«А ведь это может оказаться именно тем, что я так долго искал,– подумал Игорь.– Собственно акту самоубийства предшествует состояние глубокой депрессии. А, что если с помощью определённых волновых воздействий удастся убрать депрессию. Тогда и самого суицида может не случиться. Надо только подобрать нужную частоту таких звуковых колебаний. Если это сработает, то последующие занятия с пациентами, будут проходить гораздо эффективнее. Да и риск повторной попытки самоубийства будет сведён к минимуму».

С того дня Игорь начал плотно заниматься в этом направлении. Через год у него уже были неплохие результаты. Правда, не совсем те, к которым он стремился. Дело было в том, что Игорю больше удалось продвинуться не в положительном, а в отрицательном ключе. Проще говоря, он смог подобрать частоты, которые как раз таки вызывали глубокую депрессию, даже панический страх у пациентов. А вот частоты, способствующие уменьшению депрессивного состояния, пока чётко определить не получалось. Как Игорь не бился над этим вопросом, но устойчивого положительного результата не было. Вот и приходилось применять стандартные методики для снятия угнетённого состояния духа пациентов, так как отказываться от занятий с самоубийцами Игорь не хотел. Ему казалось, что ещё немного и результат будет, надо только ещё поработать в этом направлении.

В клинике с пониманием относились к экспериментам Игоря, и главврач всячески шёл ему навстречу. Как только поступал несостоявшийся самоубийца, Игорю сразу сообщали об этом. Вот и этим утром ему позвонил дежурный врач и сказал, что поступила девушка, которая наглоталась таблеток, пытаясь свести счёты с жизнью. Её мать вовремя заметила пропажу своего снотворного и тут же вызвала скорую помощь. После проведённых спасательных процедур, которые больше напоминали экзекуцию, чем лечение, девушку удалось спасти. Ради справедливости надо заметить, что, как бы дико ни выглядели эти процедуры, но они имели не только физиологический, но и психологический эффект. Сначала, бедняге в рот залили несколько литров воды, потом с ней сделали то же самое, но заливали воду уже совсем с другого конца тела. После такого лечения несчастная такого натерпелась, что у неё надолго отпала охота травить себя всякой гадостью.

Игорь быстро оделся, и стремительно помчался в больницу.

Что ни говори, а раннее майское утро умеет поднять человеку настроение, даже если ему накануне и приснился кошмарный сон. Обычный весенний ветерок своим лёгким прикосновением куда лучше освежает сознание и придаёт бодрости, чем самые разрекламированные бодрящие напитки. Игорь шёл пустынными городскими улицами и старался не думать о предстоящей работе, чтобы не портить себе внезапно возникшее радостное состояние. Автомобиля у молодого доктора не было, и он всегда ходил на работу пешком. Игорь мог накопить деньги и купить себе авто, но он не хотел этого делать. Молодому психотерапевту некогда было отвлекаться на всякие там бытовые заморочки. Ведь, машина вещь очень капризная, и о ней надо заботиться, как о любимой женщине. А это могло отвлечь Игоря от его работы. Поэтому, парень не нагружал себя суетными мелочами. Приблизившись к станции метро, Игорь влился в общий поток пассажиров, и самый из эффективных общественных транспортов втянул его в своё чрево вместе с огромной массой таких же несчастных людей, которым каждое утро надо идти на работу. Гралю нравилось находиться посреди безликой массы. Там можно было спокойно размышлять над своими проблемами без всяких помех. В толпе никто никогда не мешает. Ведь чем ближе находятся люди, тем безразличнее они становятся друг к другу. Игорь полностью погрузился в свои размышления и очнулся только тогда, когда уже оказался возле больницы.

Граль быстрым шагом вошёл в клинику через служебный вход и направился в ординаторскую. Там, развалившись на диване, потягивал из чашки кофе его приятель доктор Лёнька Чертковский. Это был молодой человек тридцати лет, среднего роста, коренастого телосложения с тёмно-карими глазами, которые, казалось, не просто смотрели, а просверливали насквозь. Игорю импонировал цинично-бодрый склад характера Чертковского, что способствовало лёгкому общению с ним.

