Став пенсионером, Фёдор организовал акционерное корабельное общество «Lietgar» – «Lietuvos garlaiviu ir prekybos akcine bendrove» – «Литовское пароходно – торговое акционерное общество» на средства немецкого и французского банков. Немецкая фирма «Bremerhavene Schuchmanns» вступила в него с двумя своими пароходами – «Паланга и «Клайпеда». Сам Рейнгард, пожелав ещё выходить в море, в руководство общества не входил. Для первых рейсов он взял с собой около тридцати молодых подготовленных юношей из Каунаса для формирования экипажей судов. Когда немецкий флаг на кораблях заменили на литовский, ни один немец не захотел дальше нести службу на судне, все они уволились, их заменил литовский экипаж. За первый год эксплуатации оба парохода принесли значительную прибыль в фунтах стерлингах. Общество, к сожалению, было ликвидировано, но Ф. Рейнгарду удалось за это время почти два года проходить на «Паланге».

После ликвидации «Lietgar,a» Фёдор возвращается в Каунас и устраивается на работу в автобусный парк. Знание техники позволяет ему внести ряд полезных новшеств. До 1940 года продолжает трудовую деятельность инженером – строителем. По своему проекту строит собственный дом на Зелёной горе.

Совсем нелёгким оказалось пребывание Рейнгарда на родной земле. С приходом советской власти он был арестован и заключён в тюрьму, позднее переведён в IX форт для приведения в исполнение высшей меры наказания. В начале второй мировой войны ему удаётся совершить побег, скрываться и только в 1944 году перебраться к брату в Австрию. Семья отказалась ехать с ним за границу и осталась в Каунасе.

Как много пережито за всю эту жизнь. Оставшись совершенно один, уже больной, он писал: «Умереть хотел бы на родине, в Укмерге, где белым цветом наливаются сады…»

Не довелось, он умер на чужбине, в Германии. МОРЯК, ОФИЦЕР,СМЕРТНИК.

Художник Карл Павлович Брюллов стоял на палубе российского брига «Фемистокл», ощущая приятное дуновение свежего морского ветра. Дышалось легко, радость наполняла душу, наконец – то удалось почти полностью оправиться от болезни. Правда, было немного жаль, что так неожиданно прервалось путешествие по Греции, предпринятое им по приглашению графа В. Давыдова, и ему пришлось покинуть своих спутников в Афинах, где его сразила проклятая жёлтая лихорадка. Слава Богу, благодаря стараниям Григория Григорьевича Гагарина, служившего в греческом посольстве, ранее сблизившегося с ним в Италии, удалось преодолеть болезнь и оказаться на этом корабле.

Новый 18 – и пушечный бриг «Фемистокл» под командованием молодого лейтенанта Владимира Алексеевича Корнилова, как один из лучших и образцовых кораблей Черноморского флота, был выбран русским послом в Константинополе А. Бутенёвым для выполнения особых поручений дипломатической миссии. Одновременно корабль направлялся для смены русских судов в Греции. В конце 1834 года «Фемистокл» прибыл в греческий порт Пирей, соединившись с корветом «Ифигения», которым командовал лейтенант Е. Путятин. Ожидая приказа для дальнейших действий, бриг встал на якорь в заливе Алебелаки у греческого острова Саламин.

Брюллов с восхищением смотрел на расстилавшийся невдалеке живописный остров с разбросанными по нему белоснежными старыми церквами и монастырями, широкими бухтами, поросший зелёными хвойными лесами. По гавани Амбелакия сновали рыбацкие лодки, воздух был наполнен пронзительными криками чаек, изумрудная морская гладь сверкала под лучами яркого солнца. Художник так увлёкся созерцанием прекрасных видов, открывавшихся с палубы, что не сразу заметил оказавшегося с ним рядом Владимира Алексеевича Корнилова:

«Уважаемый, Карл Павлович! Вы, я вижу совсем оправились от болезни. Морской воздух пошёл Вам на пользу. Это замечательно!» «Да уж, Владимир Алексеевич, не без Вашей помощи. Благодарю Вас премного. Вот я сейчас смотрю на остров Саламин, дивлюсь и вспоминаю древнюю историю. Вам, наверно, известна знаменитая битва при Саламине, когда греческий флот во главе с Эврибиадом и Фемистоклом, состоящий из 380 судов, разбил персидский флот Ксеркса, почти в три раза его превосходящий. Постойте, постойте! Ваш бриг, кажется, носит название «Фемистокл». Вот ведь, как бывает порой. Совпадение обстоятельств? Как можно такое назвать? Не случайно всё это.» «Преклоняюсь, Карл Павлович, перед Вашим блестящим знанием истории. Это действительно интересно, что так совпало.

