Граль пронизывающе посмотрел на Эдика. У парня забегали глаза, и задрожала левая щека.

– Ну, признавайся, кого хотел напугать?– с напором спросил Граль.– Родителей?

Эдик опустил вниз глаза, захныкал и сбивчиво произнёс:

– Нет. Одного знакомого.

Граль нервно мотнул головой и сказал:

– Возможно, ты и не врёшь. Обычно, если причиной являются родители, то режут по-настоящему. Так, что же случилось? Расскажешь правду, я тебя выпишу сегодня же. Пытаться обманывать меня бесполезно, ты уже, надеюсь, в этом убедился.

Эдик ещё раз всхлипнул, затем глубоко вздохнул и заговорил:

– Ну, есть у меня один… друг. Мы с ним уже давно… дружим. И всё было хорошо, пока он не встретил эту, как даже назвать её не знаю. Такая, знаете, на всё готовая и со всеми. И что он в ней нашёл, ума не приложу. Дранная кошка и всё. Короче запал он на неё по серьёзному. Я уже и так, и эдак его уговаривал вернуться, ничего не получается. Оказывается, что у этой сучки очень богатые предки. Вот мой приятель и решил на ней жениться, чтобы получить внушительную сумму. Дело в том, что её предки готовы дать огромные деньги тому, кто решится взять её в жёны. Они уже сами не знают, как от неё избавиться. Знающие люди поговаривают, что там такая профура, что штампы ставить негде. Вот я и пошёл на крайний шаг, решил напугать его. Думаю, узнает, что я из-за него хотел себя убить, испугается и вернётся ко мне.

– А почему ты решил, что он должен испугаться?– удивился Игорь.

– Ну, как же, это же само собой понятно,– с удивлением проговорил Эдик.– Я же лучше, чем эта тупая курица. Что она ему может дать, кроме денег? А нам с ним всегда было хорошо. Мы даже любили друг друга.

Игорь слегка улыбнулся и подумал:

«А ведь ему действительно нравится быть гомосексуалистом. Вот уж действительно, не все болезни надо лечить. Сначала надо всё толком разузнать, возможно, человеку болезнь приносит удовольствие, а не страдание».

– Хорошо, я выпишу тебя сегодня,– сказал Граль.– Иди, мирись со своим… другом. Только уговор, больше попыток суицида не имитируешь. Придумай, что-нибудь другое, чтобы возвратить расположение своего… друга.

Эдик с искренним удивлением посмотрел на Игоря, и проговорил:

– А, как же мои наклонности? Мне говорили, что это, ну, не совсем нормально. Вы понимаете, что я имею ввиду?

Граль кашлянул в кулак и сказал:

– Понимаю, только я не занимаюсь коррекцией нетрадиционной сексуальной ориентации. И потом, мне показалось, что тебе нравится, как бы это поточнее выразиться, ну, такой способ отношений между мужчинами. Или я ошибаюсь?

Эдик кокетливо поправил волосы и с улыбкой ответил:

– Да, нравится. Только в этом мало кто знает толк. Вот вы, например, понимаете, что это означает?

– Мы не будем сейчас с тобой обсуждать этот вопрос,– твёрдо проговорил Игорь.– Это не мой профиль. Скажу тебе только, что я придерживаюсь других взглядов в вопросах секса.

Эдик глубоко вздохнул и с сожалением произнёс:

– А жаль.

Константин Чугунов ещё раз глубоко затянулся, и ловким движением отшвырнул недокуренную сигарету. Затем он влез в оперативный микроавтобус и умостился на переднем месте, рядом с водителем. Это сиденье никогда никто из следственной группы не занимал, потому что все знали, что начальник убойного отдела любит находиться всегда впереди и не только в дежурной машине. Тайное прозвище у Чугунова было Сталин. Возможно, из-за его металлической фамилии, чугун ведь тоже относится к металлам, но, скорее всего, по другой причине. Константин Васильевич был иногда коварный и безжалостный, частенько не выбирал средства, чтобы доказать вину подозреваемого, чем очень походил на Сталина, бывшего вождя-диктатора некогда легендарного советского народа. Но на этом их сходства и заканчивались. Внешне Константин был классическим представителем славянской расы. Белобрысый, выше среднего роста, крепкого телосложения и с добрыми серыми глазами, которые никак не соответствовали его жёсткому характеру.

