Действительно этот монотонный стук уже бесит. Какого черта он долбит столько времени по этим стенам.

– Мне нравится, что ты не строишь из себя напыщенную леди. Твоя прямота возбуждает мое воображение. Продолжай в то же духе, – смеется он.

– Расслабься со своим воображением. Ты в другой стране, если только ты не записался на особенный китайский массаж. – Слышу его смех.

– Я устал от презервативов, и если быть честным, твое недоверие немного удручает. Извини, мне пора. Не могу понять, почему мы каждый раз ругаемся, когда я в поездке. Хорошего дня, любимая.

Хмыкаю в ответ и отключаю телефон.

Встаю, чтобы пройтись по берегу с Лео и собакой. Медленно опускается солнце, предоставляя нам один из тех прекрасных закатов.

Беру за руку Лео, и мы идем против легкого ветра. Мои ноги путаются в длинном сарафане, ноги проваливаются в мокрый песок.

– Мамочка, а папа к нам приедет? Ведь у всех есть папа. – Подняв голову, Лео смотрит на меня.

На минуту замираю.

– Обязательно, родной, но позже. – Глажу его по голову и прижимаю к себе.

Первое слово, которое произнес Лео, было «папа». И я не нашла в себе силы сказать ему, что он умер, даже не зная о нем. Родители не вмешиваются и придерживаются истории, что папа скоро приедет. Представляю его разочарование во мне, когда он поймет, что его просто нет. Когда Лео был маленький, я видела только одного человека на роль отца Лео, но он уехал. Не думаю, что у него были какие-то чувства ко мне.

– Он тебя любит, мама, совсем как я. – Лео гладит мою руку. – И он вернется. – Смотрит на океан. Его плечи взволнованно поднимаются. – И я его люблю. Патрик будет к нам приезжать, и мы обязательно его познакомим с папой, ведь так?

Поднимаю глаза к небу.

– Боже, как тяжело. – Быстро моргаю от наплывших слез. – Все будет хорошо, малыш. Патрик хороший человек, и он тебя любит. А теперь давай наперегонки: кто последний, тот убирает за Маком.

С громким визгом Лео убегает от меня, я притормаживаю, чтобы дать ему фору убежать. Он должен быть победителем в наших гонках, и никак иначе.

Когда ты просыпаешься рядом с человеком, которого еще не так давно любил и боготворил, а в данный момент желаешь лишь одного – чтобы это видение исчезло, – тогда до тебя доходит, что все это не правильно. Не зря говорят, привычка – дело серьёзное и пагубное. В наших отношениях со Стейси именно это – привычка. Мы привыкли друг к другу за столь долгое время, нас вроде бы все устраивает, все идет своим чередом так, как и должно идти – к помолвке, а затем к свадьбе, например. Один лишь смысл этих слов доводит мое спокойное и расслабленное состояние до мелкой дрожжи и неприятных ощущений в теле. Стейси много раз упоминала о кольце, ее можно понять и принять тот факт, что она как бы старается сохранить давнюю искру между нами, но нужно ли нам это обоим? Мне становится смешно, когда каждый раз она начинает разговор о детях, зная мое особое к ним отношение, болтает без устали откровенное вранье о том, какой неповторимой матерью она станет.

Все это чушь собачья, и сама Стейси знает об этом, как никто другой.

Вот она сидит за кухонным столом, попивая свой утренний крепкий кофе. Затем я, чмокнув ее одним из самых быстрых поцелуев на свете и пожелав ей доброго утра, спрошу, какие на сегодня у нее планы, и чем она собирается заниматься. Подколю ее тем, что в очередной раз она спустит деньги на дорогие шмотки и забудет купить в продуктовом отделе супермаркета то, о чем я ее попросил. А она…

Она хитро улыбнется и пообещает быть сегодня ночью паинькой, чтобы я смог трахнуть ее так, как захочу.

Все очевидно, все предсказуемо. Мне известны все ее прихоти, негодования, эмоции, желания и предпочтения. Я знаю обо всем заранее, мне даже не нужно гадать, какое выражение лица у Стейси в данный момент:

– Сегодня я весь день буду разбирать коробки в своем кабинете, – наливаю из кофеварки утренний бодрящий напиток, мимолетно бросая на нее взгляд, – с Логаном.

