Вики вдруг сообразила, что именно предложил Кир, и схватила с подоконника чётки, пытаясь спрятать задрожавшие руки. У неё на кухне стоит мальчик. Юный, наивный, очень хороший мальчик, который с чего-то решил, что она ему нужна. А самое главное — она, взрослая, заигралась, позволив себе увлечься. Что она скажет ему, обещая быть в горе и в радости? Что непонятно как насчёт радости, а горе она ему в любой момент обеспечит? Как она могла себе позволить так расслабиться? Во что она поверила? Что у неё может быть нормальная жизнь, семья и любимый мужчина? А когда его убьют, только за то, что он с ней, что она скажет его отцу? Если будет, конечно, кому говорить…

— Ты чего? — обернулся Кир. — Что-то не так?

— Это была… забавная шутка.

Вики встала, зачем-то задвинула табуретку под стол и, обойдя Кира по дуге, прижалась спиной к стене. Сказанное Киром подействовало, как ледяной душ, напрочь смывая романтическое настроение. Надо это как-то всё прекратить.

— Это не шутка.

— Кир… да мы даже толком не целовались! — выпалила Вики, выставив вперёд чётки, как щит. — И сразу замуж? И знаешь, мне кажется, что ты меня даже не хочешь! А люди в браке, между прочим, спят вместе!

Кир аккуратно выключил плиту, не забыв пристроить лопаточку в сковородку, и развернулся. Вики, сообразив, что она только что ляпнула, пискнула и попыталась скользнуть в сторону, но не успела. Кир навис сверху, уперев ладони в стену на уровне её плеч.

— Почему не хочу? Хочу. Просто мне не сложно себя контролировать. Это не проблема.

Когда тебя так целует древнегреческий бог, думать не получается. Совсем. Теперь Вики это точно знала. Как и то, что совершенно не хочет, чтоб он останавливался. Подождут его там, на его Олимпе, не развалятся. Ей нужнее.

— Ты голодная? Или потом поедим? Я что-то уже не хочу есть…

— Что? — Вики поймала ртом воздух и заворожённо уставилась на моментально припухшие губы Кира. Это она что сейчас… кусалась? Ой…

Оказалось, что когда тебя несут в спальню, продолжая целовать, думать всё-таки можно. Например, о том, что надежды на личную жизнь были временно отложены, и она никак не рассчитывала сегодня эту самую личную жизнь получить. И что тот симпатичный фисташковый комплект, пригодный для этой самой жизни и не пригодный для обычной носки, лежит в шкафу. А на ней надето самое удобное белье, которое изумительно носить, но нельзя никому показывать! Особенно богам! И, кажется, там была ещё маленькая дырочка на боку! А ещё у неё лишний вес! И живот! Чёрт!

— Потушить свет!

Маленький ночник над кроваткой Даньки потух, и стало видно только узкую полоску света над шторами.

— Она не любит без света, зачем потушила?

Судя по шуршанию, Кир стянул с себя футболку, и Вики на секунду пожалела, что приказала выключить свет.

— Стесняюсь.

— Чего? — изумился Кир, и Вики почувствовала, как прогнулся матрас под тяжестью чужого тела. — Так чего ты стесняешься?

— Я некрасивая, — буркнула Вики, понимая, что Кир не отстанет, пока не выяснит.

— Правда? — ещё сильнее изумился Кир, нанеся очередной удар под дых несчастной романтике. — Не замечал.

— Чёрт, Кир! — попыталась вывернуться из чужих рук Вики. — Ты должен был мне сейчас сказать, что я самая красивая!

— Прости… Ты самая красивая.

Пальцы пробрались под платье и пробежались по спине, то ли лаская, то ли щекоча, а тёплые, мягкие губы прижались к шее. Вики послушно подняла руки, позволяя себя раздеть, и только охнула, когда Кир резко сел, потянув её за собой. А потом обхватила его ногами, прижимаясь. Жар чужой кожи обжигал, хотелось прижаться ещё сильнее, и забыть хоть на время, что не будет у неё нормальной жизни. Она подумает обо всём завтра, а сегодня она хочет получить этого парня. Всего. Полностью. Вместе с бесподобно вкусными губами, потрясающим запахом, перекатывающимися под ладонями мышцами, ложбинкой вдоль позвоночника и влажными после душа кудрями.

