Немного помешкав, солдат перевёл ствол с «буханки» на Француза и дал длинную очередь. Сосредоточенный снайпер уже вёл обречённую цель. Смерть для него стала неожиданностью.

Когда проехали пару километров, поле кончилось, и Мося похлопал водилу по плечу.

– Хорош, парень, где так хорошо водить научился? Ладно, отдохни. Дальше я поведу. На вот аптечку, напихай мне ваты этой под форму на спине, закрой царапину. Приедем, на медаль тебе представление напишу.

Парень, и так бледный, побледнел ещё сильнее при виде пропитавшегося на спине кровью камуфляжа. «Слабак!» – подумал бандит, и пригубил из фляжки, капнув немного и на вату.

– Тут мужчину убило, – сказал удивительно хладнокровно всё тот же милый голосок. В этом был какой-то диссонанс.

Мося закурил не спеша. Живительное тепло разливалось по жилам, заглушая боль в отбитой почке и поцарапанной спине.

«Пожалуй, трупака надо сбросить, ехать прилично ещё, завоняется. А солдатику дам своего эликсира, чтоб не окочурился. Остальные перебьются, живца самому мало».

Весь в своих мыслях, бандит зажевал окурок в уголок рта и молча открыл заднюю дверь. Тут же, не глядя, он ухватил за ноги мёртвого «пиджачника», закряхтел от натуги и вытащил его на дорогу, сплюнул рядом с плюхнувшимся безжизненным телом свой бычок и, рутинно захлопнув дверь, пошёл в кабину.

Глаза же его всё это время не отрывались от ножек брюнетки. Правда, мельком скользнули на грудь и личико. Девица равнодушно сидела, как в троллейбусе, будто ничего из происходившего её не касалось – и упорно смотрела перед собой.

Мося погнал машину, и одинокий труп на дороге вскоре превратился в маленькую точку.

– На, капни раненому в рот, – уже из кабины, на ходу бандит передал девчонке в салон свою фляжку. Та приняла её нерешительно. Увидев в зеркало, что девчонка быстро, не прикасаясь к горлышку, плеснула себе в рот немного содержимого фляжки, Мося неожиданно повернулся.

– Ну как? – вопрос прозвучал неоднозначно.

Девушка уже аккуратно капала жидкость из фляжки солдату в растрескавшийся и пересохший рот.

– Что это? – вопросом на вопрос ответила воровка живчика.

– Это живец, милая… Хорош ему, – Мося протянул в салон распахнутую руку. Брюнетка вложила в неё флягу, слегка прикоснувшись пальчиками к Мосиной ладони. По коже пробежало электричество, накатило странное чувство блаженства. Руль в левой руке дёрнулся. Опомнившись, псевдофээсбэшник серьёзно испугался. Газ был придавлен сильновато, машина ревела и набирала скорость. Затрясло.

– Что такое живец? – прозвучал новый вопрос девушки.

Ой, блин! Как бы она нимфой не оказалась, возьмёт под контроль на раз-два.

Мося снизил скорость, включил фары. Серая лента дороги споро летела под колёса. Летели и мысли в голове. Псион против нимфы никто. Может, она и не законтролила его с первой попытки, потому что он псионик. Может, она, конечно, и не нимфа вовсе. Нимфы мужиков порабощают и по одному, и толпами; месяцами могут ими управлять. А он может лишь ненадолго подчинить себе любого пола человека, и надо при этом в глаза ему посмотреть.

Пауза затянулась. Она могла стать неловкой, а сбрасывать маски Мося пока не хотел. Едут спокойно, не дёргаются. Автоматом помахать перед носом он всегда успеет. Но решение для себя бандит принял: рисковать не будет. Лучше, как говориться, перебдеть, чем недобдеть. Он и сейчас думал только о ней – признаки ли это её влияния, как нимфы, или просто так, наверняка сказать было нельзя. Ладно, в стабе разберёмся, решил он.

Чтобы потянуть время, выругался, будто что-то с машиной. Погазовал, попереключал передачи, поревел мотором. И, как бы успокоившись, вернулся своим вниманием к девушке.

– А? Что? – переспросил он свою собеседницу.

Девушка повторила вопрос более развёрнуто:

– Я говорю, что такое живец? Это сорт коньяка?

