То, чего мы так опасались, произошло. Эклер испуганно выругался, по его бледному лицу было заметно, как ему страшно. Я вспомнил о Ятве, и наверное, у меня стало такое же лицо. Минут десять оторопело смотрели на усиливающуюся частоту разрывов, превратившуюся в один сплошной мощный рокот, дающий по ушам.

В бессилии стояли, понимая, что это конец, нам не вернуться, и ничем не помочь. Три микроба ровно ничего не решают, в развернувшейся бездне, бурной химической реакции. Они могут лишь смотреть, и радоваться, что машина убийства пока не обращает внимания на трёх микробов.

Мы лишь наблюдали за взрывами, боями моторизированной техники. Со стен прилетала "подмога", в виде несущих смерть снарядов из различного металла.

Горячо болели за не безразличных нам людей, но уже пришло страшное осознание всей нехорошести ситуации, понимание, кто победит.

Внезапно, гул взрывов сошёл на нет, наступила пугающая тишина. девушка, неотрывно глядевшая в бинокль, стала внезапно, белее мела, не своим голосом сказала одно лишь слово:

- Твари.

Приняв от неё бинокль, являющий собой настоящего монстра, я всё увидел сам. Оптика была меганавороченная, видимо, Тьма исправно воспользовалась своим положением, "одолжив" самое лучшее из имеющегося. Так что, за пять километров мы могли всё наблюдать с детальностью режима "бога", в какой-нибудь смартфонной игрушке-стратегии. И она пугала своей реалистичностью.

По расчищенному мощными разрывами полю неслись они. Те самые генетически изменённые твари с повышенной ловкостью, заточенной на альпинизм, въевшиеся мне в мозг своим обликом. По визуальным прикидкам, с поправкой на расстояние, ориентируясь на размеры стен, они значительно, раза в полтора-два уступали габаритами той бестии, из-за которой мне пришлось тогда сменять штаны, не только их-за красного, там хватало и другого цвета.

Двигались они быстро, возможно, урчали при этом, иногда падали, иногда, что-то подрывалось на их плечах, выпуская осколки навстречу летевшим в них гранатам.

Не понять в этом хаосе, какие люди стоят за пределом нашей видимости, и стреляют.

Муры или внешники, а может, и те и те, не давали скучать защитникам Прилучного, помогали своим ручным "хомячкам" огнём из миномётов. Бойницы обрабатывались плотным огнём из стрелкового оружия. Поле, внезапно, заволокло дымом.

На минуту мне показалось, что накал битвы снизился, слышались выстрелы только со стороны защищающихся, нападающие молчали выжидая.

Ветер нёс дым в нашу сторону, так что, на несколько минут, мы лишились зрения, о картине боя представление имели лишь по звукам.

За это время много что изменилось, заражённые забрались на стену и защитникам стало вовсе не до двуногих агрессоров за периметром.

Началось мясо. В большой муравейник засунули факел, да плюс ещё, запустили сразу несколько косолапых хищников.

Прекрасным сравнением стал внезапно вспыхнувший в голове образ когда-то виденного мною любительского "кино", где на пчелиный улей напали шершни. Сотня пчёл едва могла остановить одного, облепляя его своими телами, погибая под мощными жвалами, устилая путь твари собственными трупами, жертвуя собой, защищая рой ценой жизни. Весело ему, оператору, было снимать такое, учёный, мать его. Мог взять, надеть костюм и раздавить всех шершней. Возможно, кто-то и сейчас снимает происходящее на видео, так сказать, во благо науки. Весь цинизм заключается в том, что если это и так, то скорее всего, он - того же вида.

А вообще, всё это действо - копошение нелепых двуногих мягкотелых личинок в перегное - тоже является чьим-нибудь визуальным рядом, развлекаловом, фоном под который гоняют чаи.

Ятв, как он там?

- Дай сюда!

Нетерпеливо, нервно дёргающийся Эклер вырвал у меня бинокль, прильнул к нему. Тоже переживает. Да и мне все они не безразличны. Мордор, знахарь, Кашалот - все. Я не хочу, чтобы их пустили на запчасти для каких-то, пусть даже детей, из внешнего мира. Они свои и их убивают.

