Волкиры, в отличие от нас, знали, как бороться с демонами. Они убивали их сами и учили нас сражаться с ними. Подобно древним, они владеют магией. Не столь могущественной, но все же это делает их куда сильнее обычных людей и превращает в большую угрозу для чудовищ. За десятилетие двенадцать волкиров перебили больше тварей, чем все мы за целый век, а за пятьдесят лет им удалось восстановить баланс между людьми и чудовищами. Дороги и морские пути стали в разы безопасней, а демоны перестали хозяйничать на наших землях и попрятались обратно в свои норы. Пятеро из Первых волкиров погибли в бою, шестеро обосновались в Башне Байлора и посвятили себя борьбе с чудовищами, обучению новых волкиров и поискам способов открыть новый Портал. Двенадцатый же, самый могущественный из них, возжелал власти и захватил правление на юге, основав Летарскую империю. Благодаря своей рунической магии Первые волкиры живы до сих пор, хоть и прошло с их прихода два столетия, ибо стареют они в разы медленнее обычных людей. Потому Круг Первых волкиров и сейчас обучают волкиров Нового прихода в Гротхане, а седьмой волкир Шеаранис все еще правит Летарской империей.

Именно волкиры дали Черному Разлому название. По их предположениям удар Кометы о землю так сильно сотряс границы между мирами, что из Хаоса прорвались легионы нечисти. Они говорят, что дыры между мирами очень быстро штопаются, но тех демонов, что успели прорваться, нам хватило с лихвой!

К завершению рассказа Старого Дамена вокруг большого костра собрался почти весь Исток. Старик же устал рассказывать и обратил свой взор на пламя.

– А что со старыми богами? Куда они делись? – спросил кто-то из ребятни.

– После Разлома они утратили свое могущество и были вынуждены скрыться от людских глаз, – неохотно отвечал Старый Дамен. – Кто-то из них обезумел, кто-то погиб, кто-то просто исчез. На многих из них волкиры охотятся до сих пор, считая их такими же демонами, что и вышедшие из Хаоса твари.

– Истинно так! Вспомните, что Мышебород рассказывал про Уопороса, лесного бога, – подхватил кряжистый мужичок с русыми волосами, сдерживаемыми обручем.

– Только не начинайте про эти старческие бредни! – возмутился кто-то.

– Все было так, как я сказал! – прокряхтел серобородый старик, который и был тем самым Мышебородом. Когда-то он был лучшим охотником в Истоке, но после его историй о Уопоросе местные жители начали принимать его за безумца.

– Помолчи, отец! – вмешался пепельноволосый мужчина, сын Мышеборода. – Никто здесь не будет слушать про твоего говорящего оленя!

– А вот я бы с радостью послушал! – прервал разговоры селян громкий голос.

Принадлежал он незнакомцу, появление которого не заметил никто из собравшихся у костра, несмотря на то, что личностью он был вполне колоритной для такого места, как Исток.

Хоть и при нем не было оружия, кроме столового ножа в чехле на поясе, сразу было понятно, что перед ними воин. Среднего роста, грузного телосложения. Волосы его были неестественно серебряного цвета. Незнакомец зачесывал их за уши, сдерживал их темный обруч из плотной ткани, а своей длиной они достигали плеч. Серебряными были же и его густые брови и аккуратная борода, серебром отливали его зрачки. Грубая смуглая кожа, большой нос с горбинкой, который ломали, видимо, не раз. Одет он был в дорогой бардовый кафтан длиною ниже колен с застежками из черной кожи и серебряными пуговицами. Обут в высокие кожаные сапоги, которые завязывались на голени алыми шнурами. Такие носили далеко на юге, в Летарии, здесь же они выглядели неуместно. Пояс незнакомца перетягивал здоровенный кушак с серебряными кольцами, на которые вешались разные необходимые в пути вещи. В данный момент на кушаке у него висел уже упомянутый нож и пузатый кошель с серебряными застежками. Возраст незнакомца было трудно определить. Серебряные волосы и борода придавали ему вид старца, но благородно-мужественные черты лица скорее принадлежали зрелому мужчине.

– А ты кто таков будешь? – озабоченно спросил деревенский староста Мекул. Странники редко забредали в Исток, и их появление всегда было событием для местных. Не заметить приезда подобного гостя было как минимум странно.

Незнакомец проигнорировал вопрос, а староста не решился переспрашивать.

– Я хочу послушать про Уопороса! – повторил пришлый воитель.