Внешники подгоняли неплохой коньяк. Из него и мутил себе живца Мося, смешивая с ним шарики-спораны, что вырастали в наростах на головах развитых заражённых. Иммунным обязательно надо было употреблять этот напиток, иначе их ждали ослабление способностей и регенерации, потом головные боли, нестерпимая жажда и смерть.

– Да! Это мне товарищ из Греции привёз, в дьюти-фри в тамошнем аэропорту взял. Оживляет, я тебе скажу… Сказка просто, – жизнерадостным тоном ответил Мося. «Я вас всех, как приедем, угощу». Тут до него дошло, чего девка тогда отпила из его фляги – она просто жутко хотела пить. Споровое голодание у неё. И сейчас они все набросятся на воду. Надо только туда снотворного накидать, смекнул он. Так, воды у него полфляжки всего. Каждому надо по два «колеса», солдат не в счёт. Значит, закидываем восемь таблеток. Да чего уж там, все десять свалились. Залетело так залетело. Одной рукой управляя машиной, другой он болтал, как шейкером, своей водяной фляжкой. И спросил:

– Пить, наверное, хотите?

Какое-то мило-жеманное, застенчивое «да!» вернулось из салона.

Мося протянул кончиками пальцев флягу с растворёнными таблетками.

Тишина. Потом раздались тяжёлый выдох и ускоренное радостное:

– Спасибо! А вы вроде на ты со мной были?

До Моси вновь допёрло: или девка дура, или пьяная с того глотка живчика.

Он повернул голову в тёмный салон и глянул в глаза девушки. Та неуверенно протянула ему пустую фляжку.

Кажется, по его взгляду она что-то поняла.

– А я думала, это вы только мне дали.

Мося чертыхнулся. Продолжая ехать на автопилоте, минут с десять он пробыл в некоем подобии транса, потом огласил округу визгом тормозов, и в заносе остановил машину. Глушить мотор не было времени. Он перелетел в салон. Милашку бил эпилептический припадок, изо рта шла белая пена. Перехватив лёгкое тело поперёк, Мося перевернул его и бросил себе на согнутое колено, впился стальными пальцами в щёки девицы и разжал ей зубы. Двумя пальцами другой руки добрался до горла и надавил на основание языка. Пришлось там поелозить. Спазм дёрнул тело, и изо рта, наконец, вырвалась рвота. Содержимое выпитой фляги полилось на пол буханки.

Перекрикивая рёв мотора, Мося заорал:

– Не то дал! Она ж, дура, коньяк весь выжрала, много ей надо?! А вы чего сидите, молчите! Даже не помогли ей!

Замершая белохалатница только лупала глазами, а мужик в спецовке тихо матерился себе под нос. Беловолосый парнишка беспомощно размахивал длинными руками, но членораздельного ничего не сказал.

Мося взял девушку на руки и отнёс на переднее сиденье. «Как бы не окочурилась. Тело хорошее. Надо поспешить».

Поле боя осталось за группой Хасанова. Ночью при свете звёзд оставшиеся солдаты собрали трофеи и решили ехать обратно в Рынск. В паре рюкзаков убитых бандитов были найдены небольшие книжицы и «Буклет для начинающих иммунных». Перспективы найти Североармейск растаяли после первого же беглого взгляда на буклет. В нём был дан весь простой расклад по тому миру, в каком они оказались. Новая информация была жизненно необходима оставшимся в части и городе людям. Решили ехать до расстояния устойчивой радиосвязи и сразу же начинать передавать добытые знания.

Я проснулся, как только первые лучи солнца стали проникать в щели моего убежища. На магнитоле было семь утра. «Электроника-53» не подавала признаков жизни. Очень сильно хотелось пить. Голова просто раскалывалась. Я взял единственный источник влаги в моём убежище – банку с зелёным горошком, проткнул уголком острия топора две дырки в жестяной крышке – одну для воздуха, другую для вытекания рассола – и весь его с жадностью выпил. На десятой банке я понял, что скорее лопну, чем напьюсь. Это было странно. Потом я принял, как и вчера, таблетки от головы. Есть не мог, тошнило даже от одной мысли о еде. С головой было что-то не так. Я прекрасно помнил, как обращаться с инструментом, оружием, автомобилем, сохранились все навыки и умения. А вот лично о себе, своём имени, родственниках – в памяти ничего не осталось. Амнезия какая-то. Была, правда, в голове цель – прояснить, наконец, судьбу своих отношений с Алёнкой, объясниться ей в любви. А там – будь что будет!