Свет. Маленькая, еле заметная, точка через несколько секунд превратилась в ослепительную звезду, ещё через минуту стала светлым кружком, и Андрей Васильевич почувствовал, что он летит. Не было ни притяжения, ни сопротивления воздуха, ни рёва двигателей, ни мелькающей внизу местности. А главное, никаких приборов. Интересно, подумал он, в кабине приборы уже не замечаешь. Вроде, и не смотришь на них никогда и только словно сами собой откладываются в памяти нужные параметры. А тут их нет, и, оказывается, без приборов почти вообще никак. В таких условиях только настоящий истребитель может заметит полёт. Только какой-то несуразный. Вроде бы, Сердюк стоял вертикально, как на полу, правда, ни на что не опираясь, и в то же время стремительно двигался вперёд.

Вот он, свет в конце тоннеля, отметил про себя лётчик. Но в такой позе лететь очень некомфортно. Он лёг на грудь, как пловец на воду, раскинул руки. Так Андрей чувствовал себя гораздо привычнее. Не хватало только перегрузок и чувства разрезаемого воздуха. Ну и данных по полёту. Из всех ориентиров оставался один светлый круг впереди, к которому он и двигался. Но это уже хоть чуть-чуть становилось похоже на привычный полёт. Сердюк завалился на правую руку и выполнил простейшую бочку.

Отсутствие горизонта свело на нет всё чувство пилотажа. Какой смысл переворачиваться, если земля и небо вертятся вместе с тобой? Ощущения полёта на спине не было. Он ещё немного повертелся. Попытался сделать свечку, потом петлю Нестерова, но отсутствие горизонта не позволило. Его равномерно тянуло к свету. Половина удовольствия от полёта пропала, осталось лишь монотонное механическое движение, как в пассажирском лайнере. Тогда он напрягся, пытаясь мысленно разогнать свой несуществующий летательный аппарат до максимальных скоростей, и на полном ходу влетел в ослепительное пятно.

Вспышка, заставившая до щелчка распахнуть веки и тяжело задышать. Будто вынырнул с критической глубины. Сердце колотилось, и пришлось сделать несколько принудительно глубоких, медленных вздохов, чтобы успокоить пустившийся вразнос мотор. Минута, и он уже спокойно лежит на той же самой каретке, что и до своей смерти. Или не смерти? Что-то всё вокруг не напоминает ни рай, ни ад.

Андрей Васильевич огляделся. Он находился в странной ёмкости, чем-то напоминающей кошачий лоток. Низкие эмалированные бортики, мелкая металлическая решётка на полу, под которой чувствуется влага. Кошачьего запаха, к счастью, не было. Это явно не томограф. Да и помещение совсем другое. Стены покрыты панелями из лучших сортов ценного пластика, потолок представляет из себя одну большую плоскую лампу. А сам он лежит абсолютно голый. Хоть бы трусы оставили, обиженно подумал Сердюк. И тут же заметил на стоящей рядом с его контейнером низкой этажерке пару кроссовок светло-серого цвета, а на полочке над ними комбинезон в тон. Чистое бельё подогнали, как после бани. Что же, стоит одеться. Только вот как добраться до одежды? Интересно, ноги они не отремонтировали? Он решил для проверки поднять правую. Как там? Нужно напрячь вот эти мышцы… Сейчас попробуем… Ничего не получилось, нога осталась неподвижна. Вот и ответ. Даже на том свете его никто бесплатно лечить не будет. Остаётся придвинуться на руках и…

Кое-как подцепив комбинезон, Андрей Васильевич машинально засунул правую ногу в штанину и замер. Конечность функционировала штатно. Как так-то? Он попытался впихнуть левую. Надо приподнять бедро… Ни фига. Ну и хрен с ним, одеваться надо. Он, не задумываясь, напялил комбинезон, при этом нога сама сделала всё как нужно. Спрыгнул со своего кошачьего лотка, и сделал пару шагов. Работает!

– Эге-ге!!! – В голос закричал Сердюк и в порыве чувств попрыгал сначала на правой ножке, потом на левой.

Всё работало. Ноги были абсолютно здоровы. Но почему тогда не получалось задействовать их сознательно? Он задумался. В голову ничего не приходило. Да и ладно, махнул про себя рукой Андрей Васильевич и тут же понял – он просто отвык напрягать ноги. Почему-то вспомнилось: «Нельзя попробовать поднять руку. Можно только поднять её». Кажется, на каком-то тренинге в интернете какой-то тамошний умник так говорил. И надо же, оказался прав.

