Будто чувствуя взгляд Тины, он поднимает глаза и рассеянно ей улыбается, через мгновение снова возвращаясь к докладу. Ему на лоб падает медная непослушная прядка, но он этого даже не замечает: очередная мысль захватывает его, и он спешит дописать ещё пару предложений. Твидовый пиджак небрежно брошен на спинку ближайшего стула, а рукава идеально белой и идеально выглаженной рубашки наскоро закатаны до локтей: Ньют не любит, когда его что-то ограничивает.

Тина достаёт телефон из маленькой сумочки и лениво пролистывает уведомления, замечая пару сообщений от Куинни. Её сестра сейчас в Нью-Йорке; там — три утра, но Куинни собирается смотреть прямую трансляцию выступления Ньюта и присылает Тине фотографию большой кружки с кофе: смотри, я не сплю.

Тина мягко улыбается. Она помнит эту кружку: Куинни выцепила её на одной из новогодних ярмарок года четыре назад и больше с ней не расставалась. Тогда они ещё жили вдвоём в съемных комнатах, устраивали вечером марафоны фильмов о Джеймсе Бонде и постоянно просыпали работу. Потом Тина встретила Ньюта, а Куинни — Якоба, буквально в тот же день. Разница была лишь в именах на запястье. У Куинни оно нежно светилось, а Тина старательно прятала своё за длинными рукавами.

Она продолжает смотреть на фотографию кружки и не замечает, как к ней подходят.

— Мистер Скамандер? — голос главы Всемирной Ассоциации Зоологов ровный и приятный. Тина даже не сразу осознаёт, что их условное уединение нарушено: уж больно гармонично и плавно он звучит.

Ньют мгновенно отрывается от доклада и резко вскидывает голову, на радость пружинящим прядкам.

— М-мадам Пиквери, — он несколько раз моргает и смотрит куда-то сквозь неё. Вот теперь он нервничает.

Пиквери вновь со своим спутником, на которого Тина старается не смотреть. Мужчина с седыми висками выглядит нарочито небрежно, как картинка из каталога одежды: тёмно-синие джинсы, футболка угольного цвета, а в нагрудном кармане чёрного пиджака — серый платок под цвет брючного костюма Пиквери. В его тёмных глазах Тине кажется насмешка.

У Тины он вызывает смешанные чувства, хотя, если задуматься, ей вообще должно быть всё равно. Она даже не знает его имени, в конце концов! А вдруг он вспомнит, что видел её вчера?.. Тина ведь так и не рассказала Ньюту про произошедшее — когда она вернулась с вечерней прогулки, он уже крепко спал, хмуря во сне брови. А утром они сразу же поехали на собрание, и Ньют всю дорогу был занят своим докладом.

Тина бросает быстрый взгляд на мужчину и тут же его отводит: мужчина смотрит прямо на неё. Она нервно сжимает в пальцах телефон и выдавливает улыбку.

— Вы — моё самое ценное открытие, — вот Пиквери улыбается совершенно искренне. — Думаю, по-настоящему на этой конференции ждут именно вашего доклада.

Ньют смущённо молчит, ссутулив спину.

— Весьма благодарен вам за эту возможность, — бормочет он, глядя в пол.

Тине хочется взять его за руку и прошептать на ухо что-нибудь одобряющее, но она боится смутить его ещё больше.

—А вы — Лета? — Пиквери смотрит на неё, продолжая улыбаться, демонстрируя ровные белые зубы. — Серафина Пиквери. Мы ведь соотечественники, не так ли?

Тина краем глаза видит, как замирает Ньют. Закатанные рукава его рубашки прекрасно позволяют разглядеть имя на его запястье. Мимо, Серафина.

— Меня зовут Тина, — она протягивает ладонь. — Я из Нью-Йорка.

Пиквери и не думает чувствовать себя неловко.

— Приятно познакомиться, Тина, — она пожимает протянутую руку. Кожа Пиквери невероятно нежная.

Она оглядывается на своего спутника, и тот, в свою очередь, протягивает руку Ньюту.

— Грейвз, — низкий голос неожиданно вызывает у Тины целую волну мурашек по спине.

Бледная ладонь Ньюта тонет в широкой ладони Грейвза.

— Читал вашу книгу, — говорит Грейвз. — Я ваш фанат.

Сложно понять, шутит он или нет: его лицо непроницаемо.

