– Посмотри сам: как все вокруг устроено? Те, кто не рискует, горбатятся на тех, кто нашел в себе храбрость когда-то рискнуть. Нельзя просто сидеть на жопе ровно и ожидать, что счастье само с неба свалится к тебе в руки. Риск – это безусловная добродетель. Без него успех просто невообразим. Если ты не хочешь однажды рискнуть, то так и останешься в своей маленькой, а скорее всего еще и съемной, квартирке с пожелтевшими стенами и потрескавшимся потолком. С одноразовыми бритвенными станками и дешевой пахучей пеной для бритья. А по углам у тебя поселится паутина, из которой даже паук сделает ноги. И туалет с ванной для тебя навсегда останется одной комнатой, – рассматривая своего собеседника через толстое стекло стакана, сказал Крук.

Я перевел взгляд на Арчи. Предпочитаю не вмешиваться, когда эти двое спорят. Мне доставляет удовольствие просто смотреть на них и слушать их треп. И пить. Конечно.

– Все кладбища мира усеяны безымянными могилами тех, кто однажды отважился испытать свою удачу. Думаешь, вокруг одни дураки? – Арчи хлопнул дном своего стакана об стол. – Правильно думаешь, в таком случае! Потому что вокруг одни дураки и есть. Им не сидится на одном месте, и они готовы все потерять, лишиться всего, что имеют, ради пары нолей на своем счету. Но никто не задумывается при этом, что для начала, прежде чем дорисовывать там очередной пузатый ноль, перед запятой стоит поставить хотя бы одну тощую единицу. И мне лично нравится моя квартирка! Я люблю свои пожелтевшие обои и пыль в углах! А унитаз рядом с ванной – отчасти даже удобно. Ну, может и неудобно, но в этом тоже определенно что-то есть.

– Паутину, – поправил я, не отрывая подбородка от рук.

– Паутину! Что? Причем тут… да не важно! Кто вспомнит тех, кому риск так и не удался, кто в одночасье лишился всего, что имел, кто последний раз затянул на шее галстук прежде, чем на ней же затянуть петлю? Их всегда будет больше. Сколько оказалось таких, в конечном счете, под мостом? А твои доводы – лишь исключения, лишний раз подтверждающие правило! Не более.

Я приподнял голову только для того, чтобы отпить из стакана и затем вернул ее на прежнее место. А, ну еще закурить, да. Спор постепенно переходил на повышенные тона, и бармен за стойкой уже начинал коситься в нашу сторону, а немногочисленные посетители оглядывались, награждая наш столик осуждающими взглядами. Мне до них не было никакого дела. Дураки судили исключительно стереотипно. Ни Крук, ни Арчи никогда не ввязывались в мордобой, тем более между собой. Я закурил, совсем забыв, что уже две недели не притрагивался к табаку. Решил завязать. Уже даже не помню почему. Должна была быть важная причина, толкнувшая меня на такой отчаянный и необдуманный шаг. Наверное, кому-то проспорил из этих двоих, но в пылу споров, если это все-таки был один из них, никто не заметил или не обратил внимания на дымящуюся помятую сигарету у меня во рту. Кто это мог быть? Я закрыл один глаз, наводя фокус сначала на одного, потом на второго. Попробовал взять в прицел каждого, но сдался перед дурманящим опьянением и всеми вытекающими отсюда прелестями. Главное, не проспорить самому себе. Опять.

– Все верно. Все верно и мне нечем тебе ответить, – рассеянно улыбнулся Крук. – Было бы! Ха! Если бы не одно «но»! Но…

– Снова твои… – Арчи тоже закурил.

– Ты знаешь, как он любит свои «но», – кивнул я и уронил голову на место.

– Здорово ты про могилы. Как ты сказал?.. Безымянные могилы!

– Так он и сказал, – подтвердил я и попытался кивнуть головой, хотя она и лежала уже на руках как прежде.

– Так вот, все они… были… – Крук нарочно растягивал слова и тянул с ответом, он всегда так делает, предвкушая победу в споре с Арчи. – Все они были захоронены уже поверх тех, кто так и не решился рискнуть!

Я встал и начал хлопать в ладоши. Нарочно. Дым попал в глаза, я защурил их, но не прекратил аплодисментов. Что бы все подумали, что я встал, именно ради восторженных аплодисментов, а не чтобы налить себе еще один стакан, пока у меня еще оставались силы налить себе еще хоть один стакан. Постепенно мои аплодисменты стихли и руки впились в стекло.