Сердюк сделал несколько восторженных шагов по кабинету и внезапно остановился, сражённый мыслью. А дальше-то что? Ну, ноги ему подшаманили, но ведь не для того, чтобы запереть в этой комнате? Тут ни стола, ни унитаза. Что дальше-то делать?

Внезапно перед глазами появилась надпись: «Базовый коммуникатор ID: FE4B976FE4B976F7E0F7E03E3EF8F8-114 активирован. Желаете установить личный идентификатор?». Вот будто прямо перед глазами висит стеклянный экран, на который выведена эта надпись. Сердюк повертел головой. Объявление послушно следовало за фокусом глаз.

– Вот она какая, виртуальная реальность, – пробормотал еле слышно Андрей. – И как мне этот идентификатор поменять? Не хотелось бы отзываться на подобную белиберду. Да и в бою такой позывной…

Он недовольно поцокал языком.

– Как тут вообще текст ввести? – уже громче потребовал Сердюк.

И сразу же узнал. Существовало три базовых способа. Можно было после команды «Текст» начать проговаривать вслух, и тогда интерпретатор сам переделывал звуки в буквы. Недостатком являлось произношение, из-за которого получившийся текст приходилось корректировать. Второй способ годился для коротких предложений или одиночных слов. Нужно было представить нужную фразу из букв и поместить их в требуемое место. Минусом была длина текста. Понятно, что «Войну и мир» в уме побуквенно не представишь. Третий способ – виртуальная клавиатура. В левом верхнем углу, прямо под бровью, загорелся еле заметный значок.

– Чёрт, откуда я это знаю? – обалдело спросил сам себя Сердюк, и тут же понял, откуда. Базовые коммуникаторы снабжены развёрнутой справочной системой, описывающей все документированные функции.

– Вот, блин, – проворчал лётчик.

Он представил слова «Андрей Васильевич» перед глазами. Буквы разбегались, и чтобы собрать их в нужной последовательности пришлось повозиться. Минуты через три это удалось, но при попытке вставить с трудом собранную строку вместо той абракадабры, что сейчас являлась идентификатором, отчество всё равно расплывалось. Он оставил только «Андрей». Получилось гораздо быстрее, но перед глазами всплыло окно: «Этот идентификатор занят. Желаете изменить на Андрей 45F034?».

– Однозначно нет, – от негодования вслух отказался неопытный пользователь и задумчиво добавил. – Значит, наших тут немало. Может, кого из знакомых встречу?

Он попробовал «Хохол», но, видимо, украинские братья тоже активно использовали виртуальность. Хохлов было поменьше, восемьсот с чем-то, но позывной с длинным номером всё равно не хотелось брать. А вот «Сердюк» почему-то прошёл. Даже первым. Лётчик очень удивился, что такая распространённая в незалежной фамилия в виртуальном мире ещё не представлена. Но, плохо ли, хорошо ли, а базовый коммуникатор с идентификатором «Сердюк» начал работу. И первым делом указал своему пользователю на дверь. В прямом смысле. Одна из панелей стены тут же подсветилась красным и над ней появилась надпись: «Дверь в коридор. Закрыта. Желаете воспользоваться?». Естественно!

В коридоре пахло озоном. Пахло? Когда это Андрей Васильевич пропустил передачу запахов через интернет? Хотя, не такой уж он и ярый пользователь. А вот то, что никого нет, это не понравилось. Сердюк прошёл вперёд, выбрав естественное для мужчины направление – налево. Через пару десятков метров коридор свернул в большой светлый зал. Вот тут уже было полно народа.

Кроме людей, в глаза бросалась некая неправильность освещения – будто сквозь зелёное стекло. Спектр, как в лесу, когда лучи пробиваются через листву деревьев. Цвет приятный, но очень непривычно. Второе, что он заметил – светящаяся панель во всю стену. На тёмно-зелёном, почти чёрном фоне менялись светло-зелёные цифры. Обычное, двадцатичетырёхчасовое время. Если верить часам, то без двадцати минут полдень. Второй строчкой, поменьше, мелькали убывающие секунды. Обратный отсчёт. Судя по всему, оставалось не более трёх минут до какого-то события. Понадеявшись в душе, что это не взрыв, Андрей двинулся в обход зала.