— Нет, не уходи. — простонал он. — Мне и правда очень больно.

— Прикройся, пожалуйста, — прошептала она.

— А как же ты меня тогда осмотришь? — вновь шутливые нотки в голосе.

— Если ты продолжишь смущать меня, я уйду. — Твердо предупредила девушка, но так и не обернулась. Он легонько провел пальцами вдоль ее запястья:

— Почему ты смущаешься? — тихо спросил он. — Мы уже видели друг друга без одежды. Раньше тебя это не тревожило.

Аэтель вздрогнула, чувствуя, как тело начинает отзываться на его легкие прикосновения.

— Если не прекратишь, я уйду, Бен.

— Хорошо. — Киневард выпустил ее руку, кровать скрипнула под его весом, зашуршало одеяло. — Все. Надеюсь, так ты смущаться не станешь?

Девушка с опаской оглянулась, вновь ожидая подвоха. Но мужчина сидел, откинувшись на подушки, прикрыв бедра покрывалом. Она молча развернулась, присела рядом на постель. Бен не произнес ни слова, пока девушка внимательно осматривала гематому, осторожно надавливала на живот, приходя к каким-то выводам.

Он рассматривал ее лицо, такие милые чёрточки и линии, приглянувшиеся ему уже давно. Чуть заметные веснушки, брови вразлет. Полноватые губы, что она сейчас слегка покусывала. Эти серьезные серые глаза. Она подняла голову, но встретившись с ним взглядом, отвела глаза. И начала задавать вопросы. Он отвечал однозначно «да — нет», «болит — не болит».

— Похоже, это просто сильный ушиб. На руке рана пройдет быстрее. — Она помолчала, прежде чем сказать, — надеюсь, Макс догадается пригласить врача для Лекса.

Мужчина нахмурился.

— Вообще-то я твой больной. Об Алексе есть кому позаботься.

Аэтель не стала заострять тему.

— Чтобы синяк быстрее прошел, стоит приложить холод. Я принесу.

— А как же еще один синяк?

— Какой?

— На бедре, — он указал на левую ногу, что была скрыта под синей тканью. — Она тоже очень болит. Посмотришь?

Он, не стесняясь, вновь раскрылся. Девушка задержала дыхание, стараясь не вестись на провокации Бенедикта. И мысленно досчитав до пяти, начала осматривать еще одно синеющее пятно, стараясь смотреть только на бедро, а не на то, что рядом с ним.

— Он меня пнул! — с возмущением в голосе произнес мужчина.

— Значит, заслужил!

Она вскочила с кровати, чувствуя себя варёным раком, таким же мокрым и красным.

— Здесь тоже ничего серьезного. Приложишь холод — отек спадет. Завтра можно будет растереть мазью, это поможет тканям регенерироваться.

Бен опять промолчал, что холод уже прикладывал, а про мазь доктор подробно рассказал.

Сейчас девушка была спокойна, не убегала и не выглядела так, словно сейчас расплачется. Прошедший месяц был кошмаром, как дома, так и на службе. Кай любил гонять с дополнительными тренировками пришедших с отпуска — сжигать жирок, что накопился от безделья, как он выражался. Вирая же начала виснуть на нем при каждом удобном случае, чего раньше себе не позволяла. Мужчина списывал это на перемену в их отношениях. Скорее она хотела позлить Аэтель, но Дорика не обращала внимания на эти выходки, оставаясь спокойной. Поэтому Бен не торопился осаждать брюнетку, позволяя ей некоторые вольности.

После их ссоры, Аэтель отдалилась от него. Он замечал, что она избегает его и хотел изменить это. Но у него не оставалось времени даже поговорить с ней, не говоря уже о том, чтоб провести время вместе. Иногда Вирая приходила к нему по ночам, и рассказывала, чем девушки занимались за прошедшие дни. Он мог бы спросить об этом и у Аэтель. Но девушка уже спала, когда он возвращался и Бен не хотел тревожить ее.

Поэтому Киневард даже обрадовался неожиданным выходным, что свалились на него по вине Алекса. И думал, как с пользой провести эти дни, чтоб наладить отношения с девушкой. Он хотел, чтоб Эль приняла свое положение здесь и перестала рваться в Риорику, оставшись с ним. И Бен уже обдумывал как лучше это сделать, когда Аэтель вернулась со льдом, завернутым в полотенце.

— Учитывая, что удар был сильным, болеть будет несколько дней. Тебе лучше поменьше двигаться. — Она осторожно приложила холод к синяку на плече. — Может, все же выпьешь обезболивающее? Сможешь спокойно поспать.

