Рей ухмыляется, немного кривя губы.

— Я умею успокаивать, генерал, — негромко отвечает она, делая небольшую паузу перед последним словом, и его зрачки расширяются на долю секунды.

С очередным отчётом входит Фазма, и он не успевает ответить, но Рей уже прочла достаточно в его глазах.

Кайло целует её живот, спускаясь ниже, и когда Рей закрывает глаза, она видит рыжие волосы.

— Не спится? — Хакс снова находит её, на этот раз на капитанском мостике.

Рей не хочется спать, ей хочется поговорить с ним.

— Могу задать такой же вопрос, — она продолжает смотреть в черноту космоса, краем глаза замечая, что Хакс встаёт рядом и смотрит — не в иллюминатор, на неё.

По спине бегут мурашки, когда он отводит взгляд.

— Рен не будет ревновать? — без тени иронии интересуется он, и Рей поворачивается к нему всем телом.

— А должен? — спрашивает она, считывая эмоции, которые Хакс не успевает спрятать.

Которые так и кричат: должен.

Хакс поднимает уголок рта. У него очень красивые губы, отстраненно думает Рей. И очень красивые глаза.

— Вы мне ответьте, — почти неслышно отвечает он и долго смотрит на Рей, а потом чётким шагом покидает мостик.

Рей прикусывает губу, глядя ему вслед. Мыслей в голове не так уж и много, и одна из них — о рыжих волосах генерала Хакса.

Кайло срывается куда-то вместе со своими рыцарями, на прощание долго целуя Рей прямо перед шаттлом. Она нарочито медленно ведёт ладонью по его затянутой в ткань груди, зная: сейчас на них пристально смотрит Хакс. Кайло поднимается внутрь шаттла, а Рей отворачивается и облизывает губы, глядя прямо в глаза цвета мха. Зрачки у Хакса едва заметно расширены.

Он не такой суматошно-страстный, как Кайло, зато не менее жадный и гораздо более изобретательный. Его бледные тонкие пальцы ласкают кожу Рей, и от этих прикосновений она будто горит, выгибаясь им навстречу, ближе, ещё ближе к генералу. Она целует его губы, зарываясь пальцами в рыжие волосы, притягивая к себе, и откидывает назад голову, сдерживая крик, когда слышит его тихий полустон, в котором скрыто гораздо больше, чем он хотел бы показать.

Его нельзя назвать нежным, но когда он целует пальцы Рей, она Силой чувствует непонятную мягкость, которая успокаивающе окутывает её с ног до головы. Рей засыпает, прижавшись к груди Хакса, который ещё долго задумчиво перебирает пряди её волос, вслушиваясь в размеренное дыхание.

Утром Рей просыпается одна, но следующую ночь она снова проводит с Хаксом. Он едва заметно улыбается, обводя губами следы предыдущей встречи, а Рей закрывает глаза, полностью подчиняясь умелым рукам генерала.

Дни сменяются ночами; в космосе эта разница не так ощутима, но к постоянной черноте за иллюминатором быстро привыкаешь.

Как и к рыжим волосам, пламенеющим в полумраке каюты.

До прибытия Кайло остаётся несколько часов, и Рей с силой проводит ногтями по спине Хакса, чтобы он помнил — хотя бы пару недель. Хакс же целует её невыносимо медленно и тягуче, прижимая к себе так крепко, что ещё немного — и захрустят рёбра.

Кайло почти бегом выходит из шаттла, ища глазами стройную фигурку. Рей спокойно улыбается ему и тут же тонет в его жадных объятиях — снова перед всеми, снова перед Хаксом.

Рей запускает пальцы в чёрные волосы, и когда она опускает веки, перед глазами тут же встают рыжие пряди её генерала.

========== Рей/Кайло (G, university!AU) ==========

— Отвали! — Рей нелепо дёргает руками, пытаясь высвободить запястья, но стальные пальцы Бена Соло сковывают их, будто наручниками. — Я сказала, отвали, ты!.. — она закусывает губу и снова дёргается, но вызывает этим только мрачную усмешку.

В полутемном коридоре они одни; занятия уже кончились, и толпы студентов живым потоком покинули здание университета. Рей осталась убирать в лаборатории, и на выходе её ждал неприятный сюрприз.

