– Я – Томми Кидд.

– Доктор Томас Кидд? Знаменитый охотник за сокровищами? Это ты?

– Это наш папа! – крикнул я. – Но его сейчас здесь нет.

– Правда? Ууу… Босс будет недоволен.

– Какой еще босс? – спросила Бек, выставив вперед ногу, и уперла руку в бок – просто чтобы показать нашему гостю, кто здесь главный.

– А это тот, кто послал меня вас искать, малышка.

– А как вы нас нашли? – спросил я.

– По маяку, братишка. Спутниковая связь у вас не работает, радио – тоже, зато маяк АСО фурычит как зверь.

– У нас стоит маяк? – спросил я Томми краешком рта.

– Угу, – ответил Томми, тоже стараясь говорить незаметно. Наверное, про маяк старшему ребенку тоже положено знать.

– Понимаете, детишки, ваш папа дал боссу позывные своего маяка. Ну а раз ваш папа не приплыл и не привез чего обещал, босс послал меня, чтобы я сам все нашел. А я нашел вас.

– Так, – сказала Бек, – а что вам папа обещал? Мы об этом ничего не знаем.

– А, это ничего. Босс разберется. Поехали со мной, Томми Кидд. Сам будешь объяснять боссу, почему он не получил то, что твой папа обещал ему привезти.

– Ну нет, – сказал я. – Мы – семья. Мы только вместе.

– Если Томми куда-то поедет, то и мы с ним, – поддержала Бек.

– Хе-хе-хе, ладненько. Тогда все поедем к боссу.

Он снова поднял свернутый в кольцо конец. На сей раз Томми кивком разрешил мне его поймать.

Я свесился с лестницы.

– Привяжи к носовой тумбе, братишка.

Я поймал на грудь тяжелый конец и аж крякнул. Вытащив канат на палубу, я обмотал его вокруг тумбы и закрепил узлом, а потом побежал к корме и нырнул в рулевую рубку, где собрались все остальные. И тут взревели двигатели.

Катер рванул вперед и прошелся юзом.

– Что дальше, Томми? – спросил я. Нос «Потеряшки» разрезал пенную волну, поднятую катером.

– Этот тип во фраке пообещал с ветерком доставить нас на Большой Кайман – а нам туда и надо. Заодно сэкономим на горючем.

– А, ясно. Ладно. Здорово.

И все же какой-то голосок внутри твердил, что иногда найтись бывает опаснее, чем потеряться.

Следующим утром мы проснулись на Большом Каймане. Я думал, нас пришвартуют среди кучи кораблей, и на всех будут здоровенные громилы с автоматами Калашникова, мачете или еще чем похуже.

А вместо этого нас направили в шикарную марину, и теперь наш потрепанный кораблик окружали до блеска надраенные яхты и лоснящиеся парусные суда.

– Доброе утро, детишки! – крикнул наш веселый капитан буксира.

Он явился с первыми лучами солнца, а на плече у него сидел зеленый попугай. Игуана, видимо, взяла выходной.

– Я принес аки и соленой рыбы!

– Чего-чего? – спросила Шторм.

– А, это здесь обычно едят на завтрак.

– А что, хлопьев в магазине не было?

– Ладно тебе, – сказала Бек. – Попробуй сначала.

(Для истории: завтрак не понравился никому, кроме Бек. Ну в самом деле, кому придет в голову завтракать рыбой? Только рыбе побольше!)

Затолкав в себя завтрак (и пожалев, что в кармане не нашлось коробочки «Тик-така»), мы отправились в город Джорджтаун, на встречу с боссом, который, по всей видимости, намеревался дать нам аудиенцию в развалюхе с жестяной крышей. Развалюха называлась «Все для серфинга».

– Постойте-ка, – сказал Томми, когда мы вылезли из пыльного лендровера, на котором нас привез Весельчак. – Мы же здесь уже были. Только близнецы еще были совсем маленькие.

– Точно, шесть лет назад, – вспомнила Шторм. Во второй вторник июля. Было двадцать восемь градусов выше нуля, а в три пятнадцать неожиданно начался ливень. Томми купили доску для серфинга. Бек и Бику – маленькие доски, чтобы плавать на животе. Я впервые попробовала роллы с яйцом и копченой курицей. Было очень вкусно.

