Во сне он идет по темной улице, заходит в свой подъезд, поднимается на 3-й этаж, открывает ключами дверь, заходит в квартиру. Он не ребенок, ему столько лет сколько сейчас. В комнатах никого нет. Обстановка та же, что была в детстве. Но что-то изменилось. Он чувствует тревогу и в то же время не хочет отсюда уходить. Он кого- то ждет. У стены в полумраке – старинный, дубовый 3-х створчатый шкаф с огромным, чуть искажающим пространство зеркалом. На слегка облупившихся дверках – барельефы с феями и эльфами. Лука подходит к шкафу, выключает свет. Дверца шкафа со скрипом открывается, и он внезапно просыпается. А этот сон повторяется много раз. Иногда в той квартире находятся какие-то люди, он их не узнает, это не его родные. Но они когда – то встречались. Он расспрашивает их, что они тут делают, но ответа не получает. И это его злит, он кричит, убегает в свою комнату, подходит к шкафу, и опять все повторяется, дверь, скрипя, открывается и он просыпается. При этом все эти сны объединяет то, что пробудившись, Лука чувствует жуткую разбитость и раздражение, досаду от того, что он так и не может досмотреть этот сон до конца, понять, что так влечет его туда, и что или кто прячется и ждет его в старом массивном шкафу. Первое время Лука не обращал на эти сны внимания, но с каждым последующим разом состояние досады, опустошения, тревоги и неудовлетворенности росло.

Вот он и вернулся на это самое место, где стоял их дом. Зачем? Он и сам не мог ответить на этот вопрос. Так преступники возвращаются на место преступления, так птицы возвращаются в те места, где были их гнёзда. Наверное, ему самому надо было убедиться, что этого дома больше нет.

Ну что ж, он убедился. Жизнь идет своим чередом. Ни чувства ностальгии, ни грусти о прошедшем его не тревожили. Парень зашел в торговый центр. Прошелся мимо торговых отделов пестрящих безвкусными, незатейливыми вещами. В продуктовом магазине он купил бутылку воды и мороженое и вышел на улицу.

Перед отъездом, Лука решил прогуляться по аллеям парка разбитого на берегу реки. Именно об этом месте у него сохранились более-менее яркие и радостные воспоминания. Он любил гулять здесь с бабушкой, купаться в речке, бегать по утрам, а зимой кататься на лыжах. Парк находился через дорогу от их двора, и парень вскоре очутился на извилистых, покрытых молодой нежной зеленью тропинках. Еще пересекая дорогу, он заметил, что машин в городе стало заметно больше, чем раньше, значит все- таки жизнь кипит и в этом отдаленном, провинциальном, захолустном местечке. Лука не любил этот город и очень радовался, когда родители переехали в Павловск, с его дворцами, музеями, парками, культурой.

Внезапно, со скрежетом вдоль забора проехали грязно белые жигули с угрюмым пенсионером за рулем. Почему-то Луке вспомнилось, когда он лет 10-ти так же гулял с дядей по улице рядом с парком. И завидев приближающиеся ярко белые, сверкающие на солнце новенькие жигули бросился на дорогу прямо перед ними. Он тогда и сам не понял, то ли хотел быстро перебежать на другую сторону, то ли попасть под эту машину. Это был импульс, которому он не мог противостоять. Хорошо, что дядя быстро среагировал. Рванул его за капюшон курточки, прямо выхватив почти из под колес гордости советского автопрома. Возможно это те же самые жигули, но уже заезженные и поржавевшие.

А дяди нет уже давно. Через полгода после той истории, дядя, работавший ведущим хирургом в местной больнице – повесился в подсобке во время дежурства.

Странная история. А через два года они с родителями переехали в Павловск. Причем эти два года вообще как-будто стерлись у него из памяти. Ни города, ни родителей рядом. Какие- то незнакомые люди. К этой странице его жизни, которая уместилась в два года с трагедии с дядей до их отъезда, в его памяти нет доступа. Родители говорили, что он просто очень переживал из-за случившегося, и почему-то в трагедии, происшедшей с дядей винил себя. Поэтому, ничего и не помнил. Единственное, что отпечаталось в его памяти – это, как родители радостно собирают вещи, он помогает им и прячет случайно упавшие на пол, уже никому не нужные ключи в свой карман.