Ему было позволено всё. Вообще всё. Сын ректора, он был блестящим учеником и просто невероятным подонком. Высокий и вечно хмурый, Бен Соло — или Рен, как звали его приспешники — мрачной тенью ходил по коридорам, заставляя окружающих людей мечтать о том, чтобы он поскорее выпустился.

И почему-то он прицепился именно к ней. Рей не была самой умной, самой красивой, самой обеспеченной — в общем и целом, она была никем, просто средней успеваемости студентка со смешной причёской. «Ты будешь моей», — сказал ей Бен Соло в их самую первую встречу, на что она залепила ему звонкую пощёчину — прямо перед всеми! — а он только посмеялся и ушёл.

И теперь он стоит слишком близко, так, что она может сосчитать все родинки на его асимметричном лице, разглядеть пробивающуюся щетину — такую же чёрную, как его волосы, которые, казалось, поглощали свет. Он пахнет каким-то дорогим — наверняка дорогим — одеколоном, и Рей тошнит от этого запаха, её тошнит от Бена Соло, и она кривится и снова вырывается, чтобы поймать очередной снисходительно-насмешливый взгляд страшных чёрных глаз. Этот взгляд оценивает, примеряется, будто считывает каждую эмоцию — и Рей очень надеется, что на её лице читается только отвращение, потому что где-то глубоко, очень глубоко, разливается странное тёмное удовольствие, от которого дрожат колени и рвётся ритм дыхания.

— Оставь меня в покое! — Рей стряхивает мимолетное наваждение и снова стискивает челюсти. Руки, сжимающие её запястья, очень тёплые, почти горячие — и невероятно сильные. — Ты отпустишь меня или нет?!

— Нет, — сразу же отвечает Бен, и Рей так и хочется ударом стереть его довольную улыбку. — Ты ведь сама этого не хочешь.

Рей теряет дар речи от возмущения и, задыхаясь, начинает выискивать цензурные слова, когда в конце коридора, со стороны лестниц, слышатся четкие шаги.

— Соло. — Они оба одновременно поворачиваются в сторону холодного голоса.

Кто бы мог подумать, что спасителем Рей окажется Хакс.

Хакс — глава профкома и студсовета, он почти второй ректор и точно второй методист, он знает всё и всех, и никто не представляет, как будет функционировать университет, когда он выпустится через три месяца. Неудивительно, что ему уже предложили здесь работу — беспрецедентный случай, как и сам Хакс.

— Иди своей дорогой, — почти рычит Бен, но Хакс явно не впечатлён его пропитанным угрозой тоном.

— Отпусти её. — Бен отрицательно мотает головой. — Я не буду повторять, — добавляет Хакс. Его рыжие волосы блестят даже в полумраке, и сам он будто статуя из белого мрамора.

Рей не верит, но Бен вдруг неохотно отпускает её запястья, быстрым движением проведя большими пальцами по тыльным сторонам её кистей.

И едва заметно морщится, когда Рей со злым вскриком наотмашь бьет его по щеке, случайно царапая кожу.

— Придурок! — кричит она прямо ему в лицо, потом смотрит на невозмутимого Хакса — и, помедлив, кивает ему.

А потом подхватывает свою матерчатую сумку и почти бежит по коридору, чтобы оказаться как можно дальше от Бена, чтобы больше не чувствовать его прожигающий взгляд, от которого дрожат её колени, а внутри растекается неправильный огонь.

Он догоняет её у самого выхода, когда ярость Рей уже слегка выветрилась, оставив боль в покрасневших запястьях да бьющееся быстрее положенного сердце.

— Стой, — слышит она за спиной, и гнев тут же разгорается вновь. Рей разворачивается, она хочет, чтобы он снова дал ей повод себя ударить.

Кулаки так и чешутся, но Бен застывает в нескольких метрах от неё и просто смотрит.

— Чего тебе? — задиристо спрашивает Рей, складывая руки на груди.

По-хорошему, надо бы уйти, убежать, потому что вряд ли Хакс появится снова, но Рей остаётся на месте, стараясь не думать о том, что уходить-то ей и не хочется.

Бен проводит рукой по волосам и на какое-то очень короткое мгновение выглядит растерянным.

— Прости, — наконец говорит он, и Рей открывает рот.

Вот это да.

— Я причинил тебе боль, — он кивает на её запястья, на которых алеют следы его пальцев. — Мне жаль.

Рей закатывает глаза, но на самом деле это ей глубоко льстит. Бен Соло не извиняется даже перед собственной матерью.