– Всем стоять! – скомандовал старлей. – Кто дёрнется, стреляем без предупреждения.

Парни застыли, с опаской оглядываясь на направленные на них стволы. Похоже, что они и сами уже жалели, что прицепились ко мне. Да и у меня первая радость прошла. Теперь в душе стала расти тревога за то, чем всё это закончится. Станут ли разбираться патрульные, кто прав, а кто виноват в этой ситуации? Или просто вызовут машину и отправят нас в СИЗО? Сходил в магазин, называется. И чего мне по улице не идти было?

– Что здесь происходит? – поинтересовался офицер.

– Да мы вообще не при делах, начальник! – гнусаво затянул один из парней. – Сидели тихо, не отсвечивали. А тут этот с кирпичом начал на нас бросаться.

– Гражданин, – обратился старлей ко мне. – Ваши документы!

Я выпустил обломок кирпича из рук и достал свой паспорт из внутреннего кармана.

– Что произошло? – поинтересовался старший лейтенант, изучив мои документы.

– Хотели меня пощипать на предмет денег, – кивнул я на парней.

– Мы, в принципе, так и поняли. С нами поедете?

– Зачем?

– Заявление писать на этих.

– Нет. Вы у них в карманах покопайтесь. Точно травку найдёте. Этого им выше крыши хватит в нынешних условиях.

– Если найдём, точно мало не покажется. Ладно, идите. И по дворам больше не шарахайтесь.

Не теряя времени, я быстрым шагом направился между домами к улице, ругая себя на чём свет. Там, сейчас, точно, гораздо безопаснее. Уже выходя на асфальт тротуара, услышал в отдалении несколько сухих пистолетных выстрелов. Кажется, их было шесть. Стараясь не думать о плохом, добежал до супермаркета и остолбенел. Такое впечатление, что накануне тут произошла грандиозная битва. Разбитые витрины, выломанные раздвижные двери, труповозка, в которую грузили кого-то вперёд ногами, несколько скорых, в окнах которых мелькали пербинтованные головы, аж, четыре «Тигра» и оцепление из молчаливых военных в респираторах и защитных очках, с автоматами наизготовку. Похоже, на сегодня шопинг откладывается.

Стараясь не попасть на глаза оцеплению, я развернулся и потопал восвояси. День не задался, и сейчас я хотел только одного – побыстрее попасть домой. По дороге домой, мне пришло в голову, что ни один из патрулей мне лично ничего плохого не сделал. Даже, наоборот, страшно представить, что было бы, если не было их на улицах. Одно только моё сегодняшнее приключение тому пример. Откуда, тогда, такой страх, даже не страх а постоянное ожидание опасности, когда они рядом? И паника в голове, когда они подходят к тебе, чтобы просто проверить документы? Вот, что бы мне не подойти и не поинтересоваться, что же, всё-таки, случилось в супермаркете? А, ведь, побоялся. Наверное, в нас это подсознательное. Генетическая память родом из тридцатых годов прошлого века, когда заезжающая во двор чёрная машина не сулила ничего хорошего.

Опять пришли на ум недавние несостоявшиеся грабители и те выстрелы, что донеслись до меня. Хотя, почему я уверен, что это были выстрелы? Может, мне что-то показалось, а остальное я просто додумал? Ведь, так бывает? Но, почему, тогда, они не вызвали машину, чтобы доставить тех гопников в СИЗО? Точно! Машину они не вызывали, хотя у каждого из них на разгрузках исправно хрипели рации. Или они вызвали машину потом, после того, как я ушёл, а всё остальное, просто плод моей фантазии? Не знаю. Голова кругом идёт.

Жена с удивлением посмотрела на меня, когда я зашел в квартиру и бросил пустой рюкзак возле двери. Видя, что я в полном раздрае, Ирина мудро не стала ничего спрашивать и сразу ушла в комнату к компьютеру. Я благодарно проводил её взглядом, скинул ботинки и пошёл на балкон снимать горку. С некоторых пор это стало, чуть ли не традицией: снимать уличную одежду на балконе. Говорят, так безопаснее. Потом, мыть руки. Обязательно с мылом и, желательно, под горячей водой.

– Успокоился? – зашла жена в кухню, когда я сидя за столом, прихлёбывал временно запрещённый кофе.

– Да. Ты же знаешь, что кофе меня успокаивает.

– Знаю. Но, учти, что его у нас не так уж и много.