— Если будешь рядом, я и без таблеток спокойно усну.

Даже с такими синяками он продолжал строить из себя Ловеласа! Этого и опасалась девушка, когда узнала, что скоро усиленные тренировки закончатся. Только за вторую половину дня он уже не первый раз провоцирует ее, соблазняет. Что же начнется, когда он чаще будет находиться дома?

Дорика досчитала до десяти, прежде чем ответить:

— Если поешь, я подумаю об этом, — глядя за его плечо, ответила Аэтель.

— Обещаешь?

Девушка запнулась — она не любила юлить или врать. И чтобы скрыть заминку, приложила холод к синяку на животе, прежде чем сказать:

— Конечно.

Конечно, она не собиралась об этом думать. Но если это заставит Бена поесть, тем лучше. Как говорится, хороший врач пообещает больному что угодно, лишь бы тот выполнял все предписания. Никто из врачей никогда и не думает их выполнять. Возможно, она сможет уговорить его выпить и лекарство.

— Тогда я поем, — мягко произнес он. Провел вдоль ее руки, что держала лед, пальцы замерли на запястье у чувствительных венок. В голове Аэтель пронеслась мысль, поднимая тревогу, что он слишком близко. Слишком остро она реагирует на него. Аэтель старалась не шевелиться. И не дышать, не желая выдавать своих чувств. Но навязчивая мысль не давала покоя — опять он голый в постели и опять она заботится о нем. Только тогда он спал. Сейчас же Бенедикт заглядывал в вырез ее блузки, легонько ласкал кожу запястья, вызывая мурашки. И тонкая ткань покрывала совсем не скрывала, какие чувства просыпались в нем. Она прикрыла глаза:

— Не надо, — почти одними губами произнесла она.

Почувствовала, как кровать прогнулась.

— Я хочу тебя, Эль, — прошептал он в ее губы, но не попытался поцеловать. Рука скользнула к ее талии, обняла, чуть притянув к себе. Вторая двинулась вверх по предплечью, слегка касаясь, лаская. Аэтель судорожно вдохнула. Открыла глаза.

— Ты не сможешь.

— А я попробую, — заглянув в ее глаза, прошептал он. Наклонился, коснулся губами шеи, проложил дорожку из легких поцелуев к плечам. Коснулся бьющейся жилки у ключицы.

— Выпей обезболивающее, — хрипло произнесла она.

Он замер. Поднял голову. Заглянул в ее помутневшие глаза.

— Это ответ «да»?

— Это просьба.

Он коснулся ее губ.

— Нет. От него я стану вялым.

— Без него ты не сможешь!

Он долго смотрел ей в глаза, шумно вздохнул.

— Чертов Алекс! — похоже, все же сдаваясь, прорычал он негромко. Положил голову на ее плечо, сжал талию, резко привлекая ближе. От неожиданности девушка вздрогнула, вскинула руки вверх, разжимая пальцы, роняя полотенце. И кубики льда посыпались по животу вниз, скрываясь под покрывалом или замирая на бедрах.

— Ай! Ай! Ай! — тут же подскочил мужчина в постели шипя то от боли, то от холода. От резких движений Бенедикта, девушка слетела с кровати и теперь ошалевшими глазами наблюдала с пола, как брюнет извивается на постели, скидывая ледяные кусочки, периодически со стоном хватаясь за бок.

Боже! На что она только что чуть не согласилась? Эта нелепая ситуация вызвала хохот, выводя ее из омута желания. Девушка не могла остановиться, наблюдая за все еще борющимся со льдом мужчиной.

Аэтель сидела на полу и хохотала, вытирая выступающие слезы. Даже когда Бенедикт избавился от налетевших на него ледяных врагов, она не успокоилась. Мужчина и сам хотел было рассмеяться, но стоило ему начать, как вновь схватился за живот. Он старался сдерживаться, хотя улыбка все же гуляла у него на лице. Он лег на постель, раскинув руки и ноги в стороны, пытаясь отдышаться. Аэтель все еще посмеивалась, сидя на полу.

— Что у вас здесь творится?! — возмущенно воскликнула Вирая, влетев в спальню. — Вы чего расшумелись?

Брюнетка оглядела присутствующих. Аэтель с горечью отметила, что та ничуть не смутилась, посмотрев на обнаженного Бенедикта в постели, которой начал прикрываться покрывалом. Она поднялась с пола.