Анна отпустила Марфу и решила обойти господский дом. Начала считать количество окон, но сбилась со счета. Но хорошо запомнила, что с торца здания было три окна, это была гостиная, судя по всему, самая большая комната в доме, с фасада у нее было, наверное, четыре или пять окон. Из гостиной стеклянные двери вели на большую террасу с задней части дома. С торца на втором этаже окон не было. С другой стороны дома с торца на первом этаже тоже было три окна и ни одного на втором. Комната с окнами была одна из тех, что были заперты за ненадобностью. Деревья с этой стороны дома росли близко, своей кроной касались крыши и создавали тень… и скрывали от любопытных глаз. Анна посмотрела в сторону флигеля. Оттуда увидеть то, что было со стороны торца, было невозможно. Это было идеальное место, если было нужно с кем-то встретиться, не привлекая внимания и не уходя для этого далеко от дома. Анна пригляделась к окнам, и ей показалось, что одно из них отличалось. Так оно и было, это окно было, собственно говоря, частью двери. Она даже обнаружила замочную скважину, она была смазана маслом, значит ей пользовались… чтоб открывать и закрывать дверь, если князю нужно было незаметно уйти из дома, или если к нему приходили те, кого никто не должен был видеть… Не по этой ли причине князь отпускал всех слуг на ночь и оставался в доме один?

Интересно, а как там во флигеле, где, как сказал Павел, находились все хозяйственные помещения. Первая дверь оказалась ведущей в кухню, она была просторной, чистой, с двумя плитами, несколькими столами и бесконечным множеством предметов утвари. В ней стоял такой аромат, что у Анны начали течь слюнки… В кухне находились повар Харитон и еще одна женщина средних лет, которой не было среди слуг, когда они с Павлом подъехали к дому.

— Ваша Милость, — забеспокоился повар, — неужели что-то произошло, раз Вы сюда сами пожаловали?

— Нет, мне просто хотелось посмотреть, как тут… и узнать, что будет на ужин.

«С каких это пор родственники Его Сиятельства сами приходят в кухню узнать про ужин? Для этого есть дворецкий, — пронеслось в голове повара. — Но, видимо, у этих в доме дворецкого нет, вот и не догадалась спросить у Матвея… Что ж, привыкнет со временем…»

— Его Сиятельство не заказывал на сегодня никакого изысканного меню, — как бы оправдываясь, сказал повар, — так что все по-простому — солянка, фаршированный карп, жаркое, кулебяка… Когда прикажете подать, Ваша Милость?

— А когда будет готово?

— Так уже готово, можно хоть сейчас подавать. Я как раз собирался послать Устинью к Матвею… Ваша Милость, может быть, Вы что-то особенное хотите? Вы только скажите, если продукты для этих блюд в наличии есть, я обязательно приготовлю.

— Спасибо, Харитон, может быть, в другой раз… А ужин только для меня?

— Ну господский ужин только для Вас, Ваша Милость, ведь Его Сиятельство уехал.

— Мне много не нужно… Я бы, наверное, только карпа и кулебяку попробовала…

— Ваша Милость, Вам принесут все, что приготовлено, а там Вы уж сами выберете, что Вам понравится. Может, Вам карп не приглянется, а жаркое — наоборот…

Да, барышня — это не князь, который отсутствием аппетита никогда не страдает, особенно, когда из поездки вернется — для него и обед, и ужин из нескольких блюд только в радость готовить…

— Харитон! У тебя все готово? А то время к ужину подходит, надо бы Ее Милость предупредить, — раздался из коридора голос дворецкого, через секунду появившегося в кухне.

— Ваша Милость, Анна Викторовна, прошу прощения, что про ужин Вам не напомнил… и Вам самой пришлось на кухню идти…

— Матвей, я гуляла, усадьбу осматривала… ну и в кухню зашла… здесь так вкусно пахнет, — честно сказала она.

— Да, Харитон готовить умеет, иначе бы Его Сиятельство его не держал. Его Сиятельство его поварским искусством весьма доволен.

— Спасибо на добром слове, Матвей Евсеич.

— Харитон, поторопись. Чтоб не остыло.

— Как можно, Матвей Евсеич? Прямо за Вами и принесем все.

— Ваша Милость, пойдемте в дом.

