— Хрым, — хрипло мяукнул искин, заставив Вики вздрогнуть.

Седой кот похрипел ещё немного и мяукнул уже членораздельно, информируя, что к ним гости, а потом завозился на голоплатформе, устраиваясь поудобнее, и приоткрыл один глаз, будто вопрошая — будут какие указания или можно дальше спать. Визуализацию искину настраивали предыдущие жильцы, очень точно уловив характер домашнего компьютера: открыть дверь или запустить вовремя стиралку он ещё мог, а вот с кофеваркой справиться, в силу возраста, уже не получалось. То вместо того, чтобы сварить кофе, включит очистку на полчаса, то на просьбу сделать чай среагирует капучино с пушистой молочной пенкой. Давно уже пора было вызвать настройщиков, но всё руки не доходили — кнопку на кофеварке можно и вручную нажать.

Вики подхватила Даньку и пошла открывать дверь сама — тревожить старенький искин по пустякам было совестно.

На улице их ждал чёрный флаер, слегка побитый и помятый, но ещё не старый, напоминающий большого сильного пса, порвавшего в драке ухо, но отстоявшего своё право на территорию.

— Это твоя машина?

Если бы Кир прилетел на спортивном каре или модной яркой малолитражке, Вики бы не удивилась — очень подошло бы к его внешности. Обычный мажор, которого обеспечивают богатые родители, правда, непонятно зачем рванувший в спасатели. И что ещё менее понятно — позвавший её с ребёнком на море. Но Кир прилетел на тяжёлом флаере и в своих неброских тёмных штанах и такой же футболке странным образом смотрелся с этой машиной очень гармонично, наталкивая на мысль, что, возможно, за красивой оболочкой скрывается что-то ещё.

— Отца, — отозвался Кир, усаживая Даньку в детское кресло. — Я беру, когда надо, а так мне проще ногами добежать.

Водил Кир на редкость аккуратно — Вики боялась, что непривычную к полётам Даньку укачает, но, пожалуй, даже автопилот не смог бы держать машину ровнее. И посадил флаер так, что машина даже не вздрогнула, лишь сменила тональность и заурчала двигателем чуть тише.

Вики выпрыгнула на улицу и удивлённо осмотрелась — она была уверена, что они прилетят на центральный пляж, и как-то оказалась не готова очутиться вдали от посёлка, на пустынном скалистом берегу.

— Не люблю людей, — отозвался Кир, правильно распознав неозвученный вопрос. — Здесь тихо. И красиво.

Шумные скопища людей Вики тоже не любила, даже в беззаботные студенческие времена могла легко променять бурные вечеринки на хорошую книгу и скамейку в дальнем углу тихого парка, но это не являлось весомым доводом для того, чтобы притащиться с незнакомым (хорошо, малознакомым) парнем чёрт знает куда. Прихватив с собой ребёнка. Сюда вообще хоть кто-то залетает? О чём она вообще думала? Вики, вздохнув, отогнала мысли о Ночном Душителе и о том, как здорово будет смотреться её труп в вечерних новостях. Во-первых, сейчас день, а во-вторых — уже прилетели, раньше думать надо было. Да и для того, чтобы раскопать в себе маньячную сущность, у Кира вчера полдня было.

Отгороженная с трёх сторон высоченными скалами и спрятанная от человеческих взглядов под плотными кронами деревьев бухта действительно была красивой. Узкая полоска красного песка убегала в прозрачное море, напоминая язык ископаемого динозавра — ещё больше сходства с доисторическим животным добавлял каменный гребень, отсекающий пляж от заросшей высокой травой поляны. Волны лениво набегали на берег, оставляя мокрые следы, ветер едва слышно что-то нашёптывал, перебирая листья, а солнце, выбравшись из-за гор, пыталось дотянуться до тёмных лиан, густо оплётших скальные выступы.

Вики, подхватив Даньку на руки, перебралась через камни и спустилась к воде. Там, где она выросла, море было совсем другим: тёмным, плотным от соли и очень тёплым почти круглый год. На один недолгий месяц налетали шторма, и тогда море сердилось, покрываясь белой пеной, а иногда, когда настроение совсем уж портилось, поднимало высокие волны, бьющие в силовой экран за окнами её комнаты. Даньке предстояло учиться плавать тут, если, конечно, повезёт, и они задержатся на этой планете.

Когда, вдоволь нагулявшись по тёплому песку, Вики с Данькой вернулись на поляну, Кир уже успел расстелить термопокрывало и вытащить из спортивной сумки большой термос. И сейчас валялся, подсунув под голову свёрнутый плед.

