А новый сюрприз ожидал Лео утром, когда он вышел из палатки и увидел перед собой белую равнину.

- Что значит «что это»? – удивилась в свою очередь любопытная Арья, тут же тоже высунув голову из палатки. – Эх, милое летнее дитя!

В молодости нелегко пережить, когда девочка почти вдвое моложе называет тебя «милое летнее дитя», словно своего маленького братика, и Лионель, вместо того, чтобы отшутиться, совершил роковую ошибку.

- Думаешь, я снега не видел? – равнодушно спросил Лионель, и тут Арья действительно покатилась.

- Это изморозь, - подсказала Санса, в свою очередь выглядывая из-под палатки.

- А по-моему, - сказала Арья сквозь смех, - а по-моему, они на юге просто в спячку впадают на время зимы. На все три дня.

- Да ладно, - ответила Санса уже из палатки. – Какая на юге зима. Так, просто холодное лето.

Этикет предписывал всем троим заехать к Сервинам, чей замок был в половине дня пути к югу от Винтерфелла, но наплевательство на этикет у Лионеля было наследственным, и никаких моральных терзаний от того, что любимые глаза, серые и голубые, просят у него нарушить приличия, он не пережил.

- Я башню вижу! – крикнула Арья, вылетая на холм.

- Да ничего ты не видишь, - не поверила Санса, но тоже чуть поддала пятками своей лошадке.

Возможно, им и удалось бы свалиться обитателям Винтерфелла как снег на голову, если бы волки не устроили перекличку через крепостные стены, и неожиданно для всех Арья и Санса понеслись к воротам Винтерфелла стрелой.

- Где Лето? – потребовала Арья у Робба, спешиваясь стремительным и почти незаметным броском, как научил Торос, и Лионель рассмеялся бы такому хорошо поставленному и всегда уместному на Севере вопросу, если бы не помнил уже имена всех волков как имена членов семьи. – Где Бран?

- Он скоро будет там, где следовало бы быть вам обеим, - строго ответил Робб, но все-таки обнял сестер, а Лионель порадовался присутствию во дворе женщин и отсутствию в Винтерфелле леди Кейтилин, которая повезла Брана долечиваться в Королевскую гавань, - почему-то именно с ней ему не хотелось объясняться больше всего. «В конце концов, может, не все слухи достигают Винтерфелла», - подумал Лионель, видя, что Робб с ним здоровается, а не приглашает прогуляться в семейный склеп в один конец.

Лионель недооценил информированность Робба, а Робб просто откладывал разговор, чтобы поговорить один на один, и вечером подошел к комнатам молодого короля – и все-таки постучался, чтобы не ошарашить самого себя.

Санса и Арья были в своих комнатах, перебирали брошенные перед отъездом в Королевскую гавань вещи, и Лионель этим вечером был один.

- Я тебя целую неделю убить хотел, как услышал, что ты моих сестер увез, - без обиняков заявил Робб, садясь напротив короля у камина. – Потом думал объявить себя Королем Севера, чтобы тебе досадить. Вот боги меня и наказали.

- Помочь-то я чем могу? – предложил Лионель, вспыльчивые и прямодушные люди ему нравились.

- Расскажу сейчас, - пообещал Робб. – Ездил я тут к родственникам в Речные земли, заодно порубил кое-кого, Варго Хоута повесил. Гору Клигейна, правда, упустил.

- Я нет, - весело сказал Лионель.

- Слышал уже, - ответил Робб, он был резок на язык и непочтителен к старшим, идеальный молодой Хранитель Севера. – Йорен еще до вас проходил. Чуть не влопались вы там.

- И это было, - признал Лионель. – Воевали чем могли, а они – чем ты оставил.

Робб вынужден был признать, что король его срезал.

- Чтобы скрыть передвижение отряда, я переправлялся через три Зубца, - продолжал Робб. – И вот черт меня дернул идти через Близнецы.

- Меня твои сестры не пустили, - ввернул Лионель, чтобы проверить, как Робб реагирует на множественное число, и результаты проверки счел положительными.

