========== А может быть, в Питер..? ==========

Виды за окном сменяли друг друга, как кинолента. Один за одним аккуратные домики исчезали, уступая место некогда пышным дворцам и помпезным храмам, а после всё это расплывалось в каналах и пряталось за возникающими едва ли не на каждом квартале мостами. Юля тяжело вздохнула, не в силах оторвать взгляд от видов. Жаль, что посмотреть город у них не было никакой возможности. В кои-то веки командировка не в подмосковный Добинск или Малиновск, а на Ладогу, в Санкт-Петербург, а всё, что удалось посмотреть — лишь песчаные берега с корявыми корнями сосен, растопыренных словно пальцы притаившихся ведьм, да сгоревший в палатке труп и клуб аквалангистов «Ундина». Но расследование было открыто, улики и труп уже были на полпути к Москве, паря на высоте нескольких тысяч метров в воздушном пространстве, и им тоже нужно было возвращаться.

Девушка бросила взгляд на напарника, сосредоточившего своё внимание на дороге. Это только второе совместное дело после её возвращение в состав Федеральной Экспертной Службы, и Юля надеялась, что они смогут поговорить по дороге до Москвы, подальше от чужих ушей и «всё понимающих» взглядов коллег. Конечно, они были семьёй, и майор была рада возвращению в их ряды, но и скрыть что-то друг от друга в их конторе было довольно сложно. А уж что именно обсудить с Лисицыным ей точно было. Нет, они, конечно, уже говорили и довольно много, но оба старательно обходили ту сторону, что касалась их отношений.

Да и существовали ли эти отношения? Пять лет назад она была в этом уверена, но после того как исчезла, без прощаний и объяснений, не выходила на связь, хотя знала, что Константин Львович не оставлял попыток её разыскать несколько лет, а потом она просто свалилась как снег на голову, заявившись на пороге офиса ФЭС в новом звании и с подпиской о неразглашении… Она только лишь была уверена в том, что у Кости не было других отношений сейчас, но остались ли чувства к ней? Да и сама она в своих чувствах запуталась, как только увидела родные глаза за стеклом офисного буфета. И сейчас эти глаза, на миг отвлёкшись от дорожной обстановки, с немым вопросом обратились к ней.

— Так свободно здесь, никаких пробок. Не то, что в Москве, — выпалила Юлия первое, что пришло на ум, и вновь отвернулась к окну.

— Это потому, что мы не по Невскому мчимся, а если б там — тоже встали бы на несколько часов, — ответил майор, ловко сворачивая на светофоре на узкую улочку, — Да и сейчас разгар рабочего дня. Все офисах томятся. Это у нас с тобой, Юля, работа приключенческо-романтичная, а у них..—мысль свою он не закончил, но Соколова и так всё поняла, и лишь тихонько хмыкнула. Да уж, романтика — трупы, улики, лазание по подвалам и мусорным бакам, общение с весьма сомнительным контингентом, допросы, преступники… Она не жаловалась, конечно, потому что любила свою работу и чувствовала себя здесь на своём месте, но как бы хотелось взглянуть на эти знаменитые белые ночи и разводные мосты… Или хотя бы мчаться всю ночь по трассе, скрашивая усталость кофе с заправки и разговорами с Костей. Уж тогда-то она точно смогла бы найти в себе силы, чтобы завести разговор о них. Однако Галина Николаевна ждала их уже через несколько часов в полной боевой готовности, поэтому мчались они в Пулково на свой рейс до Москвы.

***

Поставив на парковку служебную машину, любезно выделенную Петербургским отделением ФЭС для своих московских коллег, Лисицын и Соколова уверенно зашли в здание аэропорта. Досмотр им проходить не пришлось, стоило лишь показать «корочки», и вот они уже остановились перед табло с расписанием полётов. Иероглифы как раз сменились на русские буквы, и оба майора отыскали нужный номер рейса.

— Костя, у нас же рейс U6-79? — уточнила девушка, пробежав взглядом по строчке.

— Угу, — немногословно ответил напарник, утвердительно кивнув.

— Ты тоже это видишь, да? Задержка рейса. Почти на 9 часов! — честно сказать, эмоции Юлия сейчас испытывала смешанные. С одной стороны, она сама хотела подольше задержаться в городе на Неве, но с другой стороны, торчать в аэропорту ей вовсе не улыбалось, — Что делать будем? Может, поменяем билеты? Вон через два часа точно летит. Или на машине? Рогозиной это не понравится, — произнесла майор, обратив свой взор на Лисицына. Тот уже вытащил телефон и набирал номер начальницы. Вкратце изложив Галине Николаевне ситуацию, и он лишь кивал и давал утвердительные и отрицательные односложные ответы, а закончив разговор на выжидательный взгляд Соколовой сказал:

— Сейчас Белозёров посмотрит, что можно сделать.