– Учту.

– Так, что же случилось?

– Супермаркет разграбили.

– Как?

– Ну, может, не совсем разграбили. Я особо не интересовался. Но оцепление было, труп на моих глазах грузили, и пострадавшие в скорых. Ещё витрины разбитые, двери раскуроченные… Жесть, короче.

– Ты из-за этого расстроился?

– Да, – про своё неудавшееся ограбление во дворах я предпочёл не рассказывать.

– Нашёл из-за чего!

– Ты не понимаешь! Разграбленный супермаркет, это только начало! Первый звоночек!

– Эк хватил! В городе патрулируют полиция и военные, у них оружие. Да они пресекут любые поползновения. Я уверена, что уже завтра супермаркет заработает снова.

Дальше спорить не хотелось, и я благоразумно промолчал. Хотелось бы мне иметь такую же уверенность. Странно, но сейчас мы поменялись с ней местами. Раньше я её успокаивал, что всё пройдёт, уладится, этот проклятый «Тай», наконец, загнётся, и мир вернётся в прежнюю колею. А сейчас она меня уверяет, что всё не так уж и страшно. Хотя, честно говоря, этот супермаркет меня точно выбил из себя.

Сегодня у нас в подъезде нашли заражённых. Аж в двух квартирах: на первом и на четвёртом этажах. Свершилось то, чего мы так боялись. Наш подъезд посадили на карантин. Теперь, связь с внешним миром только по телефону и интернету. Ну, ещё и новости по телевеизору. Такой подлянки от судьбы я точно не ожидал. Бесился до самого вечера и психовал, словно ребёнок.

– И чего ты своим психом добьёшься? – не выдержала, в конце концов жена.

– Теперь никуда не выйти! – я был вне себя от негодования.

– Можно подумать, что ты вот так побесишься, и всё изменится.

– Да, зла не хватает! – я, наконец, понял, что выгляжу глупо.

– А, типа, ты, обычно, с утра и до вечера по городу шарахаешься.

– Не в этом дело! Просто, теперь я не смогу выйти, когда захочу! А, если мне действительно надо на улицу?

– Придётся потерпеть. Вот, флаеры принесли.

– Что за флаеры?

– Телефоны, по которым можно заказать продукты и товары первой необходимости. А ещё, график дезинфекции и уборки подъездов.

– И зачем нам этот график, если даже из квартиры не выйти?

– Чтобы знать, к какому времени выставить за дверь мусор. Нас же к мусорным бакам не выпустят, а тонуть в мусоре дома никто не собирается. Это же дополнительная антисанитария.

– Всё продумали, гады. Заточили в темницу!

– Ничего. Главное, самим эту заразу не подхватить. А остальное мелочи. Не до конца же своей жизни мы обречены на сидение в четырёх стенах! Тем более, что в городе что-то намечается.

– С чего ты это взяла?

– Через полчаса по местному телеканалу брифинг главного санитарного врача города.

– Не думаю, что в нынешней обстановке он скажет что-нибудь хорошее. Скорее всего это будет ужесточение правил.

– Да, куда уже жёстче!

– Поверь мне – есть, куда.

– Ты уверен?

– Нет, конечно. Это я от вредности. А жесткач у нас, положа руку на сердце, ещё не начинался. Вот, когда, будем перебегать от угла до ближайшего дерева, опасаясь патрулей, тогда уже будет жесткач.

И, ведь, накаркал! В городе вводится полный карантин. Передвигаться по городу можно только до ближайшего магазина или аптеки и выгул домашних животных в радиусе ста метров. Исключение – только для экстренных и коммунальных служб. Всё! Приплыли! На фоне такой новости наше вынужденное сидение уже не показалось мне таким уж страшным. Практически, мы не так уж и ущемлены, по сравнению с другими жителями.

После брифинга сразу пошла краткая сводка обстановки по городу. Тоже весёлого мало. Выявили ещё один очаг инфекции. За последние полдня прибавилось ещё тридцать восемь человек и сейчас заражённых по городу стало тысяча двести шестнадцать. И ещё шестьсот три умерших. Число выздоровевших всего четыре, но это, скорее всего, совершенно случайные варианты. Медики во всём мире так и не разобрались, как, всё-таки, лечить эту гадость. Чрезвычайно мутагенный вирус. Только, вроде, нащупали вакцину, а он, раз, и мутировал.