- Я не то чтобы жалуюсь, - признал Робб. – У старого Фрея дочек и внучек много, есть отличные. Та, которую я выбрал, у меня весь поход из головы не шла, так перед глазами и стояла. Да и сам Фрей небось сдохнет скоро, боги милостивы. Но вот какая вышла петрушка: поехал я дальше, два раза порубились хорошо, я тоже выхватил – и повезло, и не повезло. Такая девушка меня выхаживала, дочь Гавена Вестерлинга. Да и ведет меня что-то на каштановые локоны. Ты ж меня понимаешь?

- Тут я только посоветовать могу, - осторожно сказал Лионель. – Возвращайся к невесте из Фреев. Фреев как тараканов за печкой: если что – не упомнишь, кого беречься надо.

- Нет, - упрямо мотнул головой Робб. – Я на Джейн уже женился. Я к тому, что ты, как вернешься в столицу, издай указ какой, не жадничай. А то что это такое: тебе одному две невесты, а остальные пацаны мучайся? Я от слова своего отступаться не стану, я и на Рослин женюсь.

Кейтилин вернулась с половины дороги, так и не доехав до Белой Гавани, потому что на Королевском тракте ее нагнал гонец из Черной заводи с письмом о том, что ее дочери вернулись в Винтерфелл. Разумеется, всех слухов Кейтилин наслушалась по дороге много раз, останавливаясь во всех замках, но из гордости она начала все отрицать, пока наконец чуть сама не убедила себя в том, что дочери встретят ее в Королевской гавани, а молва все раздула из небольшой охотничьей вылазки, весьма пышной и приличной, с ловчими, соколами и лордом-командующим Королевской гвардии впридачу.

- Да уж точно так, - покачал головой хозяин большого постоялого двора, выслушав рассказ о королевской охоте и о наследственной склонности, которую к ней испытывают Баратеоны, и зайдя в конюшню вместе со своим любимым конюхом. – Я ж говорил тебе, у старшей точно такие же волосы, как у леди Старк. Хорош охотничек.

- Вы б шепнули там как, хозяин, - предложил конюх. – Ну какая охота, какая столица, они ж тут две недели тому на сеновале втроем допоздна валялись, солнце уж над сараем, а девчонки только траву из волос вытряхивают.

- Ты уж лучше молчи, и я молчать стану, - рассудил хозяин. – Слыхал небось, лет пятнадцать тому тех еще королей принц у старого нашего лорда дочку скрал. Второй женой хотел взять, да говорят, не своей волей она за ним пошла. Что тут поднялось, я и до сих пор удивляюсь, как жив остался. Что убитых на поле лежит, что раненых, а как тебе роздых, так говорят, что старый король сейчас на драконе прилетит и всех сожжет. Нет уж, сейчас эти две своей волей с ним, по всему видно. Будут боги милостивы, может, и сладится дело без войны.

- Да нешто так бывает, чтобы две жены?

- Да все у них на юге бывает, у них в столице драконы о трех головах, и брат на сестре женится. А тот год, помнишь, скороморохи приходили, что в южных пустынях бывали, - так сказывали, что там принц на змее женился, самого его теперь Красный Змей кличут, а дочек – Песчаные Змейки. Ты пойди лучше сеновал-то запри, мало ли что они там обронили в сене аль в углу. Озоровали они, а допрашивать-то будут нас.

Кейтилин тем временем читала письмо, доставленное из Черной заводи, и сердилась уже не на шутку, в особенности на то, что все ее благородное объяснение ходящих слухов, которое она уже привыкла считать правдой, разлетелось на куски, да еще и на глазах соседских кумушек.

Тирион, ехавший с Кейтилин и Браном, тем временем осознавал в случившемся и свою вину. «Это все я виноват, - думал Тирион. – Разномыслил с сэром Барристаном, который говорил, что благородному сэру подобает чистота и умеренность. На четырнадцатилетие притащил любимому племяннику даму приятной наружности и безответственного поведения, а потом решил шикануть – и прихватил по дороге еще одну. Заморочил парню голову, может, он теперь один на один теряется – ну, смущается там, когда тишина и девочки между собой не трещат, и дальше ему тоже все не с руки, второй девчонки недостает… Ох, а ведь про этот эпизод с четырнадцатилетием мне бы лучше теперь и не вспоминать, порешит меня кто-нибудь за такие ассоциации… Надо думать про возвышенное, про сердце благородного рыцаря, разрывающееся между любовью и долгом… О, идея!»