— Так, что это ты задумала? — он уже откровенно подозревает, — Ты же сказала, что устала сегодня, да и неделя была и правда долгой, или ты опять передумала? — он, конечно, устал как чёрт, но если что, всегда готов на такие подвиги, пусть там не думает себе!
— Нет, — Юля медленно качает головой, проводя ладонью по его щеке, — Мне кажется, я просто приняла главное решение.
Комментарий к Кто я без тебя?
Так странно осознавать, что эта глава - предпоследняя. Самая большая.
Хотя в какой-то момент мне показалось, что, в принципе, можно оставить и так. Я почти распутала логические цепочки, и остался только один финальный поворот.
========== Да ==========
Его сон был глубоким, тяжёлым и спокойным. Сновидений он не видел — сказывалась усталость, накопившаяся за неделю работы без выходных и после ночного дежурства, но пробуждение на удивление было лёгким. Серое, пасмурное утро заглядывало сквозь полупрозрачную тюль, не разгоняя ещё витавший в комнате сумрак. Природа притихла в ожидании неизбежного дождя, и эта тревожная готовность сказывалась в едва уловимом свисте ветра да шелесте листьев за окном.
Нехотя потянувшись к будильнику, Костя лениво приоткрыл глаза и удостоверился, что ещё слишком рано выбираться из тёплой постели — только семь минут девятого, а у него, как и Юли, сегодня был выходной. Нежная улыбка коснулась его лица, когда он подумал о любимой женщине — только лишь впервые за этот день, а сколько ещё блаженных секунд он может провести с ней сегодня, не выпуская ни из головы, ни из рук, ни из сердца. Он медленно перекатился на бок, желая прижать её сонную к себе, как..резко подскочил на кровати, усаживаясь.
Он был один, совершенно один в комнате. Первая мысль, резанувшая сознание ударом тока, что ему это всё привиделось, может, его-таки подстрелили, и он провалялся в коме всё это время? А вдруг она не возвращалась, вдруг не было ничего, ни их работы, ни поцелуев, ни разговоров, ни отношений? Нет-нет-нет, он бы такого точно не придумал. Да, порой всё происходящее казалось ему нереальным, но он не обладал столь яркой фантазией, чтобы создать отдельную временную ветку в своей голове. Вторая мысль, прицепившаяся вагоном за первую была…что она просто ушла. Сбежала от него, пока он спал. Бросила? От одного осознания возможности подобного мужчину прошиб холодный пот. Лисицын быстро пробежался взглядом по комнате, осматривая её фокусным вниманием. Да нет, вот её телефон, брошенный на тумбочке, вон одежда, да и другие вещи. Попытавшись успокоиться, он выдохнул. По крайней мере, она в квартире. Может, просто проснулась раньше него и тихо ускользнула, чтобы не будить? Хотя куда вставать в такую рань, да ещё и в свой же выходной. Нахмурившись, майор в задумчивости взъерошил волосы и опустил взгляд, когда до него дошёл очевидный факт. Простыни не было. Мужчина смутно помнил, была ли она вечером, но должна была быть? Может сползла, хотя они не занимались ничем таким бурным, чтобы это случилось. Откинув одеяло, он быстро поднялся на ноги и на всякий случай обошёл кровать. Вариант оставался только один, но он как-то не состыковывался в пока ещё не очень хорошо соображающим сознании. Юля что, решила сделать канат и выбраться из окна, как принцесса из сказки? Мысленно отмахнувшись от этого бреда, Лисицын, натянув домашнюю одежду, решительно вышел из комнаты.
Он ненадолго задержался на пороге, прислушиваясь к звукам и запахам, как истинная ищейка, берущая след. Квартира не была огромной, хотя при желании здесь спрятаться можно было, но с чего бы в голове у девушки возникали такие желания? Тихий шум бегущей воды быстро подсказал, где искать беглянку, и Костя выдохнул с облегчением, хотя непонимание и беспокойство всё ещё зудели вокруг маленькими невидимыми мушками. Он прошёл по коридору на источник звука, и аккуратно приоткрыл дверь, заглядывая внутрь, а после, слегка улыбнувшись и, наконец, успокоившись, открыл её полностью. Нашлась его пропажа. Даже обе.
— Юль! — позвал он, но никакой реакции не последовало, и мужчина повторил громче, чтобы перекрыть шум воды, — Юля!
