– Господи, что за чертовщина такая. Он вышел на улицу. Уже рассвет. Собаки с лаем подбегают, требуя завтрака.

– Привиделось, приснилось.. ? Мама права, я слишком впечатлительный, обязательно надо съездить в Париж в следующие выходные. И сегодня после работы опять поеду к родителям в Павловск, поплаваю в бассейне, сходим с мамой в парк, может наконец удастся поговорить с отцом. А то я совсем расклеился.

Глава 5.

Проснулся Лука около 17 часов в Павловске в доме родителей. Смутно вспомнил то, что случилось, привиделось ему во время ночного дежурства, а может, приснилось только сейчас в его комнате в Павловске? Но сейчас всё это уже потеряло свой пугающий и леденящий душу оттенок. Парень потянулся и резко встал с постели. Как всё-таки спокойно и безопасно в этом доме. Кажется, случись в мире, что угодно: ядерная война, нашествие инопланетян, природные катаклизмы, здесь всё останется по-прежнему, ничего не изменится. Даже, если вся Земля расколется на мелкие кусочки, этот уютный и светлый дом останется на одном из них, и всё также будет кружиться по прежней земной орбите вокруг солнца. Не одеваясь, как был в домашней фланелевой пижаме, Лука спустился со второго этажа, где находилась его комната, к маме.

Та выполняла йоговские асаны на пушистом ковре, и не сразу заметила сына. Зато Мао, которому порядком надоели эти непонятные упражнения хозяйки, которые мешали им пойти на прогулку, шумно обрадовался приходу Луки и бросился к нему с противным визгливым лаем. Парень небрежно потрепал пса, которого немного недолюбливал. Ему больше нравились серьёзные крупные собаки, такие, как его овчарки. Мама ловко перекувырнулась, и, встав с головы на ноги, спросила:

– Выспался? Ты утром какой-то чуть заторможенный приехал. Почти ничего не съел, выпил кофе и спать. Я тебя не стала будить. Что-то случилось?

–Да нет, просто вчера меня так внезапно вызвали на работу, а я хотел у вас подольше остаться. Вот и приехал.

– Ты знаешь, я тебе бесконечно рада.

В уголках маминых глаз от улыбки засветились лучики морщинок. Вообще-то она благодаря здоровому образу жизни, свежему воздуху и регулярным уколам красоты, выглядела очень молодо.

– Иди, обедай. Сам разогреешь? Алину я отпустила пораньше, ей куда-то бежать надо было. Я быстренько приму душ и сразу к тебе приду.

Обед как всегда, был на славу. Лука, в который раз восхитился кулинарным талантом домработницы. Она умела готовить одновременно и по-домашнему, и профессионально. С удовольствием и быстротой он поглотил большую порцию греческого салата, солянку с говядиной и грибами, и приступил к ещё тёплым золотистым оладьям со сметаной и малиновым вареньем, которые запивал крепким чёрным чаем. Пришедшая из душа, порозовевшая от занятий йогой и светящаясярадостью от приезда сына, мама помыла фрукты, выложила их в фарфоровую миску, и устроилась рядом с Лукой. Она взяла из миски спелое жёлто-зелёное яблоко, надкусила его и задумчиво сказала

– Почему-то с тобой я всегда молодею. Приезжай почаще, может, тогда я совсем стану твоей ровесницей. Или переезжай к нам, я так по тебе скучаю.

– Я тоже, мама. Но стоять часами в пробках не для меня, не знаю, как папа выдерживает.

– Он сегодня опять задерживается. А я так хотела с ним вечером побродить по парку, полюбоваться весенней зеленью. Листочки уже совсем, как настоящие, большие и плотные. Мне с детства хотелось подсмотреть, как они распускаются. Идёшь вечером домой, они ещё маленькие, почти прозрачные, как крылышки проснувшихся насекомых. А утром выйдешь на улицу, посмотришь вокруг – листья уже совсем распустились. Как волшебство какое-то.

– Мама, не чуди. Хочешь, я с тобой погуляю, и Мао с нами побегает.

Лука поднялся к себе, скинул пижаму, надел джинсы и свитер и спустился во двор. На улице совсем потеплело. На лужайке вокруг дома солнечно улыбались полностью раскрывшиеся рыжие одуванчики. Пахло весной: молодой свежей зеленью, первыми нежными цветами, полностью оттаявшей и прогревшейся землёй. Парень зажмурился и подставил своё лицо солнечным лучам.

