Неужели находятся подлецы, продающие свою совесть и честь, предающие Родину, близких, друзей и товарищей ради спасения собственной шкуры? Конечно, нам тяжело. Но мы должны победить. Может быть, не сегодня, не завтра, но враг обязательно будет сломлен. А Москву мы не отдадим никому, никогда!.."
"14 октября. Сегодня день моего рождения. Позади уже двадцать два года жизни, а пролетели они незаметно, словно бы двадцать два месяца..."
Из семилетки пошел в фабрично-заводское училище. Отец уговаривал в техникум, а мне не хотелось. Зачем штаны понапрасну просиживать, когда твердо решил учиться на летчика. Вот дождусь восемнадцати и поступлю в летную школу. Знания есть. Здоровье хорошее. И ФЗУ подобрал подходящее. Квалификация авиационного моториста всегда пригодится и летчику. Заодно, без отрыва от основной учебы, поступил в планерную школу. Планер, конечно, не самолет, но и на нем без умения не поднимешься в небо.
Год промелькнул незаметно. ФЗУ я закончил 14 октября. Вернувшись с работы, отец поздравил меня с днем рождения, потом прочитал документы.
- Пятнадцать лет от роду в сочетании с профессией моториста - это уже достижение, - пожал он мне руку. - Скоро покинешь Москву, будешь работать вдали от родителей. Жить придется самостоятельно, а трудиться вместе со взрослыми. Ты теперь стал гражданином. Смотри не подведи меня, старика, и помни всю жизнь о матери. Смолоду береги свою честь и уважай достоинство рабочего человека...
В Николаеве, на железнодорожном перроне, я обратился к чернявому чубатому пареньку:
- Скажите, где размещается школа полярной авиации Главного управления Северного морского пути?
Недоуменно пожав плечами, он вдруг спохватился:
- Так вы, может, школу летчиков ищите? Если ее, то садитесь в трамвай. На нем доедете до яхтклуба. Там на Спортивной улице она и размещается.
Уже сидя в трамвае, я почему-то подумал: "И зачем это школу полярных летчиков на Украину загнали? Здесь и зимы-то порядочной наверняка не бывает".
Инженер отряда Петренко поначалу встретил меня неприветливо. С высоты огромного роста он долго разглядывал мою далеко не внушительную фигуру, после чего басовито изрек:
- Ну?..
Стараясь казаться солиднее, я коротко, по-военному, доложил:
- Прибыл в ваше распоряжение на должность авиационного моториста.
- Мотористом? - переспросил он насмешливо. - Ты ж еще хлопчик. А наша работа серьезная, знаний в опыта требует.
- В Москве при крупных заводах я ФЗУ закончил. Знания есть, а опыт приобрету. Документы в отделе кадров.
- Ах, ФЗУ? - деланно удивился Петренко. - Коль ФЗУ, то давай приступай. Посмотрим, чему тебя там научили.
Долго, целых полгода, пришлось мне работать под непрерывным присмотром инженера. Задания на ремонт агрегатов он давал лично сам и придирчиво контролировал их выполнение. Эта придирчивость выводила меня из себя. Казалось, он делает все, чтобы я добровольно ушел из школы. Но однажды я понял, что был не прав. Как-то при мне командир отряда спросил инженера:
- Почему не летает машина Власенко?
- Власенко убыл на сборы, - ответил Петренко. - Замены из техников ему нет.
- Начинается массовый вылет курсантов. Самолеты нужны до зарезу, а мы маринуем машину без техника. Вы инженер и должны понимать обстановку.
- Хочу попросить у вас разрешения закрепить вместо Власенко нового моториста, - поглядев в мою сторону, понизил голос Петренко. - Изучал я его внимательно...
Тут разговор заглушил проезжавший мимо автостартер. А когда шум мотора утих, до меня донеслась последняя фраза:
- Делайте как угодно, но машина должна летать. Так в неполных шестнадцать лет довелось мне стать техником самолета. Ох и трудная это работа! За машиной пришлось ухаживать больше, чем за собой. Днем и ночью смотрел, чистил, смазывал. И товарищи помогали. Старший техник Зубенин и техник Михайлов постоянно были вблизи, часто подсказывали, что и как нужно сделать.
