Ну вот и все, Рубикон перейден, точка невозврата к относительно мирным темам тоже, и темы Темного Лорда не избежать. Это понимали оба. И главной задачей стало не допустить, чтобы мысленный мордобой перешел в настоящий. Хуже была бы только дуэль между бывшим Пожирателем Смерти и действующим аврором.
— Ты прав. Мне самому было не по себе от этого, — при этих словах даже в воображении прибить Поттера как-то расхотелось.
— Помню я твою хорьковую морду в ту ночь; ты так растерялся, что в тебе проявилось что-то человеческое — ты тогда посоветовал Гермионе не высовываться, хотя слова мог бы выбрать и получше.
— Я никогда не желал ей зла по-настоящему. Поддеть, вывести из себя — всегда пожалуйста, но не более.
— Ты всегда был трусом, Малфой, — Гарри тоже уже мысленно успокоился и отпустил гада.
— Здоровое чувство самосохранения еще никому не мешало. Это вы, гриффиндорцы, сначала бежите всех спасать, а потом уже думаете. Слизеринцы же действуют по-другому.
Мысленный бой был окончен. С каждым нанесенным ударом, с каждой воображаемой каплей крови из них вышли детские обиды, сдерживаемые годами злость, зависть и презрение. Этот разговор заставил заново пережить прошлое и выплеснуть, наконец, все что они сдерживали в себе долгие годы, высказаться и идти дальше. Они впервые попытались понять друг друга, осознать, что школьный враг — тоже человек со своими страхами, слабостями, зависимостью от окружения и обстоятельств. Понять, что не все, что мы говорим и думаем в детстве и юности, мы берем во взрослую жизнь. Пора было принять, что они давно повзрослели и оставили школьную жизнь в прошлом.
Выпитый огневиски и мысленный мордобой расслабили вынужденных собеседников, и градус напряжения в разговоре явно понизился. Но осталась главная тема — Волдеморт. И лучше бы все выяснить и успокоиться прямо сейчас, возвращаться к этому не хотелось.
“А ведь Гермиона знала, что так и будет”, — подумал Гарри.
========== Глава 3 ==========
— Ты всегда был таким засранцем, Малфой.
— Зато ты просто был. Везде. Всегда. Квиддич? Поттер. Вылупившийся дракон? Поттер. Побитый тролль? Поттер. Убитый василиск? Кубок Огня? Поттер. И плевать на все правила. Дементоры? Пророчество? Избранный? Поттер, Поттер, Поттер. Тебя было слишком много, понимаешь?
— Возможно, — ответил Гарри.
Такого проявления эмоций от Малфоя Гарри точно не ожидал. А еще он ясно увидел в этих словах зависть. Весь из себя чистокровный аристократ банально ему завидовал. И как-то сразу все встало на свои места. Принять и простить зависть Рона он смог еще в школе, со временем лучший друг поборол в себе это чувство и добился своего места в жизни. А теперь перед ним раскрылся школьный враг. И принять, и понять его стало как-то так просто и правильно, что Гарри впервые улыбнулся Малфою.
— Все было не так просто. На словах все звучит действительно слишком пафосно и героически, но в реальности все было не так. Пророчество Трелони сломало мою жизнь в раннем детстве, лишило родителей, их любви и заботы. Ты бы променял свою семью и детство с родителями на сомнительное счастье быть Мальчиком-который-выжил? Хотел бы прожить одиннадцать лет в чулане под лестницей с теткой и ее семьёй, ненавидящими тебя, не зная, что ты — волшебник? А потом, как сказал Снейп, тебя бы растил Дамблдор, как свинью на убой? Давал бы негласное право нарушать запреты и школьные правила, зная, что именно так ты научишься идти против системы, испытаешь свои силы, чтобы в дальнейшем бороться с Волдемортом и смочь добровольно встать под Аваду? Хотел бы? Я нет. Меня никто не спросил, готов ли я к такой жизни. У меня не было выбора.
Драко внимательно смотрел в зеленые глаза и словно видел их впервые. Да, он завидовал славе и вседозволенности Поттера, но только сейчас полностью осознал, что не хотел бы такой жизни для себя.
— У меня тоже не было выбора, Гарри, — он впервые в жизни назвал того по имени. — Моя семья выбрала сторону Темного Лорда задолго до моего рождения, а идти против семьи я не мог.
