— Послушай, милая, мне так нравилось быть твоей няней. Ты даже не представляешь, как сильно нравилось. Ты такая красивая, удивительная девочка, но мне нужно будет уйти.

Ее улыбка тут же испарилась. Она с отчаяньем огляделась в поисках блокнота и ручки.

Как только я увидела, что из ее глаз потекли слезы, я отвернулась, скрыв свои эмоции. Я быстро вытерла глаза и повернулась к ней назад, она почти неразборчиво что-то царапала в блокноте.

Почему?

Как мне объяснить свои чувства этой маленькой девочке?

Из-за дяди Юрия?

Мое сердце бешено колотилось в груди. Я отрицательно покачала головой.

— Нет, конечно, нет. Твой дядя был очень добр ко мне. — Я вздохнула. Она не могла понять, что я не могу пойти против единственного человека, которого поклялась защищать любой ценой — себя, вернее свое сердце. Все, что я ей скажу будет звучать так, как сейчас, эгоистично и без особой заботы о ней.

— Я найду тебе другую няню, — в отчаянии пообещала я. — Гораздо лучше меня. Ты полюбишь ее я обещаю…

Тогда она вскрикнула от ярости и боли. Когда я попыталась притянуть ее к себе, она не позволила мне даже прикоснуться к ней, я сидела на полу перед ее кроватью, не зная, что делать. Я была в неописуемом ужасе от того, что причиняю ей такую боль. Я жалела, что сказала ей. Мне следовало подождать, пока мы не вернемся в Лондон.

Она, не переставая плакала, и, в конце концов, я поднялась на ноги. Возможно, если я уйду, она хоть немного успокоится. Мне было больно с ней расставаться, но я не знала, что мне еще сделать. Как только я подошла к двери, впервые с тех пор, как переступила порог дома, я услышала ее голос.

— Эйприл! — воскликнула она. — Эйприл!

Я застыла на месте. Поначалу мне показалось, что я ослышалась, поэтому резко обернулась, встретившись с ней взглядом.

Ее лицо было мокрым от слез.

— Не уходи, пожалуйста. Я боюсь.

Мои колени чуть не подогнулись. Каким-то образом я все же на полусогнутых ногах подошла к ней. Опустилась рядом на кровать и притянула ее к себе.

— Юлия, ты можешь говорить, — только и смогла я вымолвить.

— Я всегда могла говорить, — сказала она.

Я вытерла слезы у нее с лица.

— Почему ты молчала?

— Он убил моих родителей, — сказала она, едва переводя дыхание, слезы опять потоком потекли по ее лицу.

— Что ты имеешь в виду?

— Дядя убил их! — воскликнула она. — Он убил их!

Я затаила дыхание, почти боясь спросить.

— Какой дядя?

— Дядя Юрий, — ответила она.

Я ахнула, и мое сердце ухнуло вниз.

44

Эйприл

Я не оставила ребенка во Франции, а вернулась вместе с ней в Лондон, находясь в состоянии опустошенного шока. Я не хотела и не могла в это поверить. Не могла. Я открыла ему свое сердце. Я ему доверяла. Он рассказал мне о своей матери. Этого просто не могло быть.

Тысячи мыслей и вариантов прокручивались у меня в голове, но все они зависали в пустоте, потому что я не могла принять то, что мне сказал ребенок. А что, если Юлия ошибалась? Юрий был опасным человеком в гораздо большей степени, чем мне хотелось бы думать, но я никак не могла смириться с тем, что человек, в которого я влюбилась, мог быть настолько бессердечен, что хладнокровно убил своего брата и невестку.

Но я не могла отрицать также и того факта, что Юлия, узнав обо всем этом, что стало для нее настолько жестоким и разрушительным, перестала говорить от ужаса и шока почти на полгода.

Я спросила ее, может она ошибается, но она сказала, что может все доказать, мне следует пригласить к ним домой ее дедушку Ивана. Ради Юлии мы нашли его номер телефона, я позвонила ему, попросив приехать к нам домой. Я сидела на полу в углу комнаты и наблюдала, как он входит в гостиную.

Тут же Юлия бросилась в его объятия.

Я не отрывала глаз от Ивана, присевшего на край дивана.