Уже через пару минут телефон снова зазвонил.

— В общем, Костя, билеты поменять не удастся — на другие рейсы уже всё раскуплено, — бодро вещал Белозёров из телефонной трубки, включённой на громкую связь, — Поэтому придётся вам с Юлей подождать. Смысла на машине ехать тоже нет, мы только улики, а Селиванов тело, через час-полтора получим, пока вскрытие, то да сё. Рогозина дала отмашку: завтра ждёт вас по возвращению. А пока можете слегка расслабиться, подумать над обстоятельствами дела, кофейку попить, поговорить, — голос эксперта сделал акцент на последнем слове, — В общем, до завтра. Если что-то экстренное нароем, вам, конечно, сообщим, — сказал Белозёров и отключился.

— Даааа — протянул Лисицын, убирая смартфон в карман, хотя особой досады в голосе эксперта Юля не заметила, — Регистрация у нас уже пройдена, времени полно…

— В зал ожидания? — предложила Соколова, попытавшись поднять фэсовский чемоданчик, но Константин её опередил. В глазах его, неотрывно смотрящих на девушку, мелькнул хитрый огонёк.

— Есть другая идея, Юлька. Махнём в город, а? Мы же сюда быстро добрались, а там хоть погуляем, поедим не по бешенным ценам, памятники всякие посмотрим. Ты в Питере была? — спросил он, как-то незаметно для бывшего капитана оказавшись рядом.

— Была, но давно, лет в четырнадцать, да и то зимой, — нехотя ответила Соколова, слегка тряхнув рыженькой головой.

— Вот и прекрасно! Обновим базу, так сказать, — лучезарно улыбнувшись, Лисицын слегка приобнял Юлю, — Сейчас только чемоданчик на хранение оставим, и поедем, пройдёмся по Невскому, поглядим на Эрмитаж, посидим в тени фонтанов, — пел-то он хорошо, но вот у Соколовой всё это ещё вызвало сомнения. Она слегка отстранила руку майора, то ли по привычке, то в задумчивости.

— А успеем? Если и на наш рейс опоздаем, то Рогозина нас точно по головке не погладит, — с сомнением произнесла она, хотя вариант этот ей очень даже нравился. Да ещё в компании с Костей, который, кажется, с городом был знаком прекрасно.

— Успеем, товарищ майор, успеем, — твёрдо заверил её мужчина, не скрывая озорного блеска в глазах, и, подхватив девушку под локоть, потянул их в сторону камеры хранения.

Комментарий к А может быть, в Питер..?

Буду рада вашим отзывам и адекватным комментариям!

========== Самый пасмурный город ==========

Всего через сорок минут они уже были в центре бывшей столицы. Город нежился в ласковых лучах по-настоящему летнего солнца, но, на удивление, не задыхался от давящей жары. Туристы сновали то тут, то там, смешиваясь группами на тесных тротуарах, толпясь на мостах с фотоаппаратами и телефонами в руках, добавляя новую нотку гомона голосов городскому гулу. Город жил, город шумел, пульсировал, бежал, как закованная в гранит Нева со всеми своими притоками. И только жителям столичного мегаполиса такая канитель казалась почти спокойствием.

Девушка глубоко вдохнула, пропуская в лёгкие влажный воздух с привкусом пыли, морской соли и сдобы, и довольно улыбнулась, ловя лицом солнечные лучи, как пригревшаяся на солнце кошка. Юля была почти уверена, что Костя сейчас смотрел на неё, она чувствовала его взгляд даже сквозь закрытые веки и жар нагревающей на свете униформы, однако открывать глаза не спешила. Давала ему возможность полюбоваться, или же просто себе подумать. Страх и волнение в её душе всё укреплялись перед неизбежным. Это казалось, что она железная, строгая и уверенная, девушка-полицейский, наравне с мужчинами борющаяся с опасностями и преступностью этой страны. Но когда дело касалось взаимоотношений, от смелости и безрассудства Соколовой оставались только осторожность и смущение. Засекреченная операция, безусловно, изменила её, сделав более контрастной, с одной стороны — более напористой, а с другой — ещё более недоверчивой. Оставаясь наедине со своими мыслями, она сделала много выводов о своей жизни, о том, какая она, и чего хочет на самом деле. Только вот в случае привязанностей помощи от этого не было никакой, потому что тут вступал в игру совсем противоположный фактор, который майор Соколова контролировать никак не могла.