Вместе с опытом постепенно пришла и уверенность в собственных силах. Обидным было лишь то, что, едва дотягиваясь до лопасти воздушного винта, я с трудом его проворачивал для запуска мотора. Но вскоре и это наладилось. Рослые курсанты, увидев мои потуги, сразу же подбегают и тактично упрашивают:
- Товарищ техник, разрешите для тренировочки запустить.
Однажды в разговоре с начальником школы я попросился зачислить меня курсантом. С сомнением покачивая головой, он долго не соглашался:
- Последний набор уже полгода теорией занимается. Курсанты летали в аэроклубах, программу пилотов закончили. Народ сильный, грамотный. Разве таких догонишь?
- А я на планере летал. Самолет и мотор лучше их знаю.
- Мотор и самолет - хорошо, но не все. Даже на первый случай тебе нужно знать аэродинамику, навигацию.
- Догоню их, товарищ полковник! Обязательно догоню! Честное комсомольское.
- Тебе недавно шестнадцать исполнилось? А мы берем с восемнадцати. Случись что, с кого тогда спрашивать?
- А кто за меня самолет выпускает? Кто за него в ответе?
- Я ж тебе дело советую! - начал сердиться полковник Ванюшин. - Молод еще. Переждать нужно годик и - в новый набор.
- В новый набор вы тем более не зачислите. Положение нам недавно зачитывали: принимать только с девятилетним образованием.
- Кажется, доконал окончательно, - тяжело вздыхает полковник. - Приму, но с непременным условием. Через месяц у первого курса экзамены. Сдашь вместе с ними - будешь летать. Не сдашь - пеняй на себя и больше не обращайся...
И время будто рванулось вперед с новой силой.
...Первый самостоятельный на У-2 - один рубеж позади.
...Первый самостоятельный на Р-5 - на левом рукаве курсантского кителя уже блестят золотистые крылышки летной эмблемы - знак самостоятельного освоения первого боевого самолета. Теперь мне не нужно никого догонять. Можно учиться без напряжения. Но время не ждет.
Оно движется...
...Слепые полеты под колпаком.
...Полеты в ночных условиях.
Будущим полярным летчикам школа старается дать высокую летную выучку. Ведь впереди перспектива сложнейших полетов в тяжелых условиях Арктики, с посадками на неизведанных островах и плавучих льдинах, с зимовками на необжитых площадках...
Двухлетняя программа успешно закончена за год и пять месяцев. Остается последний годичный курс. Помимо теории нужно освоить технику пилотирования гидросамолета и сдать госэкзамены. И вдруг все меняется. На базе школы формируется военное авиационное училище, а мы - курсанты-полярники зачисляемся на его третий курс. Тактика ВВС и морская тактика, теория бомбометания и воздушной стрельбы становятся ведущими дисциплинами. За полгода нужно усвоить все то, что изучают в военных училищах за два с половиной.
Времени не хватает. Учимся днем и ночью. Закончить программу до первого мая и вовремя приступить к полетам - наша первая боевая задача.
Наконец мы выходим на аэродром. Только теперь это не бескрайнее зеленое поле около деревни Сливино, а сверкающая водная гладь Южного Буга. Первые же полеты выявляют высокую летную закалку, полученную нами в школе полярников. Инструктор - младший лейтенант Седов - с каждым днем проникается к нам все большим доверием. Разбирая возникающие ошибки, он говорит серьезно, с упреком:
- Как же вы допустили такую оплошность? Подобное и курсанту уже непростительно.
Самолет МБР-2 - тяжелая и очень строгая машина, но осваиваем ее мы легко и неизменно получаем высокие оценки.
Наконец-то слетал на последний зачет. В конце летной книжки появляется лаконичная запись:
"Техника пилотирования на боевом самолете отработана с общей оценкой "отлично". Допускаю к полетам по программе государственной экзаменационной комиссии.
Командир звена капитан Кудрявцев".
У меня оценка "отлично"! И поставил ее не инструктор, а самый главный и строгий наш "летный бог" - командир звена. Еще и еще перечитываю запись. От радости хочется прыгать, дурачиться, петь. Но внешне нужно казаться серьезным - я уж не мальчик и не просто курсант, а почти законченный летчик.
