– Продолжайте, пока она не начнет отключаться.

И они продолжали, сами не понимая того, что подтверждают теорию о том, что если разрешить любому, сколь ни было порядочному и гуманному человеку безнаказанно причинять боль другому, то он будет это делать. И делать с удовольствием. В глазах экспериментаторов в каждый момент увеличения подаваемого напряжения можно было отчетливо разглядеть накатывавшее волнами садистское наслаждение.

То, что поначалу ощущалось, как свербящая щекотка, переросло в нестерпимое жжение. Изредка в полумраке ангара можно было различить пробегавшие по конечностям девушки разряды статического электричества. Ее сознание несколько раз делало попытки отключиться и не видеть, не ощущать и не чувствовать всего, что творили с ее телом, но те, в чьих руках она оказалась, хорошо знали, как заставить ее быть полностью включенной в процесс. Сведенные судорогой пальцы неестественно вывернулись, изогнувшись наружу, неконтролируемо сокращавшиеся мышцы трясли ее тело усиливавшейся дрожью. Когда напряжение возросло до предела человеческой выносливости, ее челюсти раздробили предусмотрительно втиснутый в зубы деревянный брусок.

– Больше она не сможет выдержать. – Предупредил кто-то обеспокоенным голосом.

– Подержите ее пока так. Пусть привыкнет. – Отдал распоряжение руководитель лаборатории. – Когда мы подключим импульс от скипетра, ее накроет еще больше.

Аппаратура выдавала зашкаливающие показатели, встревоженно сигнализируя всевозможными лампами, звуками, осциллограммами, отражавшимися в напряженных глазах возбужденных наблюдателей, о смертельной опасности для испытуемого.

– Ох и хреново же ей, наверное! Пульс за двести! Но ведь держится еще! Великолепный результат! – врачом стала овладевать эйфория, но он быстро вернулся к рабочему настрою. – Так, теперь, когда мы привели напряжение к значениям, сопоставимым с выдаваемым артефактом импульсом, можно переключить цепь непосредственно на него. «Подключить объект!» – скомандовал он в микрофон внутреннего коммутатора.

«Есть подключить объект!» – с шипением ответил динамик. Исполняя приказ, облаченные в тяжелые халаты из свинцовых нитей ассистенты в соседнем ангаре подключили перевезенный со всеми мыслимыми мерами предосторожности к месту испытаний скипетр к системе проводов, подсоединенных к телу девушки.

Почувствовав выход из ловушки, в которой оказался артефакт после того, как его изъяли из места своего пристанища без какого-либо на то права, по сути, выкрав, его энергетическая структура хлынула в отрытые перед ней каналы электрических кабелей. Сметая на своем пути любой посторонний импульс, приводя в движение толстые канаты переплетенных проводов, волна древней потревоженной силы ринулась к принесенной ей в жертву девушке, нагой, распростертой и обездвиженной на операционном столе, как на алтарном камне. Ворвавшись в ее тело, пронзив острыми иглами изможденные нервные окончания, эта структура окунулась в неуловимо знакомое ощущение, которое окутало ее, сгладив острые пики разрывавших пространство и плоть вибраций, смягчив изначальное желание и стремление уничтожить своих обидчиков. Та, что была отдана на растерзание, была точь в точь в таком же положении, что и структура артефакта: они – заложники ситуации, и их хотят использовать против их воли в целях, противоречащих тому, для чего они были созданы и появились на свет.

«Я открыта перед тобой!» – почувствовав присутствие незнакомой сущности, поздоровалась Гайва. – «Кто бы ты ни был, ты можешь видеть мои мысли, сердце и руки». Встретившись в бестелесном пространстве электромагнитных полей, они стояли, в нерешительности глядя друг в друга: Гайва и сонмы заточенных в свою темницу существ – Темных и Светлых Божеств времен Второй и Третьей Рас. Все стихло в ожидании развязки: либо артефакт убьет ее, поглотив в себя ее душу, либо она подчинит его своей воле.

