В его комнате светло: горит и потолочный светильник, и настольная лампа — всё, чтобы подсветить разложенные полукругом на полу книги, а в центре — Кайло, вносящего последние приготовления в таинственный ритуал.

Как только она распахивает дверь, он отрывается от книг и поднимает на неё взгляд, в котором секунду назад ещё теплилась мысль. Но сейчас там определённо ничего нет.

Рей тоже замирает.

Кайло так смотрит на неё, как если бы она пришла голая. Нет, ну, топ действительно очень открытый. Он оголяет большую часть живота, а спину так вообще полностью.

Кайло сначала вроде как недоверчиво ухмыляется, мол, что это на тебе, но потом сглатывает и скользит по ней взглядом вверх-вниз. Ощущение наготы усиливается.

— Что это у тебя? — спрашивает Рей, заставив одеревеневшие голосовые связки исторгать звуки.

— Думал… — Кайло пожимает плечами. — Ты же хотела, там, за философию пообщаться. И я вот…

Он замолкает, глядя на топ. Вернее, на соски, оттопыривающие тонкую струящуюся материю. В наступившей тишине те не просто являют себя миру, они кричат о своём явном присутствии, особенно под его рыщущим взглядом.

— Тебе холодно? — он поднимается, сощурившись и нацепив свою самую наглую улыбку. И эта заносчивость так бесит.

Так бесит, что соски теперь бесповоротно твёрдые.

Рей закусывает губу и медленно качает головой. Она тоже улыбается.

А философия… Ну что ж, философия всегда заходит лучше на смятых простынях.

========== 0. ==========

Семестр выдался непростым, но Рей по праву может собой гордиться. Она везде потрудилась на «отлично». Даже по непролазной истории.

Вечеринка, на которую её позвал, пожалуй, каждый в группе, оказывается самым настоящим «сборищем». Студенты: первокурсники и завтрашние выпускники — всё прибывают и прибывают, и она даже не знает, чья эта квартира. Кажется, никто не знает.

Сначала она принимает за хозяина высокого рыжего парня с надменно-брезгливым выражением лица. Рей долго присматривается к нему, потому что у него такой вид, словно его скоро порвёт от происходящего. Ей и самой не по себе, Финн не говорил, что тусовка будет настолько разношёрстной. Ей было бы, пожалуй, интереснее, соберись они чисто своей группой.

Рядом с рыжим парнем она замечает такого же высокого, но фриковатого придурка. Почему он не снимет свою шапку?

Рей заочно решает, что последний — хамло. Он смотрит на окружающих, будто все они — харчки под подошвами его тяжёлых ботинок. И как бы между делом она отмечает, что он ещё и небрежно обеспеченный: такой, кто не будет кичиться деньгами родителей, но и своего счастья тоже не осознаёт. А на этот счёт у неё, выросшей в интернате и воспитывавшейся в семье опекуна, особый пунктик.

Финн пропал, но потом Рей с трудом выцепляет его взглядом: парень обнимается с невысокой темноволосой девушкой из их группы (кажется, Роуз), хорошо проводит время. Рей наконец-то берёт себе пиво, просто как прикрытие, и начинает курсировать в толпе: вроде как тоже расслабляется. И старается больше не глядеть на рыжего и того парня в шапке.

Ещё и с помпоном. Она морщится. Господи, что за идиот. И снова смотрит в его сторону, и ловит в ответ сквозь заполненный раскрасневшимися лицами полумрак его мимолётный, но очень выразительный взгляд.

Рей тут же отворачивается. Она не какая-то дура из тех первокурсниц, что только и думают, что о парнях. Она поступила в университет, а не пошла в местный колледж, чтобы добиться большего, чтобы доказать всем и каждому — кто уже был в её жизни, кто там ещё только собирается появиться, — она не просто брошенный родителями ребёнок. Она чего-то стоит. Она добьётся!..

— Хан Соло был мудаком, ага, никому не говори.

Это брошено так безразлично, так мерзко, что Рей тут же вскидывается, ещё даже не до конца понимая, откуда доносятся слова. Наверное, она бы и не услышала, если бы не знакомое имя.

Это говорит козлина в помпоне. Говорит и ухмыляется. Какие-то ещё гадости срываются с его губ. Его приятель закатывает глаза, но и на его лице та же гадкая, хоть и более тонкая ухмылка. И не вполне понятно, конечно, над чем рыжий смеётся: над своим приятелем или над тем, что тот говорит, но Рей уже не слышит.