— Матвей, а можно мне накрыть в буфетной? — Анне не хотелось ужинать в одиночестве в столовой за большим столом.

«Дожили, — вздохнул про себя дворецкий, — теперь уже ужин в буфетной… Ладно хоть чай на бегу, когда Его Сиятельство по делам спешит. Но ужин… Однако хозяин — барин, а хозяйка — барыня… Его Сиятельство сказал, все распоряжения Ее Милости выполнять, если они его собственным не противоречат. А чтоб стола для племянницы в буфетной не накрывать, такого распоряжения от него не поступало. Наверное, пока…»

— От чего же нельзя? Если Ваша Милость желает ужинать в буфетной, накрою Вам там, — Матвей поставил приборы на столик, за которым князь пил только чай. — Вы какое вино выберете?

— Вино? — Анна задумалась, стоит ли ей пить вино. Или все же пригубить чуть-чуть? — А какое пьет Павел Александрович? Может, есть открытая бутылка, чтоб только попробовать?

«У князя открытая бутылка? — засмеялся про себя дворецкий. — У него открытая бутылка редко остается, только пустые»

— Его Сиятельство предпочитает анжуйские и бургундские вина. Я могу открыть для Вас любую, Ваша Милость.

— А какое, на Ваш взгляд, подойдет?

— Вот это, — Матвей показал ей бутылку белого вина. — С рыбой Его Сиятельство всегда его предпочитает.

Анна отпила немного вина — оно было очень приятным на вкус. Князь определенно знал толк в винах. Харитон доставил блюда, Анне показалось, что аппетит у нее разыгрался еще больше. Но супа ей не хотелось. Как и жаркого…

— Матвей, можно мне только рыбы? Кусочек. Без гарнира.

Дворецкий положил пару кусочков — рыба таяла во рту. А с вином была просто пальчики оближешь… Анна не удержалась и попросила еще пару кусочков. Дворецкий выполнил просьбу Ее Милости и долил вина в бокал. После четырех кусков рыбы места для остальных блюд не осталось, даже если бы она и хотела попробовать их ранее.

— Я больше ничего не хочу… Разве что чая.

Дворецкий вздохнул в очередной раз. Этак племянница Его Сиятельства исхудает… Что ж потом ее муж скажет, когда она от князя приедет? Что ее здесь голодом морили?

— Ваша Милость, может, Вы все же отведаете кулебяки? Такую, что делает Харитон, нельзя не попробовать…

Анна кивнула. Кулебяка действительно была знатной. Наверное, если бы она решила начать с нее, у нее не дошло бы и до карпа…

— Матвей, очень, очень вкусно…

— Ваша Милость, я Вам оставлю ее в буфете. Вдруг Вам захочется позже. Я всегда ее Ее Сиятельству оставляю на той случай, если он допоздна засидится. Я Вам и пирожные оставлю.

— Пирожные? — заинтересовалась Анна.

— Да, Харитон сделал для Вас корзиночки со взбитыми сливками и с фруктами. Они и позже еще хороши будут, если еще раз чай попить захотите.

Пирожные были верхом кулинарного искусства. Теперь она знала, что можно будет попросить Харитона сделать для нее, пока она гостит в усадьбе князя.

После ужина она надумала осмотреть дом изнутри. В библиотеке книжные шкафы с застекленными полками от пола до потолка занимали почти все стены. Лишь дверь, окно и камин разрывали прямоугольник, состоявший из сотен, если не тысяч, разноцветных корешков книг. Ближе к окну стоял письменный стол с прибором, стопкой писчей бумаги и несколькими тетрадями и записными книжками. В другом конце комнаты был небольшой столик, на нем — поднос бутылкой вина и бокалом и книга. Около стола были два массивных кресла, на спинке одного из них лежал плед. Видимо, князь любил здесь читать под бокал вина. Анне было интересно, что читал Павел. Это было произведение Jane Eyre некой Charlotte Bronte на английском языке. Анна взяла книгу и пробежала глазами содержание нескольких страниц. Судя по всему, это был дамский роман. Не может быть, чтоб князя самого интересовали такие книги. Скорее всего, он просматривал их, чтоб вести с дамами разговоры в свете. Он ведь считался дамским угодником и, по-видимому, в подобных книгах искал темы для бесед с дамами.