— Ваше место — на первом ряду, — Пиквери смотрит на Ньюта. — Пойдёмте со мной; я объясню, когда вам выходить. — Она делает приглашающий жест рукой, и Ньют, подхватив дипломат, следует за ней.

— Я скоро вернусь, — он оборачивается на Тину, и она кивает.

И остаётся наедине с Грейвзом.

— Так вы из Нью-Йорка? — он и не думает следовать за Пиквери. Наоборот, он делает шаг в сторону Тины.

Тина кивает. Воздух теперь пахнет мужским парфюмом, от которого у неё слегка кружится голова.

— Бруклин? — Грейвз смотрит на неё сверху вниз, и в его глазах Тине снова чудится насмешка.

— Бронкс, — отзывается она, подавляя желание сделать несколько шагов назад.

Ей отчего-то тяжело рядом с ним; дыхание учащается, и становится душно. Тина не понимает, в чём дело, в её чувствах — полная мешанина, и ей это не нравится. И, самое главное, — она не может понять причину.

— Нравится Вена? — интересуется Грейвз, поправляя рукав пиджака. Тина машинально бросает взгляд на его руку. Кольца нет. Впрочем, Тине это совершенно не важно.

— Очень! — она не может сдержать искреннюю улыбку. — Просто потрясающий город! Такая поразительная архитектура — вроде основной стиль барокко, но вкрапления модерна смотрятся настолько органично… — она мечтательно прикрывает глаза, вспоминая увиденное вчера. — Лондон всё-таки чересчур эклектичен, в нём нет такой гармонии стиля, как здесь; да и в Нью-Йорке тоже… —она замолкает, обрывая себя: и чего это она так разговорилась?..

— В таком случае, вам понравятся многие города Австрии, — произносит Грейвз, внимательно глядя на Тину.

Слишком внимательно. Она чувствует, как кожа на её щеках начинает гореть.

Так быть не должно. С какой стати? Почему? Почему от его взгляда у неё вдруг гулко начинает стучать сердце? Почему от парфюма появляется дрожь в коленях?

Тина не понимает, что с ней происходит. Она же любит Ньюта, она его невеста, она же должна думать только о нём.

Кольцо на пальце жмёт неимоверно, а по кончикам пальцев в который раз будто пробегает электрический ток.

— Извините, мне пора, — выдавливает Тина и сбегает, не забыв подхватить пиджак Ньюта со спинки стула.

Насмешливый взгляд Грейвза жжёт ей спину.

========== Встреча номер четыре ==========

Всю вторую половину дня Тине неспокойно. Она тщетно пытается понять причину, по которой у неё то учащается дыхание, то холодеют руки, то замирает, а потом с силой бьётся о грудную клетку сердце. Мысли сбиваются, оставляя в голове бессвязные обрывки, а привычный румянец на щеках исчезает: Тина настолько бледная, что это замечает даже Ньют.

Они медленно идут по Белларияштрассе в сторону огромного парка Фольксгартен. Впереди — Музей естествознания, который выглядит как самый настоящий дворец, но Тине не до архитектуры. Ей кажется, будто у неё резко повышается температура, но, украдкой касаясь пальцами лба, Тина чувствует лишь прохладную кожу.

— Всё в порядке? — в голосе Ньюта скрывается тревога. Он останавливается и нежно сжимает её плечо.

Тина утвердительно кивает, и кивок острой точечной болью отзывается в голове.

— Конечно, — говорит она с напускной бодростью, стараясь не морщиться. — Думаю, мне просто нужен кофе. Ты ведь знаешь, я плохо сплю на новом месте, и сегодня ночью… — она запинается и неловким жестом поправляет волосы.

Всё-таки Тина ещё не до конца привыкла обманывать.

Из-за туч выглядывает полуденное солнце, и волосы Ньюта вспыхивают медным. Он хмурится и смотрит по сторонам. Тина в это время пытается выровнять дыхание. Кончики пальцев отчего-то снова покалывает.

— Я возьму тебе кофе, — решает Ньют. — Капучино с миндальным сиропом? — уточняет он, прищуриваясь: тучи окончательно открывают путь солнечным лучам.

Тина кивает и через силу улыбается. Она откуда-то знает, что кофе не поможет.

— Я подожду тебя здесь, хорошо? — она видит, как в янтарных глазах Ньюта мечутся искорки, и ей вдруг кажется, что раньше его глаза были другого цвета.

Тина провожает взглядом чуть сутулую спину Ньюта, пока он не скрывается за дверью кофейни, неловко пропустив вперёд пожилого мужчину.