Минут через 10 из дома в сопровождении довольного Мао вышла мама. Одета она была совсем по-летнему в серые спортивные брючки и жёлтую вязаную кофточку.

Не спеша, то болтая о разной чепухе, то молча, они шли по малолюдным и спокойным улочкам. Мао бежал рядом, то и дело, норовя вырваться и с победоносным визгливым кличем разогнать вальяжных и разомлевших на солнце кошек. Деревья, растущие и поодиночке и небольшими группами, все светились нежно-мятной зеленью. И те, которые ещё совсем тоненькие, ростом с подростка, и высокие, с загрубевшей и потемневшей от возраста корой. Кое-где во дворах ещё не полностью, не смело, но уже расцветала черемуха. А в задорной молодой траве уже повсюду ярко сияли маленькие жёлтые солнышки-одуванчики.

Так полной грудью вдыхая свежий весенний воздух, нежась под ласковыми лучами запоздалого вечернего солнца, они почти не заметили, как чистенькие тихие улочки города сменились тенистыми, торжественными аллеями Павловского парка. Посетителей почти нет. Ни ветерка, ни громких голосов, кажется, даже время лениво разнежилось под ласковыми солнечными лучами, наслаждаясь запахами, долгожданным теплом и сочными весенними красками.

Лука с мамой присели на скамейке. Ксения зажмурилась, сделала глубокий вдох, как бы стараясь вобрать в себя это мгновение до самой последнее капельки. Потом открыла глаза и сказала сыну

–Как хорошо, что ты приехал. Я так люблю весну. Раньше моим любимым временем года была осень, потом лето.… А вот теперь – весна. Хочется ещё так много успеть: наконец-то написать большой роман, провести женский тренинг на Кипре, я тебе не рассказывала? И мне кажется, что я наконец-то созрела для внуков. Ну а как у вас с Милой?

– Да я и сам не знаю пока. Поживём, увидим.

Лука не хотел рассказывать маме о ссоре с подругой, ему вообще почему-то не хотелось о ней говорить. Сейчас её облик казался таким далёким и туманным, обесцвеченным по сравнению с окружающим их живым, трепетным и необыкновенно мощным миром природы.

– Ты её любишь?– вдруг спросила мама.

Парень, занятый своими мыслями, не сразу понял вопрос. И помолчав, нехотя ответил:

– Мила симпатичная девчонка, мне было хорошо с ней. А про любовь я, честно, не знаю, что тебе сказать. Мы вместе уже полгода, и мне казалось, что нас обоих это устраивает.

Мама грустно улыбнулась, поднялась со скамейки и пошла вглубь берёзовой аллеи. Потом взяла Луку под руку. Некоторое время они шли, молча, думая каждый о своём. Потом женщина не выдержала, и как бы в продолжение разговора, сказала:

– Лука, знаешь, я думаю, так бывает, провёл с человеком несколько дней или даже часов, а потом помнишь об этом всю жизнь. И не знаешь, откуда он из твоего будущего или прошлого вдруг прорвался случайно, чтобы просто посмотреть в глаза, коснуться руки, напомнить, что он есть, был, будет, всегда рядом с тобой.… А бывает, люди десятки лет провели вместе, а лица друг друга не вспомнить. Так, соседи по жизни. Возможно, что там – мама посмотрела на ясное голубое небо с белым кремовым облачком прямо над ними – мы, к своему удивлению, можем встретить совсем не тех, с кем долгие годы жили бок обок. А того, с кем только пересеклись линии судеб. Того с кем всё могло быть, а ничего не было.…

В её немного прищуренных от закатного, но всё ещё яркого солнца, глазах блеснула грустинка, но тут же растаяла. Женщина откинула с лица, немного растрепавшиеся от ходьбы волнистые каштановые волосы, как бы стряхивая с них остатки грусти или сожаления и сказала:

– Как я люблю этот парк!!! Мне кажется, что когда я здесь нахожусь, а особенно весной, от каждого деревца, от каждой травинки ко мне тянутся светящиеся ниточки. Они меня питают, я здесь, среди них своя. Не надо никем казаться, ни перед кем оправдываться. Только радоваться каждому мгновению, делиться этой радостью со всем, что тебя окружает. Знаешь, по этим ниточкам-трубочкам не только я их энергией наполняюсь, но и обмениваюсь с ними своей. Поэтому, когда меня не станет, приходи сюда. И почувствуешь, что я рядом. А в дождь даже можешь увидеть…