Лука прошёл вглубь парка. Дорожки ещё грязные, с коричневой жижицей по краям луж, но чувствуется, что парк уже очнулся от зимней спячки. Деревья жадно впитывают в себя корнями земную влагу, на ветках клейкие только что распустившиеся листочки. Тишина. Парк прислушивается к себе, замер в некотором состоянии равновесия перед тем, как со всей возрождённой мощью войти в пышный период цветения. Ещё всё впереди: и прозрачные белые ночи, и яркая изумрудная зелень, и грибные дожди, и полуденный зной. Всё ещё впереди, всё ещё только будет.…Но ожидаемого состояния лёгкости и доверия этому сверкающему, немного замедленному потоку жизни не случилось. Сегодня Лука явно не вписывался в этот весенний проект, ощущал себя чужаком и в этом когда- то родном городе, и в этом разбуженном, возбуждённом ярким солнцем, мире природы.

Он спустился по узенькой тропинке к реке и с размаху бросил ключи в мутную воду. Теперь он не сможет в своих снах попасть в эту квартиру в доме, которого нет. За его спиной послышался сухой кашель. Лука обернулся. На деревянной скамеечке, поёживаясь от весеннего ветерка, сидел худощавый старик в длинном синем плаще и с тростью. Он как 2 капли воды был похож на официанта из " Меню желаний". Луке почему-то была приятна эта встреча.

–Можно присесть с вами?

–Да, конечно.

Старичок подвинулся, освободив место рядом с собой.

–Это вы утром были в "Меню желаний"? – спросил парень.

–Конечно, нет – хитро прищурился старик. – Но мы с тобой точно встречались, это было так давно, – немного растягивая слова, произнес тот

Лука был точно уверен, что увидел этого старичка впервые только сегодня утром.

–Не припоминаю – ответил парень. А где мы встречались и когда?

–Да, это неважно, ты и не должен обо всём помнить.

Старик пристально посмотрел на Луку своими чуть выпуклыми, светло-коричневыми, как весенняя жижа глазами с огромными зрачками, которые при длительном контакте, как-будто втягивали в себя. Парень почувствовал, как этот взгляд одновременно притягивая его внимание к себе, как бы проник внутрь и наткнулся там, возможно, на то, что насторожило пожилого собеседника. Внезапно старик опять закашлялся, отвёл взгляд и невыразительно медленно произнёс:

– Если ты захочешь что-то переиграть, позвони. Бывает, нам не хватает для жизни одного сценария. Ты сам видишь, как сейчас время ускорилось, даже в этом уездном городке такая суета, все куда-то спешат, бегут, едут. Раньше искали ключи, разгадки к тайнам, а сейчас порой приходится находить двери и строить к ним новые замки.

Старик встал и, не прощаясь, быстро по тропинке направился к выходу из парка, помахивая тростью. У самых ворот, к нему присоединилась грязно белая болонка, вынырнувшая из зарослей сирени. А парень обнаружил на скамейке, где до этого сидел пожилой мужчина, визитку, будто из прошлого века, где на фоне, белого легкого парусника– каллиграфическим шрифтом было напечатано имя: Воронов Валерий Валерьянович и рядом контактный телефон.

Больше на этой визитке ничего не было: ни его адреса, ни сферы деятельности. Лука хотел выбросить ненужную ему бумажку, но, не обнаружив рядом со скамейкой урны, машинально засунул в карман, где до этого лежали ключи. Больше делать ему в этом городе было нечего. Парень отправился на площадь, где находилась платная автостоянка, сел в ауди кобальтового цвета и рванул побыстрее из города, который так хотел забыть.

Глава 3

До Павловска Лука домчался за 1.5 часа. Почему-то вместо того, чтобы ехать домой, он захотел увидеться с родителями и рассказать им о своей поездке.

Парень подъехал к двухэтажному коттеджу фисташкового цвета, припарковался во дворе и быстро прошел вовнутрь дома. Его отец, как обычно был на работе, его встретила удивленная, и обрадованная внезапному визиту сына мама. Она только что вернулась из салона красоты, и кокетливо поинтересовалась – как ее новая прическа. Выглядела она, как обычно замечательно, ничего нового в ее облике Лука не заметил.