Неизмеримые доли секунды, ставшие бесконечностью в мерцании взбесившейся аппаратуры, оборвались звенящей тишиной. Стихло все. Погасли мониторы, и контрольная комната погрузилась в молчание. От неожиданности никто не мог вымолвить и слова. Не имея возможности наблюдать за физиологическими показателями жизнедеятельности, экспериментаторы даже не представляли, что творилось в тот момент внутри сознания девушки. Несмотря на многолетний опыт испытаний и тестирования магов и людей со сверхспособностями, их воображения и даже фантазии не могло хватить для понимания того, что сейчас происходило за границей физической реальности.

«Мы помним тебя и знаем, кто ты. Мы признаем твое Право, Аксайя!» – Существа, заключенные в артефакте потянулись к Гайве. – «Помоги нам, и мы поможем тебе».

Когда они прикоснулись к ней, Гайва почувствовала, что та нестерпимая боль, разрывавшая ее тело, отступила. Она смогла осмотреться и поняла, что сковывавшие ее тело путы, потеряли свою власть над ней. Теперь она могла действовать осознанно, не подчиняясь воле руководивших ею с детства структур. По крайней мере, сейчас.

«Дай нам возможность проявить свою силу через тебя».

Гайва чувствовала, что те, с кем она сейчас общается, знакомы ей очень давно. Спорных моментов в истории их взаимоотношений было немало. Кто-то охотился за ней в ныне уже не существующих мирах, кого-то из них она собственноручно вела под Суд Совета Иерархий, но здесь, в заточении чужих амбиций они все были заодно. Она ответила встречным движением, и память прошлого хлынула в нее, пробуждая знания о том, кем она была до рождения, и кто она есть на самом деле. Она двинулась вперед сквозь темноту, с каждым шагом ощущая более отчетливо, как резной металлический скипетр в ее руке разрезал плотную густоту сотканного из вязких нитей пространства.

– Что там, черт подери, происходит!? – не выдержал кто-то.

Внезапно оживший осциллограф показал вместо пульса ровную зеленую линию без малейшего намека на жизнь.

– Нужно пойти и проверить ее на месте. – Предложил другой.

– Всем оставаться на местах! – скомандовал главный. – Наблюдать.

Скользя по проводам в сопровождении отряда стремившихся обрести свободу Древних Богов, Гайва Аксайя направилась к маячившему впереди тусклым светом выходу.

В помехах, испещривших экраны сошедшей с ума аппаратуры в контрольной комнате, можно было различить образы постоянно сменявших друг друга лиц, морды древних чудовищ и обезображенные гневом и болью фигуры звероподобных существ.

– Что за чертовщина происходит!? – лаборанты в недоумении стучали по коробкам мониторов в попытках привести их в чувство, но это не давало результата.

Приборы, предназначенные для обработки двоичного кода, не справлялись с натиском многомерных структур и один за другим выходили из строя.

Достигнув центрального блока управления, Аксайя оказалась в огромном зале. Он был очень похож на знакомую ей Библиотеку Лимба, которую она теперь отчетливо помнила, за тем лишь исключением, что в каждой своей детали он имел следы некоторой искусственности структуры, выражавшейся в меньшей детализации изображения, если можно так выразиться. Его создатель хоть и был, судя по всему, чрезвычайно талантливым, но все же он был человеком, имевшим, ввиду своей человеческой природы, определенные ограничения в понимании масштаба разнообразия созданных и создаваемых миров и вселенных. Аксайя остановилась у входа в это пространство, обведя взглядом многочисленные полки со встроенными в них ячейками данных. Прикоснувшись своим взором к одной из них, она почувствовала, что в этих, похожих на соты резервуарах хранилась изъятая, или продублированная, если объект был еще жив, информация об особенностях, возможностях, способностях и потенциале тех, кто когда-либо в истории структуры магической службы проходил подобное исследование. Некоторые ячейки были пусты, но их было несоизмеримо мало.

– Что это такое? – неожиданно искренне для бестелесного существа удивился остановившийся рядом с Аксайей один из заточенных в артефакте Богов.