– Да что там слушать-то, бредни выжившего из ума старика! – отмахнулся сын Мышеборода.

– Не припомню, чтобы я спрашивал тебя, – холодно осадил его странник. – Рассказывай, Мышебород! Да поподробнее!

Спорить никто не стал, потому старик начал свой рассказ.

– Так было-то это лет так тридцать назад! Я тогда молодой был совсем, да зеленый. Шел за медведицей, забрел в устья Кровянки. Обычно там нет дичи, из-за Железной опушки проклятой, это всем местным охотникам да лесникам известно. А тут гляжу – олень! Пьет из реки, да по сторонам не глядит. Здоровенный, как лось, а рога – как небольшое дерево! Я сдуру-то рогатину положил на траву, да за лук взялся. Только тетиву натянул, как вдруг олень пить перестал, голову поднял, повернулся, да прямо на меня глядит. Я думаю – сейчас рванет бежать! Прицеливаюсь наспех. А он смотрит на меня и не двигается. Глаза умные такие, как у человека! Я уже собираюсь стрелу спустить, как вдруг голос слышу. Бессвязное бормотание, только одна фраза повторяется. Я по сторонам озираюсь – никого поблизости. А олень все глядит. И тут я понял, что голос-то у меня в голове! Смекнул я тогда, что передо мной сам Уопорос Лесной Бог в оленьем облике. Отбросил лук со стрелой, да упал на колени. А олень поглядел на меня с минуту, да удалился. Спокойно, будто он хозяин этих земель. Я тогда деру дал оттуда. И про рогатину забыл и про лук. Бежал до самого Истока. И больше в те места не забредал!

Остальные слушали Мышеборода невнимательно и нетерпеливо. Видимо, они слышали эту историю далеко не в первый раз. Бородатый детина по имени Томмер, известный в Истоке пьянчуга, даже издал смешок, когда старик закончил.

– Тебе повезло, – дослушав, серьезно сказал незнакомец. – То, что ты упал на колени, спасло тебе жизнь. Обычно те, кому довелось встретиться с кем-то из богов-отшельников, не возвращаются домой, чтобы рассказать об этом. Видишь ли, боги, хоть и низвергнутые, все равно чрезмерно честолюбивы! Вот только меня кое-что особенно интересует. Ты упомянул, что голос в твоей голове нес полную чушь, только одна фраза повторялась. Что за фраза?

– А я не сказал? – удивился старик. – Кровь на рогах. Уопорос повторял: кровь на рогах, кровь на рогах, кровь на рогах…

– Интересно, интересно, – задумался таинственный странник.

– Я один не понимаю, что здесь вообще происходит? – возмутился осмелевший староста Мекул. В частности, смелости ему прибавили двое его крепких сыновей, которые ненавязчиво достали тяжелые дубины. Так, на всякий случай. Незнакомец, хоть и не имел оружия, да и телосложения был грузного, выглядел все равно грозно. – Немедленно отвечай, кто ты такой, что делаешь в моей деревне и зачем тебе сказки Мышеборода?

Незнакомец одарил старосту и его сыновей ледяным взглядом, заставившим их стушеваться и опустить оружие.

– В этих местах я проездом. Направлялся я в Колоннар, на турнир лорда Таймора, но меня задержали слухи об Уопоросе! Раз тебе так не терпится узнать мое имя, то знай, что говоришь ты с Анатаресом, которого также зовут Тарс Мясник. И прозвище Мясник мне дали вовсе не из-за того, что я работал на скотобойне! Хотя, если ты хорошо знаком с пантеоном твоих предков, и мое имя тебе что-то говорит, то ты и сам это понимаешь!

Как только селяне услышали имя странника, их охватили странные чувства. Среди собравшихся прокатился испуганный и удивленный ропот. Кто-то воспринял его слова скептически, кто-то насторожился, кто-то схватил детей и поспешил домой, а некоторые даже положили руки на оружие, которое после ужасов Черного Разлома было почти у каждого.

– Рассказ достопочтенного Мышеборода подтверждает мое мнение о том, что эта лесная тварь совсем сбрендила и прячется в лесах в облике животного, – невозмутимо продолжал Анатарес. – А значит, колоннарский турнир подождет. Мне нужно отыскать Уопороса. Но так как я мало знаю окрестные леса, мне нужен проводник из местных. Чтобы довел меня до той самой Железной опушки и в устья Кровянки. Имеются здесь такие? Плачу серебром. Двадцать монет!