– Ну, что там ещё?– с раздражением спросил Константин Васильевич, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Девчонка с окна выпала,– безразличным тоном произнёс молодой инспектор уголовного розыска со страной фамилией Беги и цинично добавил.– Очередная парашютистка.

Чугунов недовольно качнул головой и строго сказал, обращаясь к молодому сотруднику:

– Максим, парашютисты, это те, которые прыгают с парашютами, а те, кто выбрасываются из окон, либо самоубийцы, либо жертвы. Приучайся сразу применять правильные криминальные термины. А, если тебе охота пошутить, то делай это в нерабочее время. Усвоил?

Парень почесал затылок, виновато посмотрел на коллег и нехотя, ответил:

– Усвоил.

Остальное время пути в машине никто не разговаривал. Микроавтобус, пропетляв по улицам города, свернул в один из дворов и остановился.

– Всё, господа убойщики,– живо произнёс водитель,– приехали.

Посреди двора собралась внушительная компания любопытных зевак. Константин Васильевич подошёл к людям и, раздвинув их широким жестом, оказался прямо возле трупа молодой девушки, лежавшей лицом вверх. Изо рта у неё вытекла струйка крови. Широко открытые глаза, казались живыми. Только их неестественная неподвижность, придавала выражению лица погибшей, жутковатое ощущение смерти. Чугунов нервно дёрнул головой и спросил:

– Кто видел, как она падала?

Толпа возбуждённо загудела, но никто не оказался конкретным свидетелем несчастья. Чугунов обвёл людей пристальным взглядом и задал второй вопрос:

– А, кто её знает? Как её имя, с какой она квартиры?

– Я знаю,– вышла вперёд бойкая старушка.– Она моя соседка, рядом живёт. Я могу всё рассказать.

– Хорошо,– одобрил Константин Васильевич и, указывая рукой на Максима, сказал,– вот ему всё и поведаете. Запиши всё подробно, а мы осмотрим её квартиру. Так в какой квартире она проживала?

– На пятом этаже в сороковой квартире,– чётко ответила старушка.– Вон там.

– А, кто ещё с ней живёт в квартире?– поинтересовался Чугунов.

– Они живут вдвоём с матерью,– живо проговорила старушка.– Только она сейчас на работе.

– Свяжитесь с её матерью,– приказал Чугунов.– Пусть её вызовут сюда немедленно. Да, не надо ей сообщать о смерти дочери. Пусть придумают какую-нибудь вескую причину, чтобы она приехала домой. И, когда, наконец, приедет труповозка?

– Я сразу сообщил им,– сказал Максим.– Но, вы же знаете, как они вечно медлят с приездом.

– Ну, тогда хотя бы накройте тело погибшей чем-нибудь,– раздражённо произнёс Чугунов.– Не годится, что она вот так здесь лежит. Могли уже и сами догадаться.

Чугунов посмотрел вверх и подумал:

«Этаж последний, у девчонки не было шансов остаться в живых».

Дверь ломать не стали, чтобы осмотреть квартиру, подождали, пока приехала мать погибшей девушки. Женщина растеряно осматривалась по сторонам и чувствовала, что произошло что-то ужасное, только ей почему-то не говорят правду о случившемся. Подошёл Чугунов, пристально взглянул на мать погибшей девушки и сухо представился:

– Я начальник отдела по расследованию убийств Чугунов Константин Васильевич. А как вас зовут?

– Меня зовут Ольга Петровна Гордецкая,– несколько растерянно ответила женщина.– А причём здесь отдел по убийствам? Что-то случилось с Яной? Где она, что с ней?

Чугунов взял под руку Гордецкую и пошёл с ней к месту происшествия. Когда Ольга Петровна увидела накрытое простынею человеческое тело, то ноги у неё подкосились, и она чуть не упала. Константин Васильевич вовремя поддержал её. Затем он кивнул Максиму, и тот приподнял край ткани, открыв лицо девушки.

– Вы узнаете погибшую?– задал безжалостный вопрос Чугунов.

Ольга Петровна прижала ладони ко рту и громко зарыдала. Женщина не могла произнести ни одного слова, она только плакала и стонала. Лицо умершей закрыли простынею. В это время подошли санитары и спросили: