Так долго не было глав по двум причинам: с соавтором занимались первой аркой, а ещё автор перенес операцию, поэтому ушло время на восстановление, простите уж~

Надеюсь, вы будете довольны всеми сюжетными поворотами и поддержите нас, людей, работающих над фиком :з

========== 2.11. Тефтелька открыла охоту. ==========

Казалось бы, ничего в его жизни не поменялось. Матушка все также недовольна его успехами: она даже не обратила внимание на то, что он принялся тренироваться чаще, чем когда-либо, уделять время ночной охоте намного больше, чем раньше. Хотелось увидеть хоть какую-нибудь реакцию отца, но Цзян Фэн Мянь будто стал еще более занятым и совершенно слепым к действиям сына.

Зачем он вообще надеялся, что сможет в отсутствие лучшего ученика ордена как-то изменить отношение родителей к себе? Юй Цзы Юань не могла больше сравнивать его с другими — без Вэй Ина в ордене Цзян Чэн был лучшим среди лучших, но даже так она искала в нем недостатки.

Что вообще изменилось после того, как Вэй У Сянь был отдан в чужой орден?

Юнь Мэн Цзян процветал и раньше, но с щедрыми дарами Гу Су Лань стал еще более могущественным. Здесь появилось много одаренных учеников, которые с трудом переучивались жить по режиму Пристани Лотоса, а не Облачных Глубин.

Переучивать стилю боя не стали; наверное, это единственное, что им оставили в память о бывшем клане. В основном адептам здесь очень даже нравилось, но были и такие, что скучали по горной прохладе, безвкусной овощной еде и тысячам правил. Правда, таких были единицы.

Цзян Чэн с трудом пробился сквозь заросли какого-то огромного тысячелетнего дерева — он так далеко забрел от Пристани Лотоса, желая найти тварь посильнее, что несколько даже заблудился. Вскоре он начал замечать смутно знакомые места — значит, точно уже близ дома. Он жутко устал и все, что ему хотелось — помыться и лечь в постель, таким образом, прервать этот поток мыслей о Вэй Ине, матушке и отце.

Янь Ли. Лучше подумать о сестренке. А поменялась ли она за эти напряженные месяцы? Наверняка она очень переживала за У Сяня, но в отличие от него самого могла прекрасно это скрывать. Боже, они, чета Цзян, единственные, кого У Сянь мог считать семьей, отдали его в орден Гу Су Лань за Ван Цзи — за якобы праведного мужа, который надругался над его Вэй Ином.

В голове не укладывалось, как можно причинить У Сяню боль, как можно выйти из себя. Он был альфой и совершенно не понимал, как можно так яро отреагировать на течного омегу. Он слышал аромат Вэй Ина в ту пору и не было ничего, что могло бы заставить его забыться.

Самое печальное, что у Вэй Ина после метки и беременности не было никакого выбора. Связать свою жизнь с тем, кого ненавидишь — что за ужасное наказание для его брата? Как вышло так, что вместо того, чтобы убить Ван Цзи, Цзян Чэн вынужден был позволить ему обнимать У Сяня?

Интересно, как там Вэй Ин? По его расчетам, у него уже пятый месяц беременности. Он станет дядюшкой… От этих мыслей внутри что-то перевернулось, он как будто вмиг обессилел. Наследник ордена присел на густую траву у дерева и оперся спиной о твердую, чуть шершавую кору.

Ему не хотелось признаваться себе в этом, но он очень скучал по прошлому. Только вот ничего нельзя было изменить — треклятый Ван Цзи испортил жизнь Вэй Ину, и отчасти всем в Юнь Мэн Цзян.

Все так же, как и раньше. Да, на Пристани Лотоса все еще пускают воздушных змеев и стреляют по ним, крадут стручки лотоса, купаются в озерах, получают нагоняй от грозной Юй Цзы Юань, в городе все так же цветет торговля, в комнатах адептов весело и шумно (правда, до поры до времени, ведь мадам Юй все слышит и всех настигнет).

Все так же, как и раньше. Только вот Цзян Чэн не видит себя на Пристани Лотоса так, как видел раньше. Без Вэй Ина все не так, все не то.

Вот оно — чувство вины. Ведь все изменилось не просто так. Ван Цзи могли бы помешать. И это мог бы сделать он — Цзян Чэн. Стоило просто больше уделять внимания брату, омеге. И что, что он лучший ученик клана, и что, что он лучше всех фехтует и знает больше всех техник боя? Вэй Ин в первую очередь омега. Омега, который не сможет в случае чего защититься от альфы.

