Капитан Сергей Томилин сидел за столом рабочего кабинета и рассматривал заявление от гражданки Нефёдовой, проживающей в доме № 8 по улице Космонавтов на вверенном ему участке. Прочитав до конца написанное корявым почерком заявление, он с сочувствием посмотрел на сидевшего напротив него Забродова. Это был мужчина среднего возраста и атлетического телосложения, сидевший понурив голову и нервно перебиравший руками потёртую кепку. Василий Забродов, на которого и «накатала телегу» Нефёдова, жил в том же доме, что и она, только в соседней парадной. Это обстоятельство и стало причиной случившегося инцидента.

Собственно, само происшествие не стоило и «выеденного яйца», но, зная склочный характер гражданки Нефёдовой, а также наличие судимости у Забродова, дело могло принять неприятный оборот.

Симпатии участкового инспектора были, конечно же, на стороне Василия. Судимость у него была получена в молодости за драку на танцах, где местная шпана попыталась отбить у него девчонку. Итог: три сломанные челюсти, перелом руки и два сотрясения мозга в расчёте на пятерых нападавших. Дали немного. Полтора года за «хулиганку», но и это могло стать причиной больших неприятностей для Забродова. Заявление было официально зарегистрировано в районном отделении полиции и спущено ему по инстанции, так что простой отпиской отделаться было невозможно.

Томилин ещё раз сочувствующе посмотрел на Василия и взялся перечитывать написанную им объяснительную, а также протокол, составленный нарядом полиции на месте происшествия.

Хронология событий была такова. Позавчера днём Равиль Каюмов, сожитель гражданки Нефёдовой, известный во всей округе как пьяница, дебошир и большой ревнивец, возвращался домой после очередной попойки с друзьями. На свою голову, находясь в нетрезвом состоянии, он перепутал парадные. Поднявшись на второй этаж, Каюмов стал звонить в звонок. Дверь ему, естественно, не открыли, так как это была квартира Забродовых. Дома в этот момент находились только тёща и младшая дочка Василия. Увидев в глазок пьяного Каюмова, бабушка, не вступая с ним в разговоры, увела испуганную внучку в комнату.

Он, в свою очередь, услышав, что за дверью кто-то есть, озверел от ревности, предполагая, что Нефёдова притащила в его отсутствие любовника. Когда дверь готова была развалиться от ударов Каюмова, бабушка, прижимая к себе трясущуюся от страха внучку, позвонила на работу зятю. Тот попросил бригадира приостановить погрузку станков, которой они занимались, и сделать перекур минут на двадцать, сказав, что за это время быстро сбегает домой и решит небольшие семейные, как он выразился, проблемы. И незамедлительно ринулся через проходную.

Завод, на котором добросовестно трудился такелажником Забродов, находился всего в двух кварталах от дома, поэтому уже через пять минут запыхавшийся Василий пулей влетел на второй этаж своего дома. Увидев ломающего дверь пьяного Каюмова и услышав плач испуганной дочери, Забродов, помня об ошибках молодости, с ненавистью, но вполсилы саданул его в поддыхало. Для успокоения дебошира и этого оказалось достаточно. Тащить Каюмова в полицию времени не было. Не придумав ничего лучше, Василий разогнул прутья на лестничных перилах и, засунув между ними голову соседа, снова сжал их. Голова «новоиспечённого Отелло», глотавшего раскрытым ртом воздух, оказалась как в тисках. Открыв дверь в квартиру и успокоив дочку с тёщей, Забродов попросил их вызвать полицию, а сам помчался на работу.

Приехавший через пятнадцать минут наряд полиции увидел картину, достойную пера. Каюмов с посиневшим лицом и ободранными ушами после попыток вытащить голову из объятий металлических прутьев уже не мог даже ругаться матом, а лишь слёзно подвывал. Рядом сидела вызванная кем-то из соседей рыдающая Нефёдова. Все попытки полицейских раздвинуть прутья и высвободить голову неудачливого дебошира оказались безуспешными. И вот, когда лицо Каюмова начало приобретать фиолетовые оттенки, а его сожительница, сорвав голос, была близка к обмороку, тёща предложила съездить за зятем на работу, которая находится совсем недалеко. Аргумент, что он легко гвоздь вокруг пальца сгибает, оказался для отчаявшихся на удачный исход происшествия полицейских решающим. Забродов на машине с мигалкой был незамедлительно доставлен к месту происшествия, где за несколько секунд вызволил уже готового отдать концы соседа по дому. И всё бы ничего, но Нефёдова накатала заявление на имя начальника РОВД на предмет насилия над гражданским мужем, который, случайно перепутав парадные, позвонил в чужую дверь.