В этом сражении афинский военачальник Формион применил свой атакующий маневр – анастрофу, названный его именем. Греческие суда, миновав линию врага, резко меняли курс на сто восемьдесят градусов, с целью атаки персидских кораблей с кормы – наиболее уязвимого места.» «Вы, Владимир Алексеевич, интересный собеседник, и с Вами приятно общаться.»

С того первого разговора Брюллов и Корнилов прониклись друг к другу симпатией, и за время следования брига в Константинополь их беседы чаще всего происходили в каюте, где к ним присоединялся и ученик К. Брюллова – Г. Гагарин.

Карл Павлович, обладавший особой наблюдательностью и острым взглядом художника, отметил царившую на корабле железную дисциплину, уважение подчинённых к своему командиру, исполнительность матросов, их готовность всегда прийти на помощь в трудных ситуациях. Это ещё больше сблизило художника с командиром брига. Сам Корнилов в письме своему двоюродному брату писал позднее: «Весьма доволен Брюлловым, он оправдал моё доброе мнение о его доброте и чистоте характера».

Путешествие К. Брюллова и Г. Гагарина на бриге «Фемистокл» в Константинополь продолжалось всего несколько дней. За это время Г. Гагарин, направлявшийся в русскую дипломатическую миссию, успел в рисунках запечатлеть матросов и Брюллова в широкополой шляпе, стоящего на корме, кормящего чаек, а Карл Павлович, совсем оправившийся от болезни, очарованный «командиром лучших кораблей» (так называл В. Корнилова его начальник – Михаил Петрович Лазарев), решил написать портрет Владимира Алексеевича прямо на борту корабля.

На нём – молодой командир брига, а ему в ту пору было 29 лет, изображён в полный рост, стоящим на корме, у медной корабельной пушки. Отличная военная выправка офицера в морском мундире, устремлённый вдаль взгляд голубых глаз – во всём художник стремился передать благородство и особое умение держать себя, не смотря ни на что, даже в минуты опасности, не склонять головы. Таким и оставался в дальнейшем будущий герой Крымской войны, которому суждено было прожить ещё 19 лет, увенчав себя славой в «Русской Трое» – Севастополе. Картина выписана с особой тщательностью, подмечена даже мельчайшая деталь – пригревшаяся на солнце муха, севшая на лафет орудия.

В Константинополе дороги художника и моряка разошлись. Карл Павлович Брюллов поспешил в Россию, через Одессу он вернулся в Москву, затем по предписанию государя занял должность профессора в Академии Художеств. Владимир Алексеевич Корнилов получил за поход звание капитан – лейтенанта, став в 1836 году командиром корвета «Орест», а итогом непредвиденного морского вояжа К. Брюллова и встречи его с В. Корниловым стал знаменитый портрет последнего.

Граф Владимир Петрович Орлов – Давыдов (1809–1882) – любитель старины, служивший по дипломатической части, коллекционер старопечатных книг, писатель, организатор научного путешествия на Восток (По Ионическим странам, Греции, Турции и Афонскому архипелагу) в 1835 году. Он и предложил Л. Брюллову принять участие в этой экспедиции, на что тот охотно откликнулся. Согласно условию между Давыдовым и Брюлловым последнему надлежало запечатлеть природу, древние памятники и уклад жизни Греции.

Фемистокл – афинский полководец времён греко-персидских войн, стремившийся превратить Афины в сильную морскую державу.

Корнилов Владимир Алексеевич (1806–1854) – вице – адмирал, российский флотоводец, герой Крымской войны.

Гагарин Григорий Григорьевич (1810 – 1893) – князь, дипломат, художник, ученик К. Брюллова, приятель М. Лермонтова.