– Разойдитесь! Прекратите! Отойдите от него! Пожалуйста! – Гайва пробиралась сквозь окружившие место поединка силуэты, но все они были настолько увлечены происходившим, что не обращали на нее внимания.

Наставник, удерживая противника своим мечом на безопасном расстоянии, мастерски уворачивался от его выпадов.

– Прекратите немедленно! Я вам приказываю! – не выдержав, крикнула изо всех сил девушка.

– Девочка? А ты, собственно, кто, чтобы нам приказывать? – усмехнулся тот, кто стоял напротив Наставника.

Оголив ряд острых как шипы зубов, он направил в сторону Гайвы острие меча. Ее собственного меча. Но ведь он только что был в ее руках! Она помнила, как, стоя на колене в свете факелов, озарявших красноватым светом каменный свод храма, она приняла меч из рук своего Наставника. Она помнила и чувствовала прикосновение к своим ладоням его холодной и острой как бритва стали, и тепло кожаных ремешков, обвившихся вокруг его рукояти. Чувствовала его, как продолжение себя, и в ее голове звучали слова Хранителя Ордена: «В будущем ты будешь делать вещи, которые мы сейчас считаем невозможными и невероятными, даже противоречащими законам того мира, что мы знаем сейчас. Но мы и сами считали когда-то невозможным то, что ты снова вернешься к нам…»

Гайва пристально посмотрела в глаза звероподобного божества, направившего на нее ее собственный меч, окинула взглядом всех толпившихся вокруг существ. Во всех ее воспоминаниях, которые могли когда-либо связывать ее с ними, она всегда чувствовала в своих руках, либо за спиной, свой меч, свою силу, свое Право. И они тоже не могли его не помнить.

– Вот именно! Ты никто! – Произнеся губами Гайвы, вспыхнув яростью огненных зрачков, божество резким движением, без какого-либо замаха, сделало выпад в сторону Наставника, целясь рубящим движением в область шеи.

Но мужчина вместо того, чтобы парировать удар, с силой вонзил свой меч в землю:

– Exorcizamus te, omnis immundus spiritus, onmis satanica potestas, omnis incursio infernalis adverssarii… – Наставник впечатывал каждое слово выведенной в далеком пятнадцатом веке формулы экзорцизма.

– Ты действительно считаешь, что можешь нас так просто взять и изгнать? Но мы не бесы, которых вы сами напридумывали, и не дьяволята, чтобы можно было уничтожить нас бормотанием рифмованных строк. – Засмеялась Гайва переплетением голосов божеств, которые не заметили, как для них внезапно замедлилось время, ставшее густым и вязким, как расплавленное стекло.

– … omnis legio, omnis congregatio et secta diabolica, in nomine et virtute, Domini Nostri… – не прерываясь, продолжал отчитывать Наставник, концентрируя вокруг себя энергию пространства и времени, открывая проход между мирами.

– …Imperat tibi Deus Pater, imperat tibi Deus Filius, imperat tibi Deus Spiritus Sanctus… – шепотом стала повторять Гайва, чувствуя, как с каждым словом обволакивавшая ее тьма отступала, позволяя дышать полной грудью.

Она могла различить в полумраке вечерних сумерек, как на остром лезвии ее меча искрился свет далеких, и почему-то таких родных звезд. С каждым бликом на гранях клинка двуручника Гайва все более отчетливо вспоминала и понимала свою забытую суть. Гайва закрыла глаза, и в этом замершем, остановившем свой ход, времени ее память мгновение за мгновением возвращала ей знания о себе самой. Начиная от того, как она оказалась в поезде Вильнюс – Ленинград в теле маленькой девочки, и продолжая путешествиями по мирам, что подавляющее большинство рожденных называет потусторонними, вкладывая в это слово все, что угодно, но только не то, что есть на сомом деле. Она вспомнила, как неосязаемый ветер на границе миров развевал ее волосы и легкую белоснежную рубаху, заправленную за широкий пояс с дюжиной метательных ножей. Она чувствовала свое тело совершенно по-новому: невесомое, но такое же энергоемкое, как одна из тех далеких звезд.

Гайва сделала шаг вперед и почувствовала на своих ногах высокие кожаные ботфорты, закрывавшие колени. Она шла по снегу, едва приминая его верхний пушистый слой и не ощущая холода, несмотря на легкую одежду.