Под вывеской «Все для серфинга» скрывался магазин плавательных досок, лодочный магазин, ресторан с отвратительной кухней и (наверняка) местное отделение черного рынка. Я смутно припомнил, что в обмен за наши детские плавательные доски мама с папой отдали что-то из добычи, поднятой с корабля, который затонул близ берегов Ямайки.

Сидевший на плече у Весельчака попугай издал крик:

– О, вот и он! Сам босс!

Из тени, колыхаясь, выступил пузатый человек весом центнера в полтора. На макушке у него была лысина, а вокруг лысины – венчик мокрых курчавых волос. Приветственно улыбаясь, он засеменил к нам по веранде магазина, переваливаясь, будто пингвин, только размером с медведя. Одет он был в мятую гавайскую рубашку (с темными полукруглыми пятнами пота под мышками), мешковатые шорты карго и пляжные тапки, которые хлопали его по пяткам. Мне показалось, что я где-то уже видел этого типа.

– А, это ты, Луи Луи, – сказал напрягшийся было Томми и слегка расслабился.

– О да, собственной персоной и во плоти, как говорится. Во плоти, – повторил Луи Луи, похлопал себя по животу (тот заходил волнами, словно желе) и рассмеялся.

Я подумал, что таким мог бы стать Санта-Клаус, если бы жил в дешевом мотеле на берегу моря, вонял потом и целыми днями сидел в крытой пальмовыми листьями хижине и слушал перестук барабанов.

– Так-так-так. Как я рад снова вас видеть! Давно к нам на Кайманы не приезжали Кидды в полном составе.

– Шесть лет, – сухо сказала Шторм. – И на всякий случай, если вы не заметили: мамы и папы с нами нет.

– Ах да, конечно, я заметил. Жаль. Уехали читать лекцию, да?

– Что-то в этом роде, – сказала Бек. – Послушайте, мистер Луи, может быть, поговорим обо всем… под крышей?

– Ах да, конечно. Под крышей. Отличная мысль. Нечего стоять на солнце. Выпьем чего-нибудь холодненького. Закажем жареных моллюсков, а? Пошли, ребятки. У нас будет долгий разговор. Очень долгий. Спасибо, Морис.

Он чуть кивнул парню, который накануне вечером привел наш корабль в бухту.

– Я вам еще нужен, мистер Л.?

– Нет. Пока нет. А там видно будет.

– Ну ладно. А-ха-ха-ха!

Морис двумя пальцами коснулся края своей невесть откуда добытой полицейской фуражки, развернулся и направился к автомобилю. Мы вслед за Луи Луи вошли под своды его заведения.

– Как жаль, что вашего отца вызвали так внезапно, – говорил мистер Луи, пока мы лавировали среди громоздившихся тут и там куч барахла. – Он вез мне одну важную вещь. Очень важную. Помнится, мы заключили такую забавную сделку…

– Ого, – сказал Томми, пытаясь сменить тему, – у вас тут до сих пор сохранилась доска с автографом Дюка Каханамоку.

– А, ну да, она у нас давно.

– Я все детство думал, что она называется «Не-Трожь», – пошутил Томми.

– Ах, дети – это такая радость, – хохотнул мистер Лу. Он снял очки (там, где они касались бровей, были жирные разводы), и его глаза-бусинки с хитрецой забегали туда-сюда. – Хочешь, Томми, дам тебе ее потрогать?

– А можно?

– Конечно! Полагаю, это будет весьма полезно для нашего дальнейшего диалога.

Томми пожал плечами:

– Ну ладно. Раз уж можно.

Он протянул руку и коснулся кормового плавника.

Послышался щелчок.

И тут вдруг стена позади знаменитой доски поползла вбок, а за ней обнаружилась потайная лестница, уходившая вниз, в темноту.

– Прошу в мой офис, детишки, – сказал Луи Луи, сделал приглашающий жест и стер пот с блестящей лысины. – Нам с вами нужно серьезно поговорить. Очень серьезно.

Тут уж вспотели и мы.