Я с Акмаей скакала сюда.
И искала, искала, искала
Хоть какой-нибудь малый
Следочек,
Дорогой мой, любимый
Сыночек.
27
А теперь вот – ТЕБЯ я нашла,
Возродилась моя душа,
Снова жизнь я свою обрела,
За тобою сюда я пришла.
Подними на меня свои очи,
Посмотри,
И признай же меня!
Мама я родная твоя!
Жоломан, Жоломан,
Жоломан. -
28
Но манкурт перед ней
И только.
Словно пень рядом с ней стоял
И упорно, и страшно молчал…
Безразличие застыло на лице его
И говорило: -
Он убит, он всего лишь кукла
И оружие сиречь…
И приставлен – стада стеречь. -
28
Найман-Ана горько рыдала,
И молила, и причитала,
И, в конце – концов, поняла -
Бесполезно.
Здесь кукла одна…
Но и сын, её сын – та была.
Радость встречи и горечь
Утраты,
Сединою раскрасили косу,
Испещрили морщинами кожу,
И состарили мигом лицо.
Только стоило всё это что?
Нет в глазах у сыночка
Искры,
Не лучилось его лицо…
Не шептали губы – мама,
Не ласкали руки его.
29
Есть ли в свете такая мать,
Чтоб смириться с судьбою такою?
Есть ли в свете такая сила,
Чтоб заставила бросить сына?
Найман –Ана к земле прижалась,
Обняла её и разрыдалась,
И решение приняв,
Усадила рядом сына.
30
И подняв свой упрямый взгляд,
Та спросила: -
Скажи мне ИМЯ
Вспомни, раньше как звали тебя.
И кто дал тебе твоё имя?-
Жоломан отрешенно взглянул,
Но ответил: : – МАНКУРТ –
Моё имя.-
И не знал он больше её,
И не помнил отца он имя…
И туман окутал глаза,
Капля пота с лица упала,
И какая-то пелена
В голове у него качалась…
И баюкала, старалась.
31
Причитала в сердцах Найман-Ана:
– Мой сынок, ты мой Жоломан,
Был отец у тебя любимый,
Доненбаем звали его,
И он дал тебе твоё имя.
А из племени мы найманов,
Что веками живут здесь, в степи…
Мы – хозяева этой земли.
Мой сынок, мой сынок,
Мой сынок… -
Причитая, слёзно просила,
Уговаривала и молила,
Чтоб он бросил чужое стадо,
Чтоб покинул бы край чужой
И отправился в дом
Родной…
32
– Нет мне жизни
Под этим Солнцем, без тебя,
Без тебя, мой сынок!
Нет мне доли на этой земле,
Без тебя, без тебя
Мой сынок.
Мне не нужен и хлеба кусок,
Без тебя, без тебя,
Мой сынок.
Ни к чему мне и капля воды,
Без тебя, без тебя
Мой сынок.
Мне не сделать последний глоток
Без тебя, без тебя,
Мой сынок.
Дом родной – сирота
Без тебя,
Мир – пустыня, мой сын,
Без тебя…
"Мен ботасы
Олген боз мая,
Тулыбын келин
Искекен…"
«Я серая верблюдица,
Вкусившая запах верблюжонка,
Набитого соломою….»
33
Жоломан стоял не дрогнув,
Словно камень,
Прикрывший курган -
Равнодушен и безучастен,
Он смотрел скозь неё далеко,
Что он видел?
Узнает кто?
Впереди уходили стада,
И влекло его только туда…
34
Ну сидит у ног его кто-то,
Говорит непонятно
– о чём?
Он же сам здесь -
Совсем не при чём…
Он не знает её,
Не помнит…
Так стара она и чужда.
И слова её – звуки пустые,
В голове у него – лишь стада,
Взгляд хозяина,
и рука…
35
Что же эта женщина
Ищет?
И чего же она
Так просит?
И зачем она так
Хлопочет?
Убивается, слёзы льёт,
И куда-то ещё зовёт…
36
Плачет женщина, и бормочет -
Ровно что от него она хочет?
А ему то – какое дело?
Он хозяина лишь признавал…
И служил ему пса вернее.