— Кофе? — Кир подтащил к себе пластиковый контейнер и добавил: — И пирог бери, он вкусный. Кира пекла.

— Спасибо. — Вики, взяв предложенный стакан, опустилась на противоположный конец серого покрывала и отпустила Даньку в свободное ползанье — максимум, куда та могла сбежать, так это в траву. — А Кира — это кто?

— Димкина жена, — очень понятно пояснил Кир, подумал и уточнил: — Димка — это мой отец.

— Ты зовёшь отца Димой?

— А как мне его ещё звать? — пожал плечами Кир. — Он мне отец неполные пять лет, а Димка он дольше.

Вики покосилась на Кира и решила не переспрашивать: если он живёт с новой семьёй отца, которого и не знал раньше, то мало ли какая там скрывается за всем этим трагедия, и лучше лишний раз не напоминать.

— А сколько тебе лет, Кир?

— Биологически — двадцать два с половиной… — Кир поймал Даньку, решившую, что маме одной скучно есть пирог и надо обязательно помочь, и усадил к себе на колени, попутно умудрившись ловко убрать стакан с кофе из зоны досягаемости. — А так, по факту — одиннадцать.

Данька мгновенно уловив, что от неё спрятали новую (и наверняка интересную!) игрушку, тут же поползла вверх по Киру, пытаясь добраться до ярко-красного стаканчика. Кир опять упал на спину и ловко перебросил стаканчик из одной руки в другую, даже не расплескав кофе. Данька тут же сменила направление, нимало не заботясь о том, куда попадают её острые локти и коленки.

Вики прыснула, наблюдая с каким серьёзным лицом Кир прячет стаканчик и уворачивается от цепких ручонок. Данька, наплевав на все препятствия и обиженно похрюкивая, упорно лезла к намеченной цели. Кир, похоже, тоже сдаваться не собирался. Скажет тоже, одиннадцать, тут лет пять максимум. Хотя двадцать два тоже совсем мало. Вики, с высоты своих двадцати четырёх, имея за плечами неудачный брак и много всего такого, что хотелось забыть, закрасить полотно белой краской и начать заново, вдруг почувствовала себя если не старой, то, как минимум куда взрослее и опытнее белокурого мальчика, увлечённо играющего с Данькой.

Говорят, мужчина ещё только обдумывает слова для знакомства, а женщине уже достаточно одного взгляда, чтоб решить в каком платье она будет на свадьбе, какой у них будет дом, и как будут звать их детей. Вики, разглядывая Кира, ничего такого не представляла, зато очень ясно видела весь тот ворох проблем, что она огребёт, вздумай этот парень рядом с ней задержаться. Уж очень хорошо она знала этот тип людей: слишком много красоты и обаяния, а главное — готовой выплеснуться через край и затопить всё вокруг уверенностью в себе. Избалованные вниманием, они шли по жизни легко и непринуждённо, не замечая руин, что оставляют за собой… Вики прикусила губу: вроде всё уже выгорело, но всё равно иногда, нет-нет да и взметнутся языки пламени над пепелищем, заставляя опять вспомнить…

— А кто её отец? — Кир, сдавшись, выплеснул недопитый кофе в траву и выдал игрушку приготовившейся уже зареветь Даньке.

— Он погиб, — отрезала Вики и, видимо, от неожиданности, слишком резко — Кир коротко кивнул и уточнять ничего не стал, и она тут же попыталась сменить тему: — Вкусный пирог.

— Это единственное, что Кира умеет готовить. Всё остальное лучше не есть — опасно для жизни. Обычно мы с Димкой готовим… — Кир пересадил Даньку чуть ниже и добавил: — Хорошо, что Кира всё равно с Олегом много возится и ей некогда готовить. Сейчас, конечно, полегче стало, а мелкий совсем не спал, я-то нормально ночью с ним, мне много на сон не надо, а Кира замучилась. Особенно, когда я в академию улетал на сессию, а Димка по службе.

Вики одновременно посочувствовала неизвестной Кире — Данька, за редким исключением, спала как сурок, долго и со вкусом — и тут же позавидовала. Хорошо, когда у тебя рядом двое мужчин, готовых и поесть приготовить, и с ребёнком ночью повозиться. Хотя, может эта Кира нежный и хрупкий цветочек, который просто необходимо оберегать и защищать? Бывает такой тип женщин, которых хочется сразу обложить подушками, чтобы случайно не разбились… У неё самой такой быть никогда не получалось.