- Надо подъехать поближе, может, кто-то вырвется за оцепление, надо помочь.

- Ты, нахрен, с ума сошёл? - встрепенулась Тьма. - Забудь о них, новых друзей найдёшь, как бы это ни звучало сейчас для тебя. Пора уносить ноги. Такие правила у этого мира. Неписанная азбука.

- Мы подъедем поближе. - поддержал меня Эклер.

Девушка взвыла.

- Да у меня слов нет просто. Если вы серьёзно, то до свидания, я искать другую машину!

Когда спустились с крыши, забрались в пикап - я за бесполезный гарпун, Эклер за руль, Тьма, выругавшись, села на пассажирское место, передёрнула затвор у автомата. Не хочет оставаться одна.

Ехать решили снова через то самое село, больше укрыться от взглядов негде, места открытые, городские кластеры, за исключением холмов, да ещё одного, с тем самым заводом металлических труб, находятся несколько поодаль. Если и ехать незаметно, то только так, скорее всего, враги как раз в том городке, туда не сунешься.

Едва не нарвались на машины, едущие навстречу, повезло, что у обочины сельской дороги стояла фура, под углом к забору. Эклер, при намёке на движение вдалеке, мгновенно сориентировался свернул вправо, укрыл нас за ней и спас от обнаружения.

Только спрятали машину, и они тут же проехали, в направлении холмов, с которых мы спустились. Немудрено, ландшафтно удобная, хорошо обозреваемая позиция, славно, что мы свалили оттуда. Надо спрятать машину где-нибудь, и идти смотреть дальше пешком. Закатили пикап в один из огородов, так, чтобы его не было видно с холма и дороги, и можно было быстро выехать.

Для пункта наблюдения выбрали чердак одного из нескольких дачных особняков, видимо, местного маминого дворянина. Тоже удобная позиция, и мы также не станем здесь рассиживаться. Высота у дома была приличной, в сравнении с более приземлёнными домишками обыкновенных смертных, и мы заметили фигурки в респираторах, вдоль периметра стаба, на расстоянии меньше километра от нас. Они тупо отстреливали любого, кто пытался покинуть стаб в этом направлении.

Дорога была, естественно, самым усиленно охраняемым объектом.

Минное поле сыграло злую шутку с защитниками - как преодолеть его быстро, да под обстрелом? Просто невозможно.

Всего через полминуты я убедился в обратном.

Неподалёку от границы кластеров земля зашевелилась. Распахнулось зево люка, крышка откинулась в сторону, показалась голова человека. Граница не позволяла разместить люк ещё дальше, в укромном сарае. Молниеносно оценив обстановку, голова снова спряталась. Застрекотали сразу несколько десятков винтовок, пули запоздало забили в то место, где она появилась.

Вместо головы показалась рука, что-то швырнула, весь тот участок заволокло дымом. Следом, что-то грохнуло, два раза, заорали в несколько голосов, на разные лады. По-видимому, расстаралась всё та же рука, бросив ещё и гранаты. Вновь загремели выстрелы, выжившие беглецы боролись за своё право пожить ещё, завязался бой. Откуда-то со стороны нашего же села выкатился БТР, обогнул фигурки в "намордниках", влетел в дым, словно "кузькина мать", постреливая на ходу из пулемёта на башне.

Дым рассекла прореха, и БТРа не стало, что-то прилетело ему в корпус, отозвавшийся на это соприкосновение весёлой вспышкой пламени.

Люди пошли напролом, втаптывали в землю горе-агрессоров, используя свои подарки Улья, я даже порадовался, поверил в их успех, но нет, врагов не убывало, начали подтягиваться другие фигурки, более замызганные и многочисленные, без "одинаковости" в оружии и обмундировании. Мур-муры, чтоб их, во все места! Кажется, это поняли и беглецы, казалось, "поднажать" ещё нельзя, но они поднажали, стали двигаться куда быстрее, немыслимо.

Увидел, как бежит мужчина, сильно припадая на простреленную сразу в нескольких местах ногу, зажимает рану в животе женщина.

Лишь несколько человек не бежали, отстреливались, прикрывали отход. В одном из них, я, по седым волосам, с ужасом опознал Ятва.