– Я, Тейя Аксайя, приказываю тебе, Итерион, отойти и вернуть мне мой меч! – она не успела договорить, как в ее ладони материализовалась знакомая рукоять.

– Как ты узнала мое имя? – в недоумении тот развел пустыми руками.

– …Deus qui potestatem habes donare vitam post mortem, reqiem postlaborem… – продолжал Наставник

– …Per Christum Dominum nostrum. Amen! – подойдя и встав таким образом, чтобы Божество оказалось между ней и Наставником, Гайва Тейя Аксайя вонзила свой меч в землю, создав вторую точку опоры портала. Теперь он представлял собой две спиралевидные нити, проходившие через оба клинка и исчезавшие в высоте, сплетаясь в тонкий жгут за пределами земного пространства, раскрываясь там широкой воронкой пространственно-временного перехода.

– Вы не можете просто взять и уничтожить меня и всех нас. – Итерион будто взмолился о пощаде.

– Да успокойся ты! Никто не собирается тебя убивать. Ты грезил о свободе? Так приглядись: вот она твоя свобода! – откликнулся Наставник, дочитав до конца заклинание. – Ты так разнервничался, что забыл, как работают истинные Инквизиторы? Ты можешь идти домой, в свой мир, из которого тебя когда-то выдернули формулой призыва.

– Я очень давно не был дома. Я даже не знаю, жив ли кто-нибудь из моих родных.

– Вот и узнаешь. – Тейя легонько подтолкнула его к стремительному вертикальному потоку света. Шагнув в него, тот исчез, разлетевшись на множество частиц, чтобы преодолев по воле рожденного барьер пространственно-временного континуума, вернуться туда, где сможет обрести свое собственное воплощение.

– Следующий? Есть желающие вернуться к своим? – Наставник задал вопрос разношерстной толпе сгрудившихся вокруг сущностей и, получив положительный ответ, скомандовал: – В очередь! Подходи по одному!

Цепочка желающих растянулась на несколько часов. Одни с благодарностью делали шаг к своей свободе, растворяясь в переливавшемся потоке портального огня. Другие, не видя альтернативного исхода, шли по проложенному для них пути, грозясь вернуться и проучить. Но последние трое в нерешительности остановились перед открытым проходом.

– Ну же! – окликнули их уставшие от удерживания энергетической структуры перехода люди.

– Нам некуда идти, – сущности потупили взгляд, – у нас нет дома…

– Вы можете вернуться в скипетр или продолжать находиться в Тейе, если заручитесь ее согласием. – Ответил Наставник.

– Но знайте, если вы снова попытаетесь завладеть моим телом, вам не поздоровится.

– Вы можете не беспокоиться об этом, Госпожа, – обратились они к Тейе. – Вы нас не помните, но мы узнали вас сразу. Дело в том, что мы родились и погибли вместе с вашей планетой. Планетой Тейя.

Гайва вопросительно перевела взгляд на своего Наставника.

– Вот так живешь и не знаешь, а у тебя уже где-то дети есть… – замялся тот. – Ладно, забирай этих себе, раз они утверждают, что ты их сотворила, и закрываем лавочку.

– Я сотворила?

– Да, Гайва Тейя Аксайя. Пока ты еще многого не вспомнила, но если все пойдет такими темпами, то довольно скоро ты станешь Магистром.

– Но я не хочу им быть! – девушка понимала, что жизнь Магистра Ордена отнюдь не сахар, даже по сравнению с тем, через что ей приходится проходить сейчас.

– Главное – расслабиться и получать удовольствие. – Устало пошутил наставник и, вынув меч из земли, побрел к машине. – Ты вспомнила свое истинное имя, а значит, обратного пути уже нет.

– Как понять, куда этот путь ведет? И какое направление обратное? – спросила девушка, когда они сели в машину.

– Всегда слушай свое сердце. – Мужчина пожал плечами. – Оно не врет.

– Если сердце говорит мне, что то, чем я занимаюсь, – зло? Что мне делать?

– Признаться, я и сам не раз терзался подобными рассуждениями. Но меня всегда возвращали к действительности слова одного из моих Учителей: «Нет абсолютного зла, как и не бывает абсолютного добра. Не существует только черного или только белого». Понимаешь, о чем я?