Но как в те давние века,
Творили биороботов
Из пленников своих
Жуань-жуанов племена?
Вот что легенда говорит.
Не лжёт она, она кричит!
А ты послушай и пойми…
Урок в наш век ты извлеки…
Манкуртов в мире не плоди.
11
Не становись одним из них,
С обманом, ложью не мирись,
Детей своих ты береги.
Свет истины ты им неси…
Люби и предков почитай,
Своё ты в мире место знай.
Ты не один, не сам пришёл,
Тебя отец в сей мир привёл…
И смотрит на тебя с небес
Твой дед и прадед –
Не позорь ты след
Истории семьи,
Своей земли, своей страны…
12
Так вот, легенда говорит,
Однажды, в битве, был пленён
Совсем младой найман.
Он сильным и отважным был,
В бою летал, как ураган,
Искусным воином он слыл
И не щадил врага,
А в храбром сердце у него
Любовь и преданность жила,
Горела юностью, цвела,
Мечты о счастье даря…
13
И имя дал ему отец,
Едва тот появился в свет,
Оно давно припасено в сознании,
В сердце у него.
Мечтал и сына ждал отец,
Вот и родился, наконец,
Так долгожданный удалец: -
Ты ЖОЛОМАН, -
Сказал отец. -
14
А имя значило его –
"Здоровым будь в пути"…
Чтоб духи немощи
Его повергнуть не смогли.
И где б ни был,
Чтоб никогда не знать ему
БЕДЫ.
Все горести и раны чтоб
Его бы обошли…
В пути рождённым мальчик был,
И сыном был вождя.
И власть, и счастье впереди
Пророчила судьба.
15
Большой у племени найман
Тогда был переход,
Отстать не мыслил даже кот.
Дорогу ли найдёт?
Но вот родился Жоломан,
И каждый в племени том встал,
И прерван был его поход.
Три дня был пир,
И ликовал, и праздновал народ.
Не просто мальчик в мир пришёл,
Пришёл его герой…
Взглянул на мир, заголосил –
Не буду я немой…
16
И гордым был глава – отец,
И радовалась мать…
Наследника им бог послал,
И племени найман…
Любимым сыном Жоломан
Поднялся, возмужал.
Отец по жизни его вёл,
Учил, оберегал…
Он воином рос среди друзей,
Не знал ни боли, ни тоски,
И ни предательства, ни лжи....
Был стоек сердцем,
И народ любил свой от души…
17
И в страшный день тот
Роковой -
Нашествия врагов –
В одном ряду с отцом он был,
И бился рядом с ним.
Их было, словно саранчи,
И взглядом не объять,
Но Жоломан их не считал,
Не зрел за горизонт,
Сражался, словно юный барс,
Забыв про страхи и богов…
Отвагою кипела кровь.
Натягивалась тетива,
Стрела разила в грудь врага…
18
Вот впереди упал отец,
И быстро он нашёл конец.
Со всех сторон его друзья,
Кто ранен, кто уже убит,
Кто в муках корчится – вопит…
Врагов жестоких здесь не счесть,
И саблей не посечь…
И силы не равны,
И раны глубоки…
И как ни бился б Жоломан –
Исход борьбы один,
А по степи
То тут, то там
Сражается Найман…
19
Но верен чести он, отцу,
И долгу, и друзьям.
Он защищал свою семью,
И племя, мать свою.
Он землю защищал свою,
И право – быть живым,
Свободным, молодым…
Пока он лук держал в руках,
Пока в сознании был,
Разил он лютого врага.
Явив отваги чудеса…
Но рана кровью залилась,
Туманом застило глаза –
И пленным стал он у врага…
20
Проигран бой на этот раз,
Найманы отошли,
Растаяли, рассеялись
Кто смог,
В родной степи.
Укрыли сарозеки их –
Попробуйте найти…
Но многие добычею
Попали в стан врагов…
Пригнали, словно стадо, их,
В колодки заключив…
С другими пленными добрёл
И Жоломан сюда.
Какая пытка и когда
Неотвратимо здесь ждала?