Цзян Чэн недосмотрел, не углядел за несносным братом, он не увидел самого главного — помешательства в глазах Ван Цзи.

Если подумать, этот ледяной гад постоянно таскался за Вэй Ином, терпел все его шуточки и выкрутасы с каменным лицом и выглядел действительно так, как говорили — благопристойно и благочестиво. Кто же знал, какое чудовище скрывается под этой его непроницаемой маской?!

Разве мог он подумать, что Лань Ван Цзи, Второй Нефрит, благородный муж — самый настоящий зверь, безжалостно изнасиловавший его любимого брата?! Не мог. А должен был!

Цзян Чэн обессиленно поднялся на ноги и, терпя щиплющую боль в глазах, поплелся к дому.

***

— Что?! Как это они на Пристани Лотоса?! Да еще вдвоем?! Что это еще за… — орал, как резанный, Цзян Чэн, пока сестра не дала ему подзатыльник, заставляя прервать шквал возмущений.

— Чего ты кричишь? Пойдем лучше в комнату, тебе переодеться надо. Выглядишь так, будто с армией мертвецов дрался.

Одежда Цзян Чэна была изорвана в нескольких местах, вся грязная и даже, кажется, в навозе. Естественно, от ее брата и запах шел соответствующий. Все волосы Цзян Чэна растрепались, в них застряли различные листья, солома, веточки деревьев…

На самом деле его сестра была недалека от истины — с кем он только не сражался. Его путь тоже ужасно вымотал, поэтому он собирался помыться и завалиться спать, однако, услышав, какие тут появились гости, обрел новые силы: у него будто второе дыхание открылось.

Вымывшись и переодевшись, Цзян Чэн выпытал у сестры, где эти двое. Город! Эта парочка пошла в город! У них что, свидание?! Почему вообще Ван Цзи таскается за своим мужем? Не мог что ли У Сянь оставить его в Гу Су Лань? Зачем притащил в орден?

Цзян Чэн носился по всему городу как бешеная собака; даже на меч вставал, чтобы рассмотреть свысока. Две белоснежные фигуры — эта парочка ходила по лотосовому саду и выглядела очень… счастливо?

Цзян Чэн подкрался к ним сзади и сел в кусты, внимательно следя за прогулкой этих двоих. Надо сказать, видеть У Сяня в одежде клана Гу Су, да еще и с этой лобной лентой — неприятная такая ситуация.

Лань Чжань нежно улыбался, ласково обнимая Вэй Ина за талию. У Сянь встал на носочки и поцеловал мужа в уголок губ, что-то тихо говоря. Белоснежные уши Ван Цзи вмиг окрасились в алый, а его выражение лица сменилось на какое-то растерянное.

— Не здесь же, — прочитал Цзян Чэн по губам и с ужасом отвернулся. Ему стало совершенно непонятно, какие у этих двоих отношения теперь, после нескольких месяцев брака, которое Цзян Чэн воспринимал не больше, чем сожительство.

Не верилось, что этот некогда раскаявшийся в своих поступках альфа преспокойно гуляет вместе с Вэй Ином. В понимании Цзян Чэна, Лань Ван Цзи должен всю жизнь ходить с опущенной головой и выполнять все, что только его брат ему прикажет. А он тут радуется жизни!

Нет, так продолжаться просто не может! Он обязан показать Ван Цзи где раки зимуют. Только осторожненько — Вань Инь отлично помнит, как крепко на него обиделся У Сянь после того разговора с Лань Чжанем, когда он обещал ему убить его…

Наследник Цзян повернулся снова и увидел слишком заискивающего брата и совершенно смущенного Лань Чжаня.

— Ну гэгэ, ну давай! — донеслось до ушей альфы в сиреневых одеяниях, что кряхтел, стараясь уместиться в каких-то кустах.

— А… Я не могу, Вэй Ин.

— Гэгэ!

— А… А-Сянь, — выдавил из себя альфа, горячо выдыхая.

Вэй Ин радостно захлопал в ладоши, довольный таким милым обращением к себе. Омега обнял супруга за шею и, пока никто не видел, принялся зацеловывать все его лицо.

Цзян Чэн, сдержав позыв рвоты, аккуратно откатился и убежал прочь, боясь раскрыться. Нельзя было попасться. Для начала он должен был продумать весь план, чтобы опустить Ван Цзи так сильно, как он только сможет.