На этот раз он был услышан. Мужчина видел, как чуть вздрогнули её плечи и как-то сразу поникли. Она выключила льющуюся в раковину воду и медленно, почему-то очень медленно повернулась к нему. Мягкая радостная улыбка сползла с его губ, как только он заглянул ей в лицо. Глаза её, кажется, ставшие ещё огромнее, были такие пронзительно глубокие, словно он смотрел в бездонную бездну, где только и есть, что пустота. На вид она была такой беззащитной и раненой, что по коже Лисицына пробежали мурашки, и одна-единственная мысль пронзила его насквозь: произошло что-то ужасное.
— Юленька, что случилось? — едва слышно прошептал он, замерев на месте, боясь сделать лишнее движение или издать звук, нарушить какую-то внезапно обрушившуюся на них оглушающую тишину. Соколова отвела взгляд, перепрыгивая с предмета на предмет, что были вокруг, лишь бы снова не встречаться глазами, судорожно вдохнула, раз, второй, третий, пытаясь взять себя в руки и вымолвить хоть звук. Лисицын подумал, что она сейчас доведёт его до инфаркта, видя, как задрожали её губы, а в глазах застыла прозрачная пелена слёз. Она моргнула, затем снова, и ещё раз, и горячие солёные капли срывались с её ресниц, прочерчивая мокрые дорожки по щекам, и она расплакалась, уже не в силах сдержаться.
В мгновение ока мужчина оказался рядом с Юлей, и она доверчиво уткнулась ему в грудь.
— Юлька, ты чего? Из-за этой ерунды? Да сейчас в стиралку кинем и делов-то, — успокаивающе бормотал Костя, поглаживаю девушку по спутанным влажным волосам, потому что он и не знал, что ещё мог сделать. Она вновь ставила его в тупик своим поведением, но ему и не надо было объяснений, чтобы прижать её крепче, пытаясь поддержать в минуту слабости. Он терпеть не мог женские слёзы, они обезоруживали, сковывали, не давали нормально мыслить, потому что единственным желанием было помочь и избавить от страданий, и уж тем более он не мог их терпеть, когда они лились из глаз такого родного человека, как Юлия.
— Маленькая моя, ну чего ты, солнце моё, тише-тише, родная, моя хорошая, любимая моя, — ласково повторял он, поглаживая её плечи и спину, которые вздрагивали от рыданий. Костя понятия не имел как её успокоить, да он даже не мог сообразить в чём дело, вряд ли он сумел сделать что-то ужасное, пока спал, да он в таком состоянии её почти никогда и не видел. Так, смахнёт слёзы, улыбнётся, а в глазах грусть, но чтобы вот так, почти в истерике? Неужели кто-то умер? Сейчас она плакала так горько, так отчаянно, почти скорбно, и это рвало его душу на куски. Ему бы злиться, заставить как-то себя её встряхнуть, привести в нормальное состояние, но он не мог, у него внутри только всё сжималось, потому что это до ужаса страшно, когда такие сильные люди — а в том, что она была сильная, он ни капли не сомневался — и вот так рыдают. Как там говорят: «слёзы — это не признак слабости, это признак того, что человек был сильным слишком долго». Оставалось только ждать, пока она выплеснет свои эмоции и сама это переборет.
— Тише-тише, моя сладкая, я с тобой, я рядом, — как мантру шептал Лисицын, целуя её в волосы, терпеливо ожидая, пока она справится со всем, что накопилось у неё внутри.
Он понятия не имел, сколько времени прошло, хотя ему эти минуты показались вечностью, когда она затихла, лишь изредка всхлипывая. Всё ещё осторожничая, Лисицын «отлепил» Юлю от себя, заглядывая в лицо, и не смог сдержать жалостливой улыбки. Личико её распухло и покраснело от слёз, а серо-голубые глаза были пронзительно-бирюзового оттенка.
— Ох, горе ты моё, — нежно прошептал он, стирая большими пальцами солёную влагу с её щёк, и невесомо поцеловал девушку в лоб, — Давай умоемся, — вкрадчиво предложил он, ощущая себя, будто общается с маленьким ребёнком, или же с ещё не обезвреженной бомбой. Меньше всего ему хотелось вызвать новую волну слёз, а он знал, как это равновесие зыбко. Мужчина придерживает спадающие пряди, чтобы они не мешались, пока она умывается холодной водой, а после усаживает её на край ванны.