Он ранен был и убежать
Не смог, стряхнув оков.
21
Пришла Луна, ушла Луна,
А жизнь в краю врага текла.
И рана больше не болит,
И ясна голова,
Но какова ж его судьба?
Что ждать ему грядущим днём,
И ночью где ж его найдём?
У пленников короткий век.
Тяжёлый труд и горек хлеб,
А плеть хозяина тонка,
И рядом с ней раба спина…
И вот однажды, по утру
Жуань-жуаны привели
Верблюдицу в свой стан.
22
Обрили головы найман
Со тщательностью всей,
Как полированный орех
Та стала, ты поверь…
Стреножили, как барсов, их –
И отвели свой взор…
Словно немой укор.
23
Наш Желоман не знал вины,
Работал, воли не искал…
Не посылал в свой стан послов,
И выкуп не просил…
Лишь взгляд красивых, тёмных глаз
Те чувства выдавал,
Когда пленённый Желоман
С тоской на сокола взирал,
Что в небе крылья распускал,
Свободно в облаках парил,
И гордый клич врагу кидал…
24
А между тем,
Настал верблюдицы младой
Теперь последний час,
Ещё немного и она
Лишится жизни на глазах
У пленников – найман.
Дрожала в воплях та – глуша
Предсмертный жизни вздох.
В той пытке ей сыграть дано
Ужаснейшую роль:
Возьмут у ней там вый парной,
Другую жизнь ему дадут,
Вживив в иную плоть.
25
И будет раб, носящий вый,
Манкуртом дальше жить,
И жизнь растянется на год,
А там ещё один, ещё –
Избавит только смерть…
Но знает ли она,
Что мёртвого взяла?
26
Не знал наш юный Жоломан
К чему весь этот ритуал,
И к смерти был уже готов,
В душе призвав свою любовь…
В его то годы умирать?
Отца он начал вспоминать…
Отец давно в иных мирах
Блуждает с предками сейчас.
Возможно, встретится он с ним
И будет там уж не один…
27
И пред глазами Желомана
Вдруг вспыхнули глаза отца,
Его улыбка зацвела: -
Не бойся, сын – жизнь такова, -
Как будто тот ему шептал,
И страхи в сердце усмирял…
Но поспешил на этот раз
Несчастный пленный Желоман
Здесь с жизнью проститься,
Как и соратники его,
Найманы – земляки его.
28
Найманы смотрят в изумлении –
Жуань-жуаны вый несут,
Ещё он тёплый и парит….
К чему такие хлопоты?
Что хочет враг на этот раз?
Ужель пришёл последний час…
А в стойбище царит возня,
Обыденная кутерьма…
Те к пленникам подходят,
И быстро, ловко, и умело
На чистый череп Жоломана
Натягивают вый парной,
Как будто тот ему родной…
29
Найманам непонятно.
Чуть – чуть тепло,
И будто бы приятно
Верблюдицы коснулся вый
И намертво пристал –
Теперь он панцирем их стал.
Что будет дальше?
Как понять
И можно ли тот вый содрать?
Освободиться, а потом,
Возможно, и сбежать?
Надежды в сердце Жоломана
Чуть теплились, росли,
И к юрте матери несли…
Но знает кто,
Что приготовила судьба,
И какова
Жестокость лютого врага?
30
Жуань-жуаны
На пленников, смеясь, взирали,
Надежды их, ровно, читали.
И не закончен ритуал,
Пока свобода есть в движении,
Пока владеют те руками
И богом данными – ногами…
31
А Жоломан заволновался,
Душой своею – испугался…
Он понял вдруг, надежды тщетны.
Несут колодки их враги.
Свобода ж – только миражи…
И вот продолжен ритуал,
И с ним лишилось воли тело,
Да и кому – какое дело?
32
Жуань-жуаны,
Пленников несчастных
В колодки шейные искусно
Заключив,
Подняли всех стреноженных
Найманов
И в сарозеки унесли.
От стойбища подальше своего,
Чтоб крики дикие