И другой он жизни не знал…
Не желал, не искал,
Не мечтал…
37
Взгляд скользнул
По верблюдице белой,
И в пыли, на коленях – она…
Развернулся он неумело,
И ушёл догонять стада…
С ними жизнь его,
И тишина,
Та, что боль с собой унесла…
38
День прошёл и другой –
За ним следом…
И беда не заставила ждать –
Надвигается она грозно,
Словно буря сухая в степи.
По следам Найман-Аны
Жуань – жуаны
Своих воинов повели.
Повели и выискивать стали,
Как шакалы голодной зимой,
Одинокой верблюдицы след.
Белоснежной Акмаи бег…
39
Словно птица
Над гнездом опалённым,
Мать кружила, взывая к сыну.
Её сердце болело и ныло,
Так изранено оно было.
Вьётся сердце её, трепещет,
Замирает и кровью плещет,
Но покинуть оно не может,
Пусть манкурта – но всё же сына.
День один, и второй,
И третий
Найман – Ана в стада пробиралась,
Вновь икала она там сына,
И твердила ему, всё твердила: -
40
– Вспомни, вспомни,
Скорее вспомни,
Вспомни, вспомни
Своё ты имя …
Твой отец – Доненбай, Доненбай,
И он дал тебе твоё имя: -
Жоломан,
Жоломан, Жоломан…-
И спросила опять Найман-Ана:
–Что же раньше было, сынок?
Может,
День когда ты вспомнишь,
Может,
Ночь припомнишь ещё? -…
41
Жоломан отвечал равнодушно:
–Ничего, ничего
Никогда.
Нет ни ночи, ни дней у меня.
Никогда, никогда, -
Тишина, темнота, пустота –
А сегодня пасутся стада.
И зачем ты тревожишь меня… -
42
Жоломан уставился тупо
На булыжник, что был под стопой,
И зачем – то толкнул ногой… -
Ни дня, ни ночи,
Не было
Ничего, ничего,
Никогда…
Тишина, тишина,
Темнота… -
– Жоломан поднял глаза
И смотрел, но мимо неё…
Как стеклянною та была,
Взгляд его не касался лица.
43
– Что ты видишь? – она спросила.
Он ответил: – Луны пятно…
Но она меня не слышит,
С ней сидит кто-то там
Давно… -
44
–А о чём ты, мой сын, мечтаешь? –
Найман-Ана опять за своё.
Он ответил: -
Хочу я косу,
Но хозяин носит её…-
45
Найман -Ана рукой
Прикоснулась,
Словно ветер, до шапки его,
Приласкать ей очень хотелось,
Нет, не шапку – головку его,
Передать и любовь, и тепло…
Но ОБРУШИЛСЯ МИР от того…
46
Жоломан, словно дикий
Волчонок,
Отскочил, убежал от неё,
А глаза его СТРАХ излучали,
Уходи, уходи, – ей кричали…
Уходи, уходи,
Уходи,
Не мешай кочевать по степи…
47
Вновь Акмая её бежала,
Уносясь от погони прочь.
С двух сторон на неё наступали,
И свирепо пикой махали,
И всё гнались за ней, и гнались
Войны яростные врагов,
Словно стая голодных псов…
48
Но куда им.
Её Акмая,
Словно ветер, легка на бегу.
И опять Найман –Ана
Ушла.
Не догнала её и стрела.
Не догнал её враг беспощадный.
Не убил, не пленил,
И не ранил…
На " потом "он всё это
Оставил.
49
Найман -Ана
В овраге укрылась…
За землёю родной – схоронилась.
К ней прижалось и сердце её,
И искало защиты оно.
Средь полыни текла её ночь,
Не прогнать той горечи прочь.
50
Горько, горько на сердце её,
Сон утешит, быть может, легко?
Может, вновь надежду вернёт,
Сил прибавит, а утром – вперёд?
И она слезами умылась…
И с тенями предков бродила,
И гнала от себя страхи прочь.
Ей бояться больше невмочь.
51
А хозяин – жуань-жуанец,
Всё узнал и избил Манкурта.
И вложил в его руки лук,
Как ничтожный и старый сук.
Засмеялся и сказал: -
Руки помнят стрелу?
Ведь так!