– Ну, в какую палату поместили больную?– по-деловому спросил Игорь.

Чертковский надменно улыбнулся и с сарказмом в голосе ответил:

– Ясное дело в какую, в тринадцатую.

– Я же просил не помещать самоубийц в палату с таким номером,– недовольным тоном произнёс Игорь.– Ты, что специально это делаешь? Зачем их травмировать дополнительно. А вдруг они окажутся суеверными.

– Травмировать?– изображая удивление, переспросил Чертковский.– Ну, знаешь, по-моему, уж больше, чем они сами себя травмировали, уже и невозможно это сделать. Да, и насчёт суеверия, я думаю, ты ошибаешься. Люди придерживаются примет для того, чтобы избежать несчастий. А человек, который решил покончить со своей жизнью, о будущих несчастьях вряд ли думает.

Игорь знал, что соревноваться в логических доводах с Лёнькой было делом безнадёжным. Он всё равно побеждал в таких спорах. Трудно переубедить циника, ведь он оценивает жизнь с позиции её неприкрытого реализма. Граль махнул рукой и отправился в тринадцатую палату.

По коридорам бродили, так называемые, спокойные больные. Им разрешалось прогуливаться по этажу, на котором находились их палаты. Игорь подошёл к двери с табличкой номер тринадцать и посмотрел в небольшое окошко. Позади него неожиданно раздался голос:

– Я предупреждал доктора Чертковского, что Вы просили не размешать самоубийц в тринадцатую палату, но он ответил, что у нас клиника, а не подпольная лаборатория алхимиков, поэтому всякие там предрассудки здесь не в чести. Ну, и ещё кое-что добавил, но уже совсем другими словами. Если хотите, то могу их для вас повторить.

– Не надо,– лаконично ответил Игорь, оглядываясь на санитара, который с ним разговаривал.– Я и сам догадываюсь, что он сказал. А почему больную не фиксировали к кровати?

– А зачем её фиксировать?– удивился санитар.– Она же не буйная. Она себя не резала, не вешалась и из окна не выпрыгивала. Просто девочка наглоталась таблеток, вот и всё. А таблеток мы ей не даём, пока, никаких. Так что повторить своё намерение ей не удастся, по крайней мере, сейчас.

Игорь пристально посмотрел на санитара и подумал:

«Похоже, что Чертковский уже заразил своим цинизмом младший медицинский персонал. Прямо таки, какое-то индуцированное состояние, как бред».

– Ладно, можешь идти,– приказным тоном произнёс Игорь.– Я хочу поговорить с больной без посторонних.

Санитар сделал недовольную гримасу на лице и сказал:

– Я не буду вам мешать, но на всякий случай, я буду поблизости. Извините доктор, но так положено. Мне по распоряжению главврача нельзя отлучаться далеко от палаты, где находится самоубийца. Мало ли что может прийти в голову такому больному, зачем нам ЧП в больнице.

Игорь махнул рукой и открыл дверь в палату. Девушка лежала на кровати, обхватив колени руками. Так делают дети, когда находятся в утробе матери. В простонародье это называется сжаться в калачик, а в медицине – поза эмбриона. Игорь приблизился к постели, но пациентка продолжала лежать, не обращая внимания на врача. Граль присел на краешек кровати и спросил:

– Как ты себя чувствуешь?

Ответа не последовало. Девушка только ещё сильнее обхватила колени руками.

– Может, ты чего-нибудь хочешь?– с участием в голосе поинтересовался Игорь.

– Да,– резким тоном произнесла девушка,– умереть.

Игорь нервно мотнул головой и со вздохом проговорил:

– Ну, это ты всегда успеешь. Зачем самому делать то, что и без тебя сделает природа? Правда, не тогда, когда ты этого будешь хотеть. Куда спешить?

Девушка глубоко вздохнула и, отпустив колени, уткнулась лицом в подушку.

– Может, расскажешь, почему ты пыталась себя погубить?– осторожно спросил Игорь.

– Зачем?– раздражённо произнесла девушка.