повязать общим делом!

– Я не имею никаких талантов к воровскому ремеслу! – пожала Юля плечами, – Да и в кладовках ориентируюсь плохо.

– Будешь стоять на стреме! – распорядилась Софа.

Отвертеться не было никакой возможности.

Теперь каждое утро Юлька с неправдоподобно рассеянным видом торчала в коридоре, пока коллеги шарили по открытым кладовым. Картошку ей больше не предлагали, но периодически в ее рюкзачке оказывались, то пакет молока, то пачка маргарина, то несколько помидоров, то еще что-нибудь. Понятно, что ей не доверяли и хотя бы таким способом пытались нейтрализовать.

Особая технология также существовала для выноса напитков из столовой. Там находился аппарат, который наполнялся разными безалкогольными напитками: спрайт, кола, фанта и так далее. Пользоваться этим аппаратом помоцной силе категорически воспрещалось. Однако когда в послеобеденные часы в столовой оставалась дежурная для уборки, никто не мог помешать нарушить этот запрет. Первое время Юлю не назначали дежурить, потом это упущение, видимо, решили устранить.

– Сегодня твоя очередь убирать столовую, – приказала Софа, протягивая ключ от лифта. Второй ключ находился у шефа, таким образом, теперь кроме Юли больше никто не мог воспользоваться техническим лифтом.

– Значит так, – перешла Софа на деловой тон, – ты умеешь пользоваться поилкой? Будешь что-нибудь себе брать? Или как обычно…

– Ой, – скривилась Юля, – я пью только минералку!

– Ладненько, тогда набери две бутылки колы, и одну – фанты. Бутылки – в сухом мусоре. Наберешь, положишь туда же. Кстати заливать надо под самое горлышко, чтобы не булькало. Поняла?

«И почему я такая неправильная? – думала Юлька, наполняя двухлитровые бутыли, – картошку не ворую, фанту не люблю… Одна морока со мной»!

Риска, в общем-то, не было. Теоретически никто не должен был здесь появиться в это время. Иногда, правда, пани Андулка заявлялась с инспекторской проверкой, но это бывало не так уж часто, а, кроме того, ей понадобилось бы время, чтобы отпереть закрытую на замок входную дверь. Пока бы она возилась с ключом, можно было успеть уничтожить следы преступления. Существовала только одна неприятность: дурацкий автомат имел обыкновение булькать и протяжно завывать, и на то, чтобы он утихомирился, требовалось некоторое время.

Все, однако, прошло как по маслу. Юля беспрепятственно наполнила бутыли, и после окончания уборки спустилась вместе с пакетами, содержавшими помимо мусора шесть литров заказанных напитков.

В процессе выноса мусора обычно участвовали два человека. Пакетов всегда получалось много, кроме того, крышку мусорного контейнера было трудно открывать в одиночку. Поэтому не было ничего странного, что у выхода из лифта Юлю встретила одна из коллег. Они подхватили пакеты, по дороге, когда их никто не мог видеть, женщина быстро забрала бутылки, и, сунула их за пояс. На этом операция завершилась.

Напитки таким манером выносили каждый день, это делала очередная дежурная.

Отказаться от участия в этом аттракционе было нельзя: с какой стати ее вдруг освободили бы от обязательных для всех дежурств? Чем она лучше других? Собственно, Юля и не расстраивалась по этому поводу: с волками жить, по-волчьи выть.

Единственное, от чего ее все-таки отстранили, были вышеупомянутые дребезжащие «возики» с посудой.

– Твоя очередь идти в зал, – скомандовала Софа, – следующий «возик» – твой.

– Ой, – заволновалась Юля, – а если он опрокинется?

– Пока такого не было!

Юля вышла в зал, переставила подносы, заполняя пустующие места, и неуверенно двинулась в сторону мойки. Ее очень беспокоило это истерическое дребезжание, но что-то изменить было не в ее силах.

– Гроб с музыкой, – покачала она головой, подкатывая «возик» к мойке.

То ли она его слишком резко остановила, то ли еще что, но вдруг верхние подносы сдвинулись и стремительно обрушились вниз, увлекая за собой все, что стояло ниже.

Юлька, застыв, во все глаза смотрела на то, что еще недавно было посудой.

– Да не переживай ты, – подбодрила ее Софа, – не так уж много ты разбила!

– И что теперь будет?

– Не знаю, может быть вычтут из зарплаты.

Юля вздохнула и принялась разгребать осколки.

Через какое-то время, опять подошла ее очередь выходить в зал. Сопровождаемая взглядами всех присутствующих, она, обреченно вздохнув, взялась за перекладины «возика». Однако на этот раз все прошло благополучно, следующий раз – тоже. Все потеряли к ней интерес, и именно в этот момент ей удалось не просто расколотить все вдребезги, но и эффектно завалить несчастный «возик» на бок.

– Супэр! – донеслось до нее из обеденного зала. Народу явно пришлось по вкусу развлечение, внесшее приятное разнообразие в обеденный перерыв. Раздались единичные аплодисменты. Юля решила, что терять ей нечего, повернулась к зрителям и исполнила великолепный реверанс.

– Самое лучшее – все для вас, – продекламировала она фирменный лозунг заведения.

Раздался смех, аплодисменты усилились. Повара за прилавками тоже не могли удержаться от смеха. Получилась настоящая овация.

«А, ну их всех! Уволят – значит, уволят, что теперь сделаешь?»

– Какой у тебя успех сегодня, за такое короткое время: два «возика» – вдребезги! – к Юле подошла Софа, – давай, звезда, бери метелку.

Юля морально подготовилась к предстоящим репрессиям. Но их не последовало, так как выяснилось, что с этим «возиком» было не все в порядке: что-то там разболталось, ослабло какое-то крепление. В общем, прямой ее вины как бы и не было. Поэтому из зарплаты за бой у нее не вычли.