— Эй ты, кусок идиота, я знала Хана Соло!

Она оказывается перед двумя лбами в мгновение ока, и оба смотрят на неё как на нечто нелепое. Только «помпон» ещё и пытается спрятать наглую улыбку.

— Да ладно, — протягивает он.

— Он ходил с нами в походы.

— Ага, кто б сомневался.

— Он умер! — выпаливает Рей, с ужасом ощущая, что начинает плакать. — Ещё и месяца не прошло. Так что вымой свой рот с мылом, дубина!

Удивительно, что из всех слов она выбирает это тупое «дубина». Рыжий фыркает от смеха.

— Я не понял, — с расстановкой замечает «помпон», хотя тоже начинает краснеть от злости, — он тебя, что ли, удочерил, раз ты так распереживалась?

Рей задыхается коротким вдохом. Непонятно как, но он очень точно попадает в болевую точку, потому что Рей прятала эти глупые мечты подальше, но, даже будучи уже семнадцатилетним подростком, мечтала, что Хан реально её удочерит. И конечно, осел не знает, что она сирота, но её злость и ярость уже не остановить.

— Я брошенка, придурок! И да, любой из тех, с кем я выросла, убил бы за такого отца!

Ну вот, она плачет.

Парень сначала теряет лицо, но только на мгновение, а потом выдаёт ещё более ужасную вещь:

— Ага, а я бы с радостью променял Хана Соло, своего реального папашу, на то, чтобы быть безотцовщиной. А, погоди, — он выдерживает зловещую паузу, — уже.

Рей ахает и замахивается для оплеухи, но он и тут успевает: перехватывает её руку на подлёте.

Но она так зла, она двинет ему коленом, как бы подло это ни было!

Однако Рей не успевает. На придурка налетает Финн. Придурок отпускает её, но зато очень весомо прикладывает Финна. Начинается буза, и Рей оттирают в сторону разнимающие драку.

Больше она не старается заговорить с хозяином дурацкой шапки. Она огибает стороной ту часть квартиры, где произошёл инцидент, и бродит где угодно, только не там, украдкой утирая недавние слезы.

Сначала проверяет, всё ли в порядке с Финном. Потом заглядывает на кухню, но её оккупировал Дэмерон со своей гитарой. Вокруг него накурено, его едва можно разглядеть в этом чаду, но атмосфера там вполне лирическая. Никто не просил приходить с инструментом и устраивать концерт, но По плевать — он говорит, что следующую песню написал ещё в школе для девчонки, с которой тогда встречался. Рей покидает задымлённую локацию, сожалея, что не может пристроиться там в уголке или на подоконнике со своим пивом. Один раз Кайдел пытается утянуть её танцевать, но Рей отговаривается, что у неё болит голова, и мрачно сосёт весь вечер пиво (и даже не одну бутылку), подпирая стену в углу переполненной гостиной.

Так значит, это и есть Бен Соло… Она же слышала про него! Она в курсе, что его отчислили. В курсе всей их семейной драмы, в которой он однозначно главный злодей. Это было первое, во что их посвятили при поступлении. Все старшекурсники рассказывали про Кайло Рена, а Рей ещё удивлялась, что это за кличка такая. Прозвище? Псевдоним?

Хан тоже рассказывал ей как-то, что у него есть сын чуть старше её и что отношения у них натянутые, но говорил с такой теплотой в голосе, что Рей поневоле захотелось с ним познакомится. Казалось, в этом могло бы быть даже что-то судьбоносное. У такого отца не мог вырасти кто-то, кто ей бы не понравился.

Правда, когда после поступления она узнала, что там за фрукт, ей уже совсем не хотелось с ним знаться.

А потом Хан умер…

Она видит Кайло. Он теперь трётся на другой стороне гостиной. Один.

Тоже пьёт молча и даже не думает сделать вид, что не смотрит в её сторону. Но Рей плевать, он не на ту напоролся, и если он ещё раз скажет что-то про Хана… Даже если она случайно услышит!..

Рей нарочито хмурится, замечая, что во взгляде Кайло вовсе нет злости. И он больше не старается отводить глаза в сторону. Он… он…