— Неужели это правда? — Спросила я его.

Он серьезно кивнул в ответ, я уставилась в пол, мысли крутились, а сердце замерло.

— Это случилось в доме родителей Юлии в Суррее. Отец Юлии и Юрий жестко поссорились у него в кабинете. Настолько сильно, что мать Юлии вошла к ним с пистолетом и вынудила Юрия убраться из их дома. Видео с камер наблюдения показало, что Юрий вернулся и застрелил их обоих.

Мой мозг готов был взорваться, но я заставила себя сохранять спокойствие.

— Видео?

— Так Юлия и узнала. Один из моих людей находился среди охраны Юрия, поэтому, увидев видео с камер, он записал его на свой телефон и отправил его мне в кармашке одного из плюшевых медведей Юлии. Мы не успели его вытащить, как Юлия достала телефон и все увидела сама. Когда я пришел к Юрию навстречу, то застал ее одну и все выяснил, что произошло.

Я посмотрела на Юлию.

— Она всего лишь ребенок. Как она могла продержаться так долго, не говоря ни слова?

— Это меня тоже поразило. Должно быть жуткий стресс. Я собираю доказательства, чтобы привлечь Юрия, поэтому она согласилась ждать, и замолчала, боясь нечаянно проговориться. Я весьма удивлен, что она заговорила сейчас. Похоже, она тебе очень доверяет.

Мне стало холодно, я обхватила себя руками.

— А почему вы решили собирать новые улики? Разве видео недостаточно?

— Ты не знаешь Юрия, не так ли? — спросил он.

Я подняла голову и встретилась взглядом с необузданным страхом в его глазах.

— При одном только упоминании о видеозаписи он найдет способ мгновенно избавиться от нее, и даже если она каким-то образом окажется у полиции, он дружит с очень влиятельными людьми. Ты уже должна была понять, что он не простой обычный человек.

Я снова опустила глаза в пол.

— Да, он не простой обычный человек, но и не такой бесчеловечно жестокий.

— Эйприл, случаются вещи, которые никто из нас никогда не задумывал, более того, человек может проявить нечеловеческую жестокость — вопрос в цене.

Я вспомнила, как Юрий рассказывал мне о смерти своей матери. Он не вдавался в подробности, но я чувствовала, что на убийство он не пойдет… если его не вынудят.

— Он любит Юлию, — возразила я. — Причем очень сильно. Зачем ему совершать такое, если…

— … из-за чувства вины, — перебил меня Иван. — Юрий очень жестокий. Ты права, он не бессердечный, но на карту была поставлена империя его брата, почти такая же обширная, как и его собственная. Чувство вины — не такая уж большая цена за это.

Странно, у него имелись все ответы, но ни один из его ответов меня не удовлетворял до конца, поэтому я погрузилась в свои собственные мысли, а тело начало дрожать.

Но он еще не закончил.

— Сейчас он может получить доступ к огромному богатству своего брата только через Юлию, поэтому, конечно, он должен заботиться о ней и оберегать ее. Если с ней что-нибудь случится, все имущество перейдет в благотворительный фонд.

Я вспомнила, как Юрий пришел в ярость, когда я без разрешения отвезла Юлию к себе домой. Неужели он пришел в бешенство только из заботы о ее безопасности? Я закрыла глаза.

— Что же нам теперь делать? — Спросила я.

Он ответил:

— Просто продолжай работать, будто ничего не случилось. Если Юрий хотя бы заподозрит, что нам известно, нам всем грозит серьезная опасность. Если ты не сможешь держать рот на замке и справиться с этим, то оставь эту работу и уходи.

Господи, делать вид, что я ничего не знаю? Неудивительно, что маленькая Юлия пошла по пути, отказавшись говорить, боясь сболтнуть лишнее.

Снаружи послышался шум подъезжающей машины, мы втроем повернули головы к окну.

Иван встал и поспешил к окну, когда обернулся, в его глазах плескалась паника.

— Юрий приехал.

— Он должен был вернуться только завтра, — прошептала я.

Юлия мгновенно вскочила на ноги. Я наблюдала за ней, теперь мне было намного лучше понятно ее поведение. Ее страх и мгновенная смена настроения происходили каждый раз, когда Юрий входил в комнату.