Весь мир вокруг накрыт океаном. Проглочен мокрой беззубой пастью. Я остался в старой протекшей лодке один на один с мутной, чернильно-синей водой. Впереди из вечернего тумана проступает одинокая бригантина с обвисшими рваными парусами. Полотняные клочья висят на реях, как лохмы седой старой ведьмы. Я знаю: с бригантины давно сбежали крысы. Я знаю: бригантину давно покинули люди. Просто растворились в прозрачном воздухе без борьбы и криков о помощи. Без следа. Кто занял их место, лучше не думать. Черная тень нависает над головой. С борта падает веревочная лестница. Меня приглашают на палубу. Дотрагиваюсь рукой до задубевшего от соли каната. На корабле глухо, болезненно начинает бить колокол. В мою честь. Удары мучительно отдаются в голове. Еще немного и она расколется от злого кладбищенского звона.

   - Не надо! - кричу я. - Прекратите. Не надо!

   И просыпаюсь.

   Остатки ночного кошмара, съежившись, падают на пол.

   Зей-фон, мерзавец, меняет мелодию по своему вкусу когда ему заблагорассудится. Вот сейчас ворвался в мой сон похоронным маршем. Зачем я купил себе последнюю модель? Может, сдать его пока не поздно? Поминая про себя всех чертей, их мам и бабушек, протягиваю руку. Зей-фон тут же прыгает в ладонь.

   - Бурычев слушает.

   - Матвей Палыч, сэр, - тараторит из динамика звонкий мальчишеский голос Мари Ленеж. - На нашем участке происшествие!

   С трудом подавляю зевок.

   - Что случилось?

   - В квадранте Z-37 обнаружено грузовое судно, сбившееся с курса, - радостно сообщает Ленеж. Она - самая молодая из моих сержантов. Всего год как из Академии. Рвется в бой.

   - А при чем здесь мы? Пусть этим фрахтовая компания занимается.

   - Там такое дело. Команда исчезла без следа. Дистресс-сигнал не послан. И еще кровь в кают-компании на внутренней обшивке. Фрахтовщики как все это увидели, сразу нас вызвали, - Мари захлебывается переизбытком информации и замолкает.

   - Точно в нашем секторе? - на всякий случай спрашиваю я без особой надежды.

   - Точнее не бывает, - бодро отзывается Ленеж. Вот кому все происходящее доставляет истинное удовольствие.

   - Хорошо, - вздыхая, прикидываю время. - Буду через час. Скинь координаты на мой фон. Жди у этого самого Летучего Норвежца.

   Так и знал, что фрахтовщики когда-нибудь подложат мне свинью.

   Плетусь в ванную, проклиная те три года до пенсии, которые мне еще остались.

   По привычке в темноте ищу одежду. Жена улетела на Землю проведать дочку больше трех месяцев назад и пока не торопится обратно. Печальный факт, но я очень быстро привык жить один. Нет, вы не подумайте. Я жену люблю... Любил... Помню, как был влюблен... Короче, у нас все хорошо. Только я от нее устаю. Иногда.

   Приглаживаю остатки волос и выхожу в станционный коридор. Редкие прохожие кивают мне и спешат мимо. По ночам здесь не разгуливают случайные люди. У всех неотложные дела. Завод по вакуумному обогащению лунной руды работает в три смены без праздников и выходных.

   В маленьком, сильно обшарпанном полицейском корабле пью кофе, приготовленный зей-фоном, и прикидываю план действий. Грустно размышляю о том, что за десять лет службы на тихой станции на лунной орбите я совершенно отвык от чрезвычайных происшествий и потерял форму. Как внутреннюю, так и внешнюю.

   Конечно, если учесть, что наш участок в основном занимается отловом превышающих скорость нарушителей, оформлением лицензий на парализаторы и разбором особо шумных склок между соседями...

   Совершенно непонятно, что случилось. Чтобы так запросто в начале двадцать первого века люди исчезали без следа. Лет тридцать назад я бы радовался как мальчишка, получивший в подарок путешествие на Сафари. Но с тех пор я обрюзг, постарел и растерял весь свой ребяческий задор.

   А ведь было же, было. Кто в самом начале своей карьеры задержал бежавшего из тюрьмы для особо опасных преступников известного мафиози Марроканца? Рискуя жизнью, между прочим...

   - Еще кофе? Нет, не нужно, пожалуй. Давление опять подскочит.

   Мари, переминаясь с ноги на ногу от нетерпения, ждет в шлюзовой камере опустевшего грузовоза.

   У моей тоненькой, смуглокожей помощницы, аккуратно упакованной в форменный синий комбинезон, залегли под глазами тени. У Мари маленький ребенок и она катастрофически не высыпается. С отвращением думаю о том, какой я большой, грузный и плешивый, ни дать ни взять, старый медведь гризли. И что форменный комбинезон не ношу, так как выгляжу в нем совершенно ужасно.

   - Робот-криминалист все обработал. Видеозапись сделал, - сообщает Мари. - Можно пройти в кают-компанию.

   Очень удобно, когда летающий котелок делает за тебя кучу работы. Не надо долго нудеть в фон, описывая комнату за комнатой, гонять подчиненных, чтобы скорее собрали образцы, cамому проводить экспресс-анализы.

   Жалко, что выводов котелок за тебя не сделает. Своим варить надо. Да и конечный протокол буду составлять все же я сам.

   Кают-компания оказывается совсем маленькой, в соответствии с классом корабля. Разглядываю помещение. Чисто убранное, ярко освещенное, с обшитыми светлым пластиком стенами. Взгляду абсолютно не за что зацепиться. Никаких тебе следов борьбы, паники, поспешного бегства.

   Продавленный диван перед визором, пальма в кадке, похожая на страуса, воткнутого головой в землю. Обеденный стол с аккуратно задвинутыми стульями. Cook-автомат в углу из новых и дорогих. Бурчит себе под нос, разогревая обед. На столе возвышается стопка одноразовых тарелок. Но еды команда почему-то так и не дождалась.

   - Докладывай, Мари, - говорю я и сажусь за стол.