– Сколько тебе лет, Трина? – поинтересовалась Хьелльрунн.

– Шестнадцать. – Черноволосая послушница выпятила подбородок и с вызовом уставилась на собеседницу. – И я не боюсь использовать колдовские силы.

Хьелль пошатнулась, упрёк стрелой поразил её прямо в сердце.

– Тогда, вероятно, тебе следует занять моё место в качестве новой ученицы госпожи Камаловой.

Не оглядываясь, сестра Стейнера прошла через толпу послушников и не остановилась, пока не оказалась на носу корабля.

Толпа на дальнем конце пирса выказывала явное беспокойство, однако имперцев среди них Хьелльрунн не заметила. Цеховые мастера собрались кружком и вели оживлённую дискуссию, невзирая на ненастную погоду. К вечеру осталась только троица из мастеров и четверо городских стражников. Жестокий ветер трепал их плащи, и Хьелльрунн, не покидая своего поста на корабле, дрожала от холода.

– Где же ты, Стейнер? – прошептала она, прекрасно понимая, что брат рвался в бой. Неужели она так скоро потеряет его, лишь недавно обретя вновь? – Фрёйа милостивая, Стейнер! Не оставляй меня на этом гниющем корабле!

Стража на пирсе остановила двух человек, прежде чем подпустить к фрегату. Из-за новой одежды Хьелль поначалу не узнала Кими и Марозволк, но это были именно они. Принцесса выглядела мрачной, разъярённой, даже сильнее, чем во время пути с Владибогдана, а бывшая Зоркая постоянно оглядывалась в сторону города. Через пару минут она склонилась и прошептала что-то спутнице на ухо, после чего они обе бросились бежать, очевидно, заметив опасность. Марека и Стейнера по-прежнему не было видно.

– Нет. Только не снова, – пробормотала Хьелльрунн, во рту у неё пересохло.

Толпа расступилась, и поверх гула голосов растерянных горожан разнёсся одинокий вопль. К кораблю приближались имперцы в чёрных плащах и доспехах. Их было по меньшей мере с дюжину, а может, и больше.

– Отплываем! – взревела Ромола, и сердце Хьелль сжалось от ужаса.

Кими и Марозволк успели запрыгнуть на трап в последнюю секунду, и матросы тут же втянули сходни.

Солдаты двигались по причалу настолько быстро, насколько позволяла тяжёлая броня.

– Лучники, на изготовку! – вновь раздался голос Ромолы.

Обнажив саблю, она указала на пирс, и Хьелльрунн со всех ног устремилась к капитану в центр палубы мимо ворчащих моряков.

– Стойте! Подождите, боги да проклянут тебя! Брат всё ещё на берегу!

Пиратские стрелы свистели в воздухе, вонзаясь в наскоро поднятые имперцами щиты либо рикошетя о камни и застревая в бочках и ящиках в опасной близости от цеховых мастеров. Солдаты замедлили наступление и опустились на одно колено, укрываясь за щитами.

– Продолжайте! – закричала Ромола лучникам.

Хьелльрунн, подбежав к капитану, схватила её за руку.

– Нужно дождаться отца и брата!

– На кону корабль и мой экипаж! – воскликнула та, оттолкнув девушку.

– Всего несколько минут, прошу тебя!

– Через несколько минут нас захватят и им станет некуда возвращаться!

Возле Хьелльрунн появилась Сандра и взяла её за руку.

– Не следует мешать капитану. До добра это не доведёт.

Тут один из имперцев на причале, вскинув щит на спину, бросился бежать сквозь осыпавший его дождь стрел прямиком к кораблю и запрыгнул на груду ящиков сбоку.

– Отплывайте, чёрт побери! – завопила Ромола. – Отплывайте от пирса!

Солдат подобрался к самой кромке борта, но капитан ногой оттолкнула его от фрегата. На палубе кипела работа: моряки бегали туда-сюда, выполняя приказы.

– Берегись! – закричал пират, стоявший рядом с Хьелльрунн.

Спустя секунду над их головами пролетели абордажные крюки, металл грохнул о деревянную палубу, канаты туго натянулись. Сестра Стейнера обернулась на отчаянный возглас и увидела моряка, которого пригвоздило к борту одним из брошенных с берега крюков. Она, недолго думая, обнажила пиратский нож и двинулась к раненому, который выл от боли, держась за повреждённую ногу.

