Чтобы сдержать рвущуюся из девочки силу, Сян предложила Луне новую веселую игру – заключила ее в прозрачный защитный пузырь. В такие же пузыри она поместила Фириана, и коз, и каждую курицу, и даже вокруг дома возник огромный пузырь, на случай, если дом вздумает загореться. Пузыри не спешили лопаться – это была сильная магия, – но в конце концов все-таки не выдержали.

– Сделай еще, бабушка! – кричала Луна, бегая по кругам из камня; из следов ее тут же вырастала зелень и цветы самых невероятных расцветок. – Сделай еще пузыри!

Сян чувствовала, что смертельно устала. Устала, как никогда еще не уставала.

– Забери Фириана в южный кратер, – велела Сян Глерку; она целую неделю трудилась без роздыха и почти не спала. Под глазами у нее залегли темные круги. Кожа стала белой, как бумага.

Глерк покачал массивной головой.

– Я не могу оставить тебя в таком состоянии, Сян, – сказал он.

Луна тем временем нашла сверчка и заставила его стать размером с козу. Сунула ему кусок сахара, который вдруг появился у нее в руке, и влезла сверчку на спину, чтобы покататься. Глерк покачал головой.

– Нет, и не проси.

– Я не хочу, чтобы с вами что-то случилось, – сказала Сян.

Болотный кошмар пожал плечами.

– Магия не имеет надо мной власти, – сказал он. – Я появился на свет гораздо раньше.

Сян нахмурилась.

– Может, и так. Но я вот не уверена. У Луны… очень сильная магия. И девочка сама не знает, что творит.

Колдунье показалось, что кости у нее стали тонкие, вот-вот сломаются. Воздух заклокотал в груди. Она постаралась, чтобы Глерк ничего не заметил.

СЯН БЕГАЛА за Луной по пятам, отменяя одно заклинание за другим. Убрала крылья у коз. Превратила кексы обратно в яйца. Вернула на место поднявшийся в воздух дом-дерево. Луна была в восторге. Ей нравилось происходящее. Целыми днями она смеялась, пела, тыкала пальцем туда и сюда – что еще интересного произойдет? А когда она танцевала, там, где ступила ее нога, из земли били фонтаны.

А Сян все слабела.

Наконец Глерк не выдержал. Оставив Фириана на краю кратера, кошмар тяжело зашагал к своему любимому болоту, быстро окунулся, умылся мутной водой и пошел искать Луну. Та в одиночестве стояла на дворе.

– Ой, Глерк! – воскликнула она. – Как хорошо, что ты пришел! Ты такой хороший, прямо как кролик!

И Глерк превратился в кролика. В белого, пушистого красноглазого кролика с хвостом-пуховкой. У кролика были длинные белые ресницы, уши с розовой ложбинкой, а посреди мордочки подрагивал розовый нос.

Увидев, что произошло, Луна зарыдала.

Сян выскочила из дома. Луна кинулась к ней и сквозь слезы принялась рассказывать о случившемся. Стали искать Глерка, но он пропал. Он ускакал, понятия не имея, кто он такой и кем был прежде. Он стал кроликом, и все тут. Прошел не час и не два, пока его нашли.

Сян велела девочке сесть. Луна посмотрела на нее.

– Бабушка, ты стала какая-то не такая.

Она была права. Узловатые руки ведьмы покрылись темными пятнами. Морщинистая кожа обвисла. Сян и сама чувствовала, как западают глаза и рот, как ее лицо стареет с каждым мигом. Сидя на солнышке вместе с Луной и кроликом-который-раньше-был-Глерком (кролик устроился между ними и дрожал), Сян остро ощущала, как ее собственная магия тянется к Луне, в точности так же, как тянулись когда-то к лежащей в колыбели девочке лунные лучи. Магия перетекала от Сян к Луне, и ведьма чувствовала, что стареет с каждым вздохом.

– Луна, – сказала Сян, погладив кролика по ушам, – ты знаешь, кто это?

– Это Глерк, – сказала Луна, посадила кролика к себе на колени и ласково потрепала его по ушам.

Сян кивнула.

– А откуда ты знаешь, что это Глерк?

Луна пожала плечами:

– Я увидела Глерка. А потом он стал кроликом.

– Ага, – сказала Сян. – А почему он стал кроликом, как ты думаешь?

Луна улыбнулась.