Бывшие враги смотрели друг другу в глаза и видели в них боль, пережитое горе, отголоски войны. Впервые это сблизило их, а не расставило по разные стороны баррикад.
— Ты был Пожирателем Смерти.
— А ты Избранным. Вот только выбора не было ни у тебя, ни у меня. Или ты думаешь, что можно отказать Темному Лорду? Он наказал отца, сделав меня Пожирателем и поручив убить Дамблдора. Убить великого мага! Тебе это поручение ничего не напоминает, а, Избранный?
— Да уж, — только и произнес Гарри. Он все понимал, вот только горячее гриффиндорское сердце отказывалось принять и простить. Не так сразу. Ведь он бы на месте Малфоя что-нибудь придумал. Ведь придумал же? Верно? Или Гермиона нашла бы выход. Вот только что-то внутри подсказывало, что нет. Что он мог сделать? Сбежать?
— Ты мог бы попросить помощи, — произнес наконец Гарри.
— У кого, интересно мне знать, — усмехнулся Малфой. — Пойти к Снейпу? Он мне предлагал.
Вот только сначала я по глупости решил, что справлюсь сам и докажу всем: себе, отцу, Волдеморту, что чего-то стою. Не справился. Убить человека даже под страхом собственной смерти очень сложно, практически невозможно. На меня давили, я паниковал и делал ошибки, от этого еще больше паниковал и еще сильнее ошибался. Я вообще плохо помню шестой курс, все как в тумане.
— Я следил за тобой в том году, ты вечно торчал в Выручай-комнате.
— Это лучшее что я смог придумать — сделать так, чтобы задание было выполнено чужими руками.
— Почему ты не пошел к Дамблдору?
— Я не доверял ему. А еще боялся, что Волдеморт увидит это в моей голове и убьет всех нас. Как же я ненавидел тогда всех. Волдеморта, это змееподобное чудовище, превратившего мою жизнь в ад. Отца за то, что попал в Азкабан и меня сделали Пожирателем. Тебя за то, что ты вечно лезешь не в свое дело и из-за тебя мой отец оказался в тюрьме. Снейпа за то, что вечно лез со своей помощью, а по факту шпионил за мной, я чувствовал это. Дамблдора за то, что допустил все это. Он же великий волшебник, его боялся сам Волдеморт, так почему же он просто сидел и ждал неизвестно чего.
— Ты не прав, он искал крестражи.
— Да, сейчас я знаю об этом, Гермиона рассказала. Но тогда я этого не понимал и злился, злился, злился.
— Это твое нормальное состояние, — заметил Гарри. — Ты был вечно зол на меня и весь мир. Да на том же четвертом курсе, вспомни, ты был готов меня убить, когда меня сделали четвертым чемпионом. И не по доброте душевной ты сливал информацию Ритте Скиттер, вечно вставлял нам палки в колеса.
— А что еще мне оставалось делать? Ты опять вопреки всем правилам оказался там, где интересней всего, занял не принадлежащее тебе место. Меня это бесило, и я пытался отыграться на тебе.
— А потом был Святочный бал, где ты пялился на Гермиону с Крамом, — вдруг вставил Гарри.
Драко сразу вспомнил Большой зал, Гермиону в красивом платье и свое удивление при виде нее. Именно тогда он увидел в ней девушку. Всего на минуту, не больше, но то впечатление все еще жило в его памяти. В то время слова отца о чистоте крови быстро вытеснили любые мысли о Грейнджер, но он бережно хранил это воспоминание теперь.
— На нее все смотрели, кто ж знал, что она может быть такой красивой. Зато вы с Уизелом, как два олуха, ее прошляпили, — неожиданно Драко улыбнулся своим мыслям. — Не скажу, что я огорчен, ведь теперь все сложилось для меня как нельзя лучше.
— В этом весь ты, Малфой.
— А что, я не прав? Вы столько лет провели с ней вместе и не смогли оценить по достоинству. Знаю, что Уизел пытался распускать свои ручонки, но мозгов не хватило, чтобы увлечь такую девушку. А теперь она моя, и никому из вас я не позволю нам помешать.
— Не уходи от темы, — Гарри пристально посмотрел на Драко и налил себе еще выпить. — Ты сдал нас Скиттер на четвертом курсе, сдал нас Амбридж на пятом. Ты дразнил Рона, когда он играл в квиддич, и спровоцировал драку, из-за которой меня и близнецов выгнали из команды.
