Он замолчал, нахмурился.

— Что с тобой?

Похоже, мужчина все же догадался о ее состоянии. Неудивительно. Ведь он понял, что их отношения с Вираей изменились за эти несколько дней. А ведь его почти не было дома. Поэтому не имело смысла отрицать очевидное.

— Сама не знаю, — пробормотала она. — Кажется, начинаю болеть. Только никак не пойму, чем.

Макс присмотрелся к девушке. И правда, она куталась в шарф, иногда передергивая плечами, порой вздрагивала, как от озноба. Щеки чуть налились, но прикоснувшись ко лбу мужчина не почувствовал, чтоб у нее поднимался жар. Стоило руке коснуться ее кожи, как девушка протяжно вдохнула и поддалась чуть на встречу прохладной ладони. Щеки тоже горели, хоть и были слегка румяными. Пульс чуть учащенный, в глазах блеск.

Он одернул руку, и девушка как-то разочаровано вздохнула.

— Давно это у тебя началось?

— Четыре дня назад.

Она как-то обессилено прислонилась к стене, слегка скользнула по ней плечом и резко выпрямилась. Вновь передернула плечами, поправила съехавший шарф на плечах. Посмотрела на него чуть удивленно, словно сейчас только заметила.

— О! Но Вирая сразу дала мне лекарство. Я пила его, как она и сказала. Хотя, если честно, не чувствую, что мне становится лучше. Как-то все… — она вдруг замолчала, прикрыла глаза, чуть поерзала на стуле, едва слышно простонав. С телом творились непонятные вещи. Ей хотелось сбросить с себя одежду, что так раздражала. И в тоже время оставить, ведь она вызывала приятные ощущения, касаясь кожи.

— Что за лекарство? — требовательно спросил он.

— Не знаю, капли какие-то, — пробормотала она и положила локти на стол, опустив голову на сцепленные ладони. И продолжила, негромко бубнить себе под нос, все чаще вздыхая. — Я ей сказала, что оно не помогает и тогда она заварила мне чай. Но от него мне, похоже, еще хуже, может просто непереносимость. Бывает же и такое. — Слова лились из нее и было похоже, что она сама не понимала этого. — Хотя Вирая предупредила, что оно не сразу подействует. Я даже удивилась такой заботе. Может быть, мы все же сможем подружиться. — Сделала глоток из своей почти пустой чашки и снова посмотрела на него. — Все же мне кажется, что она добрая. Просто как-то у нас с ней не сложилось…

Макс нахмурился. Неожиданно протянул руку и забрал ее чашку. Аэтель удивленно смотрела на него, не понимая, зачем он нюхает ее чай. Сделал глоток. Подождал какое-то время и нахмурил брови. Вновь посмотрел на нее.

— Не пей его больше. — Он встал и, вылив остаток, поставил чашку в раковину. Повернулся. — Вообще пока ничего не пей из того, что даёт тебе Вир.

Сердце пропустило удар. И забилось словно птица, пойманная в ловушку.

— Почему? Это не лекарство? Ты знаешь?

Сотни мыслей пробежались в ее голове, как в калейдоскопе вспыхивали картинки их стычек, злых слов и оскорблений. Почему вдруг Вирая захотела помочь ей? Это сразу показалось ей странным. Но все же она приняла из ее рук непонятный настой и доверчиво выпила. Что это было? Медленный яд? Она хотела избавиться от нее, Аэтель? Ведь с самого начала она невзлюбила новенькую.

Дорика вскочила со стула, собираясь разобраться с этой кошкой, но не смогла сделать и шагу. Ноги чуть держали, и ей пришлось ухватиться за край стола, чтобы тут же не рухнуть. Макс подскочил к ней с проворностью, которую она не ожидала увидеть от человека его комплекции. И придержал ее. Простое, безличное прикосновение вновь вызвало дрожь в теле, кожа, где он касался ее, начинала гореть. Ей хотелось прижаться к этому теплу, потереться об него. Она почти без сил прислонилась к мужчине.

— Э-э, не-ет, — протянул он. Но все же покрепче сжал ее плечо и прижал к своему боку. — Пошли, тебе лучше прилечь.