– Потому что кролики такие хорошенькие! Он просто хотел меня посмешить. Глерк умница!

Сян помолчала.

– Но как это получилось, Луна? Как он стал кроликом?

Сян задержала дыхание. День был теплым, влажный воздух нес цветочные ароматы. Единственным звуком, нарушавшим тишину, было негромкое булькающее дыхание болота. Даже птицы в лесу замолкли, словно прислушиваясь.

Луна нахмурилась.

– Не знаю. Просто взял и стал.

Сян сплела узловатые пальцы и прижала руки ко рту.

– Понятно, – сказала она.

Старая ведьма вгляделась в себя, туда, где хранилась ее магия, и с грустью отметила, как обмелел ее запас. Конечно, она могла бы восстановить его звездным и лунным светом, впитать любую магию, которая ей попадется, однако что-то подсказывало, что это поможет ненадолго.

Она посмотрела на Луну и прижала губы к детскому лобику.

– Поспи, милая моя. Бабушке нужно кое-что выяснить. Спи, спи, спи, спи, спи…

Девочка заснула, но Сян пришлось отдать столько сил, что ведьма едва не рухнула. Сейчас не время для слабости, сказала она себе, повернулась к Глерку и стала ниточку за ниточкой распутывать заклинание, превратившее его в кролика.

– Почему мне так хочется морковку? – спросил Глерк. Ведьма рассказала ему о случившемся. Глерк ни капельки не удивился.

– Даже не начинай, – предупредила Сян.

– Да что тут скажешь? – вздохнул Глерк. – Мы ее любим. Она нам как родная. Но что же теперь делать?

Сян с усилием поднялась. Суставы у нее заскрипели и затрещали, словно ржавые шестеренки.

– Я знаю, что надо делать. Не хочу этого, но иначе нельзя. Она опасна для самой себя. И для нас всех тоже. Она понятия не имеет, что делает, а как ее учить, я не знаю. По крайней мере, пока она еще маленькая. Вот когда она подрастет, станет не такой импульсивной, не такой… Луной…

Сян размяла плечи и собралась. Вокруг девочки возник пузырь, который постепенно твердел, превращаясь в кокон. По стенкам пузыря бежали яркие нити, и их становилось все больше.

– Ей будет нечем дышать! – встревожился Глерк.

– И не нужно, – сказала Сян. – Она в стазисе. А кокон не дает магии выплеснуться наружу. – Ведьма закрыла глаза. – Так делал Зосимос. Со мной. Когда я была ребенком. Должно быть, я тоже его изрядно утомляла.

На лицо Глерка набежала тень. Кошмар тяжело опустился на землю, подоткнув под себя толстый хвост как подушку.

– Я вспомнил, – сказал он. – А раньше не помнил. Почему я об этом позабыл?

Сян скривила морщинистые губы.

– Печаль опасна. Ну, или была опасна. Только я не помню, почему так. Должно быть, мы оба решили кое-чего не помнить. Просто… позволили чему-то затянуться туманом.

Глерк подумал, что все может быть гораздо сложнее, но не стал развивать тему.

– Скоро прилетит Фириан, – сказала Сян. – Он ведь не любит оставаться один. Следи, чтобы он не прикасался к Луне. Не то чтобы это было опасно, просто на всякий случай.

Глерк вытянул массивную руку и положил ее на плечо Сян.

– Ты уходишь? Куда?

– В старый замок, – сказала Сян.

– Но… – Глерк уставился на нее. – Там ничего нет. Старые камни, и только.

– Знаю, – ответила Сян. – Но мне нужно там побывать. Именно там, где я в последний раз видела Зосимоса, и мать Фириана, и остальных. Мне даже от одной мысли о них становится грустно.

И Сян заковыляла прочь, тяжело опираясь на посох.

– Мне столько всего нужно вспомнить, – бормотала она себе под нос. – Буквально все. И сразу.

Оставив болото за спиной, Сян пошла по тропе, которая вела вверх, к кратеру, туда, где много веков назад разверзлось жерло вулкана. Тропа была выложена крупными плоскими камнями, они были вдавлены в землю так тесно, что между ними невозможно было бы втиснуть даже лист бумаги.

В последний раз Сян шла по этой тропе много лет назад. Точнее, много столетий назад. Ведьма задрожала. Все вокруг так изменилось. И все же… все же она узнавала знакомые приметы.