Отхлебываю и прислоняюсь к кухонному столу напротив блондинки, скрестив ноги у лодыжек, чтобы оценить ее актерское мастерство.

– Давно не видела Логана, как его семья? – Криво улыбается одними уголками губ.

Да ей на*рать на него и его семью тем более. Стейси терпеть не может моего друга и знает, что мне об этом известно.

Логан Смит – мой напарник. Я познакомился с ним во время своего «побега» трехлетней давности. Он хороший малый и замечательный друг. За все то время, что мы скитались с ним вдвоем (поправочка, втроем, не нужно забывать о «прицепе» по имени Стейси), он ни разу не дал усомниться в своем профессионализме, показал себя надежным человеком и верным нашему общему делу товарищем. Я был тогда потерян, не знал, чего хочу и как быть дальше, но именно внезапная встреча и знакомство с ним я расцениваю как знак свыше. Скорее, мое высказывание по отношению к Стейси не делает меня приличным человеком в некотором роде, но она сама пришла, сама хотела, не отрицаю, и я был не против наших сексуальных утех. Девушка знала, на что шла, а я только сейчас это понял.

– У него все отлично. Саманта уже на восьмом месяце, так что рождение ребенка не заставляет себя долго ждать. – Выжидающе смотрю на нее.

Стейси не выдерживает моего взгляда и отворачивается.

– Ладно. Мне пора.

Она направляется к выходу легкой походкой, раскачивая бедрами подол летнего желтого сарафана.

– В котором часу тебя ждать? – Я следую за ней.

Прихватив сумочку и эффектно взмахнув своими блестящими блондинистыми волосами, красивая, но стерва, оборачивается со словами:

– Не жди меня скоро.

И поспешно выходит, чуть хлопнув за собой дверью.

Да, я знаю в каком месте ущипнуть Стейси за живое. Дети.

– И тебе хорошего дня, милая, – бормочу себе под нос.

– Черт, Джон, неужели в этих коробках бумаги? А кажется, будто тонны металлолома.

Логан с огромными ящиками в руках едва ли не спотыкается о гору лежащего хламья, когда заходит в мой кабинет.

Он практически сбрасывает их на пол и из бумажной кучи берет в руки потрепанную фотографию, на которой изображены когда-то счастливые Джон и Стейси на фоне Эйфелевой башни, как многие влюбленные парочки. Мне не нужно бросать взгляд на подпись фотографии. Я прекрасно знаю написанные на обороте слова: «Город нашей мечты». Логан переворачивает ее, пробегая глазами. Затем смотрит на меня, и я вижу в них удивление:

– Зачем ты хранишь это старье?

Дело в том, что он в курсе всей нашей канители. Они со Стейси недолюбливают друг друга. Она в шутку, он в свою очередь открыто насмехается над ней, и я этому не препятствую. Иногда я задумываюсь, в кого превратился? Я никогда не позволял себе подобное с женщинами, тем более с любимыми. Но это было раньше, а сейчас…

– Это открытка когда-то многое значила для меня, – говорю я и выхватываю фото из его рук, бросая вновь в кучу из ненужных бумаг.

В Париже я сделал Стейси предложение, а вскоре, после нашего приезда домой, она исчезла.

– У нас до хрена накопилось работы, – меняя тему, указываю ему на здоровенную стопку бумаг, которую необходимо перебрать, а также нескончаемые коробки, стоящие в углу моего кабинета, которые, как вы уже догадались, находятся в самом доме.

– И все это нужно перебрать до конца дня, чтобы завтра мы начали работу, – уже серьезным тоном говорю ему, давая понять, кто здесь немного руководитель. Хотя честно признаться, у нас с ним только на бумаге отношения начальник-подчиненный, а на деле мы компаньоны.

– Где Макс? – Логан выглядывает из кабинета. – Сбежал в поисках новой сучки?

Звучит словно о Стейси.

– Без понятия. Еще вчера выпустил его на прогулку, немного отвлекся – а пса уже нет.

– Может, у новой соседки? – нотки его голоса меняются в интонации со скоростью света, а глаза прикованы к окну, которое открывает потрясающий вид на океан.