Ещё раз внимательно изучив все документы, Томилин посмотрел на понуро сидевшего напротив Забродова и произнёс:

– Ладно, не печалься. Попробуем что-нибудь придумать. Нá тебе чистый листок бумаги и ручку. Пиши: «Когда я узнал от тёщи по телефону о происшествии, произошедшем на лестничной клетке рядом с моей квартирой, я сразу же прибежал с работы домой и увидел, что находящийся в нетрезвом состоянии гражданин Каюмов, умудрившийся непостижимым образом просунуть голову между прутьями перил, орал благим матом. Прибывшие полицейские не смогли ему помочь. Торчащие уши не давали возможности гражданину Каюмову протиснуть голову обратно. Когда сосед начал задыхаться и синеть, я предложил стражам порядка свою помощь и, получив согласие, раздвинул прутья. Отвечая на вопросы полицейских, объяснить внятно, зачем он засунул голову между прутьев, Каюмов так и не смог. Полицейские, поблагодарив меня за оказанную помощь, отвезли на машине обратно на работу». Написал?

– Написал, – ответил Василий.

– Ну, тогда ставь число, подпись и дуй домой.

– Спасибо, Сергей Владимирович, – с благодарностью в голосе сказал Забродов, выходя из кабинета.

Сергей вытащил папку, где были собраны заявления о мелких хулиганствах, совершённых за последний год на его участке. Сделал выборку заявлений, касающихся Каюмова. Их набралось более десятка. Затем выписал на завтра повестку Нефёдовой. Правда, как свидетелю, хотя беседу предполагал провести о взаимозависимости судьбы Забродова по данному делу и судьбы обожаемого ею сожителя Каюмова. Томилин не без основания полагал, что консенсус с Нефёдовой будет найден. Но надо было подстраховаться перед начальством – и он решил позвонить знакомым полицейским в «райотдел», чтобы вечером встретиться, а заодно заскочить к ребятам из убойного, где раньше работал. Давно уже обещал.

Серёга набрал на телефоне номер дежурного районного отдела полиции. После десяти гудков на другом конце провода раздался знакомый голос:

– Сержант Перваков слушает.

– Привет, – произнёс Сергей.

– Том, это ты? Долго жить будешь! Мы только что с ребятами тебя и твоего «Шварценеггера» из восьмого дома вспоминали.

– Я как раз по этому делу и звоню. Мне ваш шеф заяву на «Шварценеггера», как ты выражаешься, сбросил. Между прочим, с пометкой: разобраться, наказать и доложить. А мужика жалко.

– А мы-то чем помочь можем?

– Узнай, кто с нарядом на вызов приезжал.

– Повиси на телефоне, – ответил сержант и, пошуршав бумагами, продолжил: – Вот, нашёл. Колесников выезжал. Он как раз сегодня дежурит со мной. Позвать?

– Давай, – ответил Томилин.

Через пару минут к телефону подошёл Колесников:

– Здорово, Том! Мне Вовка ситуацию обрисовал, чем могу помочь?

– Ты можешь протокол немного переделать? Надо, чтобы было написано, что Забродов сам с работы прибежал и сам вызвался вам помочь Каюмова высвободить. Ведь то, как он его голову в перила засунул, никто не видел?

– Ну, в принципе, никто этого не видел. Всё со слов потерпевшего да соседей.

– Соседей я возьму на себя, да и Нефёдову, думаю, тоже успокоить смогу. А ты «настрочи» благодарность товарищу Забродову за проявленную смекалку и за своевременно оказанную помощь представителям правоохранительных органов. Попробуй шефу через секретаршу с другими документами подсунуть. Глядишь – и «подмахнёт» не глядя. А там, если что, то «вот, пожалуйста, вы сами благодарность подписали»!