– Ты должен написать об этом, – расплылся в пьяной улыбке Арчи, обращаясь ко мне.

– О чем?

– О нас. О наших посиделках. Об этих разговорах! О стакане в твоей руке и о том, какой он дурак и дебил! – кивнул он в строну Крука, на что тот в голос рассмеялся.

Паника нарастала. Вокруг нас. Я в ответ лишь пожал плечами и глянул в потолок. Так, словно нам с ним было о чем поговорить.

– Как только куплю печатную машинку, обязательно.

Мы сидели за маленьким столиком. Вокруг почти не было воздуха, над нами висел только сигаретный дым. Из колонок играли The Doors. Не помню песни, но точно помню последнюю строку: «I tell you we must die». На столе перед нами стояла бутылка, которую мы нарочно растягивали, и полная окурков пепельница. Мы были молоды, и у нас не было ни гроша при себе. Только выпивка, взятая у бармена в долг, пачка сигарет на троих и наши бесконечные разговоры. Обо всем и ни о чем. Мы были друг у друга, и у нас у всех была молодость.

А главное – мы именно были.

***

Дождь идет уже… А и, правда, куда он идет? Но куда бы ни направлялся я, он преследует меня, словно маньяк, охотящийся за жертвой. В лужах отражается блеск молний, как остро отточенный нож поблескивает в свете луны. Хотя быть может, ему тоже просто некуда приткнуться. Всюду чужой. Один наедине с самим собой. Сам по себе и сам себе на уме. Вот он и наматывает круги вокруг меня. Или я вокруг него. Круги, похожие на те, что разбегаются в разные стороны по луже от новой капли. Люди вокруг злобно косятся на него, поднимая свои лысеющие головы и щуря потускневшие глаза, а он просто гуляет себе по улицам, засунув руки в карманы брюк, с не заправленной рубашкой и опустив лохматую, давно не стриженную и немытую голову. Или все-таки речь обо мне?..

Именно из-за похмелья я и завязал когда-то с выпивкой. Но в местах, подобных тому, в котором я оказался, рука так и тянется к бутылке. Мир полон таких мест. И хорошо еще, если она есть под рукой, бутылка, в противном случае страшно представить, что могло бы случиться.

Я умылся, постоял перед зеркалом, глядя на хмурое отражение, и все-таки залез под душ. От горячей воды снова захотелось спать. Но зато отражение в зеркале после этого, кажется, стало чуть приветливее. Голова все так же гудела, мысли путались. Я попытался придумать план действий на сегодняшний день, но ничего не вышло. Вернувшись в комнату, я надел рубашку, попутно по стакану за раз осушил графин с водой, которую предварительно набрал вечером. Включил телевизор. Послушал прогноз погоды, не вслушиваясь ни в единое слово, и выключил его. За окном громыхнуло. Получше любого прогноза. Я принялся завязывать галстук, когда раздался телефонный звонок.

– Да, – подтвердил свое присутствие я в трубку.

– Обслуживание номеров. Завтрак не желаете? – раздался приятный женский голос в ответ.

Я невольно улыбнулся.

– Что в меню? – есть, честно говоря, совсем не хотелось.

И, тем не менее, я все равно спросил. Впрочем, я не услышал, что она ответила. Я слушал только тембр и приятные вибрации голоса девушки с ресепшена.

– Принесите мне яичницу, – решил заказать, что попроще, все равно не буду есть. – И пару пива.

Девушка на секунду замешкалась.

– Вы в курсе, который сейчас час?

Я посмотрел на часы, но даже и близко не запомнил время на них.

– Самое время.

– Что ж… тогда ладно.

– И еще, – добавил я. – Раз уж вы сами позвонили. Не могли бы вы лично доставить мне завтрак?

– К сожалению, у нас в гостинице так не принято.

Я пальцами откинул мокрые волосы назад. Ничего не вышло, и мокрые копны волос рухнули обратно на лицо.

– Что ж… тогда ладно, – передразнил я ее. – Значит, пожалуй, одного пива будет достаточно.

На другом конце провода голос кокетливо хихикнул. Я положил трубку и сел на постель. За окном взад-вперед, как угорелый, носился ливень. Наконец-то, хоть он психанул. От капель с мокрых волос рубашка на плечах покрылась мокрыми пятнами и сделалась прозрачной.