– Что ты задумала? – выдохнул он.

Хьелльрунн перерезала верёвку, которая крепилась к крюку, и имперец на пирсе рухнул на спину.

– Матрос ранен! – воскликнула девушка, безуспешно пытаясь привлечь внимание.

Её голос потонул в хоре возгласов, так как в воздух взвилась следующая партия абордажных крюков.

– Как они догадались прихватить с собой кошки?[1] – удивилась Ромола. – Они же солдаты, а не морские волки!

– Кем бы они ни являлись, – сказала Хьелльрунн, указывая на другую группу имперцев, подбегающих к докам, – их становится всё больше.

– Моряки не таскают на себе броню, – заметила капитан. – Продолжайте обстрел, грязные псы! – обратила она свой гнев на лучников.

Послышался шелестящий звук разворачивающейся ткани, и спустя мгновение главный парус был готов. Хьелльрунн заметила госпожу Камалову и четверых послушников, которые стояли на корме, широко расставив ноги, вскинув руки и растопырив пальцы. Парусина хлопнула, наполняясь воздухом, и корабль рывком устремился вперёд. Все на борту поспешили ухватиться за ближайшую опору. Упав на колени, Хьелльрунн прикрыла глаза руками, защищаясь от дувшего ей в лицо неестественного ветра. На судне воцарилась тишина, было слышно лишь завывание колдовского вихря и чей-то полубезумный смех.

Обернувшись, Хьелльрунн увидела Ромолу, которая глядела на парус с широкой улыбкой.

– Да пребудет с нами колдовская метка! – завопила капитан, перекрикивая свист урагана. – Колдовская метка и попутный ветер!

«Надежда Дозорного» отошла от Вирага, и моряки подняли остальные паруса. Хьелль бросилась к корме, игнорируя госпожу Камалову и послушников, чьи глаза оставались закрытыми, чтобы не нарушить сосредоточенности. На пирсе столпились солдаты в чёрном, которые уставились вслед кораблю в немой ярости. Вираг становился всё меньше и меньше, и где-то среди множества населявших его людей остались брат и отец. Известно ли им, что их бросили на произвол судьбы?

Пирс был полон людей, кричащих и плачущих, но в большинстве своём в изумлении наблюдающих, как кроваво-красный фрегат мчался на всех парусах в открытое море, хотя стоял полный штиль.

– Кажется, наше везение длилось недолго, – пробормотал Марек.

Стейнер различил на корме худощавый силуэт госпожи Камаловой с воздетыми к небу руками, которая вызывала шторм, чтобы придать скорость фрегату. Подле Зоркой, подражая всем её действиям, стояли четверо послушников. Стейнеру показалось, что Хьелльрунн глядела с кормы, и всем сердцем понадеялся, что не ошибался.

– Пирс кишит солдатами… – Взволнованная Кристофин сжала руку любимого.

Толпа постепенно расходилась, стремясь убраться подальше от имперцев в чёрных доспехах.

– Не могу поверить, что Ромола уплыла без нас. – Стейнер безнадёжно смотрел, как «Надежда Дозорного» всё дальше удалялась от Вирага.

– Она предупреждала, что прикажет ставить парус, если заметит солдат, – напомнил Марек, потерев мозолистой рукой щетинистую челюсть. – По крайней мере, Хьелльрунн и дети теперь в безопасности.

– Рад за них, – буркнул Стейнер. – А как же теперь быть нам?

– Нужно как можно быстрее выбираться из города, – решительно заявил отец. – В следующие несколько дней к посторонним будет множество вопросов.

Марек развернулся и направился к переулку, Кристофин вместе со Стейнером последовали за ним, то и дело оглядываясь на постепенно исчезавший вдали корабль.

– Почему бы нам не сесть на другое судно? – спросила Кристофин, встревоженно посматривая через плечо.

– Морское сообщение закроют минимум на неделю, – ответил Марек. – Всем капитанам запретят покидать порт, а в это время имперцы примутся обыскивать каждый ящик и трюм.

– Но вы же не знаете этого наверняка? А вдруг мы ещё успеем догнать их в следующем порту?

– Мне прекрасно известны все протоколы, – тихим, но уверенным голосом отрезал Марек. – Я служил с этими солдатами. И отдавал подобные приказы.