Кир провёл губами по ключице, и Вики тихо охнула, глотая стон. Да, похоже, она сильно погорячилась с наивностью Кира. Она сидела на коленях не у мальчика — её гладил взрослый мужчина, это чувствовалось во всем: и в нарочито неторопливых и каких-то не законченных движениях, и в том, как вслед за почти невесомыми касаниями, её накрывает горячей волной, смывая все мысли и оставляя только чувства.

Губы спустились ещё ниже, и Вики, не удержавшись, провела ногтями по спине, очерчивая ту самую ложбинку. Кир едва слышно засмеялся, и в его голосе отчётливо прорезалась непривычная хрипотца. А потом резко опрокинул её на спину, подминая её под себя. Тяжесть разгорячённого мужского тела была приятной, и Вики с силой погладила ладонями по его спине, прижимаясь плотнее. Руки наткнулись на грубую ткань джинсов — Кир так и не разделся полностью, успев снять с неё самой почти всё — и Вики запустила пальцы под широкий ремень. А потом открыла глаза, собираясь найти эту дурацкую пряжку, и Кир приподнялся, чтоб ей было удобнее.

Сердце ухнуло вниз, забыв, что ему положено биться. Из темноты на неё смотрело два красных дьявольских глаза. А существо, которому они принадлежали, лежало на ней. На секунду ей показалось, что она опять там, в ночном саду, на залитой липкой кровью террасе. И склонившийся над ней киборг смотрит из темноты своими нечеловеческими глазами. И запах, приторный запах смерти, который она никогда не забудет.

А потом Вики поняла. Крик вырвался из горла сам — нечеловеческий вой попавшего в капкан зверя — и она ударила, целя прямо в эти ненавистные глаза, отлично понимая, что она ничего не сможет сделать. Тяжёлая мужская рука шлёпнулась на лицо, закрывая рот, и тут же её собственные руки оказались задраны над головой и крепко схвачены. Она выкручивалась изо всех сил, но сбросить тяжёлое тело не получалось — киборг, как специально, придавил ещё сильнее, вжимая в матрас.

— Вики! Это я, Кир! Очнись, Вики!

Хриплый шёпот ударил в ухо, и она начала выкручиваться ещё яростнее.

— Вики, замолчи! Ты Даньку разбудишь!

Имя дочери прозвучало хлёстко, как пощёчина, и Вики резко замерла, подавившись рвущимся воем. Даня… Её девочка… Что угодно, лишь бы киборг не тронул её девочку. Пусть он делает, что должен, отрабатывает свою программу, только не трогает её девочку.

— Что случилось?

Металлическая пряжка больно впивалась в живот, царапая кожу. Чужой жар больше не возбуждал, вызывая отвращение. И от горячего дыхания рядом с щекой хотелось отвернуться, спрятаться, а внутри всё сворачивалось от не выплеснутого страха.

— Вики…

Рука с лица исчезла и к щеке прижались губы. Вики всхлипнула и повернула голову, стараясь отодвинуться. Это просто машина с заложенной программой. Надо всего лишь потерпеть. Молча. Она сможет, она сильная. Дождаться пока уйдёт…

— Я не понимаю.

Чужой механический голос прозвучал так резко, что Вики не сразу поняла, что её больше не держат. Тяжесть сверху исчезла — киборг встал совершенно бесшумно.

— Не надо бояться, я сейчас уйду.

Вики лежала, прислушиваясь к тишине, но было слышно только тихое дыхание Даньки. А потом вскочила, метнувшись в коридор и зажигая свет. Чужих кроссовок у двери не было, как и вечно мешающегося на проходе рюкзака. Кухня тоже была пуста — только полная картошки сковородка на плите. Киборг ушёл.

Толстая струя ударила в раковину. Вики резко плеснула себе в лицо и принялась яростно тереть губы, пытаясь смыть тот, чужой вкус. А потом, тяжело дыша, уставилась на себя в зеркало. Они нашли её. Непонятно как, но нашли. Подсунули ей Irien`а, заставили поверить, что он человек, влюбиться. Надеясь, что жениху она выдаст всю информацию. Информацию, которой у неё нет. И сейчас киборг идёт к хозяину, докладывать, что операция сорвалась.

Вики скривилась и зло процедила, глядя в глаза своему изображению:

— Соберись, Франка. Подумаешь на тебе полежали, а даже если бы не просто полежали — не растаешь. У тебя Даня! Потом поревёшь, дура! Скажи спасибо, что это не DEX!