Но она не смогла сделать и шагу. Перед глазами все поплыло. Тело отказывалось слушаться. Несколько дней девушка чувствовала какое-то беспокойство, которое со временем нарастало. И никак не могла понять, что же ее тревожит. Но сейчас, чувствуя тепло рядом, крепкие руки, все словно вставало на место. Аэтель накрыло. Тело само начало тянуться и сильнее требовать этого. Ласки. Прикосновений. Девушка обхватила Освина за талию, прижалась, застонав.

— Чтоб тебя, Вирая! — он подхватил девушку на руки и быстро отнес в комнату, где осторожно положил на постель. Аэтель не хотела его выпускать, но он мягко, но настойчиво оторвал ее руки от себя:

— Не уходи, лежи здесь.

Она лишь заерзала на темном покрывале, негромко захныкав. Макс сомневался, что она вообще поняла его слова.

Она смотрела на него и не видела. Освин быстро вышел, закрыв за собой дверь.

В следующий раз, когда дверь отворилась, на пороге стоял Бен. За спиной у него маячил Макс и что-то негромко говорил. В какой-то момент Киневард резко развернулся, но Освин толкнул его назад и, сказав «здесь ты нужнее», закрыл перед его носом дверь.

Постояв несколько мгновений на месте, мужчина подошел к кровати и присел с краю. Аэтель его словно не заметила, она ерзала по покрывалу, тяжело дыша. Юбка сбилась у бедер, которые девушка то сжимала, то раздвигала, когда руки, оглаживающие тело, спускались вниз. Девушка начинала ласкать себя, но жалобно застонав, вновь заметалась по постели, так и не добившись желаемого.

Бенедикт, глядя на Аэтель, не знал, чего ему хотелось больше — поблагодарить или свернуть шею Вирае. Он торопливо начал раздеваться.

========== Глава 19 ==========

Макс вытащил упирающуюся Вираю на кухню, не желая говорить в спальне девушек. Он знал ее повадки и не сомневался, что девушка всячески попытается уйти от ответа. Здесь, по крайней мере, не было ничего отвлекающего. И можно было спокойно поговорить. Он встал посередине комнаты. Девушка села на стул возле стены, где не так давно сидела Аэтель, всем своим видом показывая, что совершенно не понимает, почему мужчина зол на нее.

— Зачем, Вир?

Брюнетка фыркнула.

— Я ничего плохого не делала.

И словно в подтверждение этого, в тишине послышался стон Аэтель. Даже стены не спасали от того, что творилась через стену, хоть они и поглощали большую часть звуков, чтобы не мешать соседям.

— Что ты ей дала? — он наклонился к ней, уперев руки в столешницу.

— Ой, это всего лишь легкое возбуждающее.

— Что-то оно совсем не похоже на легкое. Почему ей так плохо?!

— Плохо? — девушка почти рассмеялась, но видя рассерженное лицо собеседника, лишь пожала плечами. — А, по-моему, очень даже хорошо. Уверена, ей сейчас намного лучше меня.

— Вирая!

Девушка всего несколько раз видела, как Макс на кого-то злится. И хоть объекты злости того заслуживали, какой-то частичкой себя ей было их жаль. Но она никогда не думала, что может оказаться на их месте, и мужчина будет так разговаривать с ней. В душе заскреб страх, такой забытый, но такой настойчивый. Девушка сжалась. Как она, оказывается, уже привыкла считать своих сожителей добренькими и даже мысли не допускала, что мужчины, в общем-то, одинаковы. Им свойственна агрессия. По отношению к виновникам. Соперникам. Слабым. Таким, как она. И хоть раньше они ее не били и не заставляли делать то, что ей неприятно, но никто не говорил, что этого никогда не произойдет. Здесь она была вещью.

Побоявшись разозлить Освина еще больше, она пролепетала, опустив взгляд:

— Маресс.

Мужчина выпрямился:

— Сколько?

— По пять капель.

— Не ври мне, от него нет такой реакции, — возразил он. — Маресс не настолько сильно повышает либидо. Даже передозировка не вызывает подобного состояния, — он вдруг оборвал себя, не договорив. — Аэтель сказала, что сегодня ты дала что-то другое. Что это было?

Казалось, что девушка сжалась еще больше, от ее легкомысленности не осталось и следа. Плечи задрожали.

— Добавила хейзен куал.

— Это глупо. — Не поверил он. Хейзен куал повышал чувствительность нервных клеток во всем организме и не имел ничего общего с возбуждающими средствами. — Чего ты хотела этим добиться?