Гермиона сделала вдох и задержала дыхание, прикусив губу:

- Малфой! – отчаянно произнесла она, видя его самодовольную кривую ухмылку, и готовая ногтями расцарапать эту самовлюбленную гримасу. Зачем он всегда говорит такие… Откровенные вещи прямо в лоб?! Она обернулась к Рону и Гарри и испытала еще больший стыд, увидев их охреневшие лица.

- Остолбеней! – выкрикнул Рон, не сдержавшись. Сейчас он ненавидел Малфоя всей душой: он увел его девушку; он издевался над ним; он вел себя как надменный, слизеринский урод - в общем, был собой, воплощая все то, что Уизли так ненавидел все годы с первого курса обучения в Хогвартсе.

Драко был готов к нападению и легким движением отбил заклинание, не отвечая в обратку. Сейчас он был доволен своей позицией и произведенным эффектом на присутствующих, этого было более чем достаточно.

- Стоять! – заорал Гарри, вставая между Гермионой, Малфоем и Роном, поворачиваясь лицом к последнему, - Рон, ты мог попасть в Гермиону, она стоит в полуметре от Малфоя, - он попытался найти его глаза и привести друга в чувства.

Грейнджер стояла, пытаясь совладать с нахлынувшими противоречивыми эмоциями. Ей хотелось провалиться сквозь землю. Только она собралась силами все объяснить, отстоять свою позицию, как Малфой все бесповоротно испортил, как обычно. Она планировала аккуратно подвести к тому, что да, она сейчас с Малфоем ближе, чем они думали, но… Но не так.

- Зачем ты вообще его притащил, Поттер, он же неадекватен, - лениво растягивая слова произнес Малфой.

Гарри развернулся и бросил на Малфоя злой взгляд, затем посмотрел на Гермиону, которая при своей смуглой коже была бледнее аристократической белой Малфоя:

- Гермиона, что бы между вами ни произошло, мы опасаемся за твою безопасность. Я знаю, что ты была ранена, а этот подонок мне даже об этом не сообщил, когда приходил, - сказал Гарри. Он сам еще не переварил информацию о том, что между Гермионой и Малфоем были близкие отношения, но его беспокоила, в первую очередь, ее безопасность. Она была ему как сестра. А от Малфоя наоборот несло опасностью на километры по периметру.

- Откуда ты… - Гермиона сама себя перебила, понимая, что Гарри ведь аврор, и о их стычке в Мэноре естественно ему доложили, - Гарри, я в порядке. Уже в порядке. Он… позаботился обо мне, - она бросила быстрый, хмурый взгляд через плечо на Драко, не желая произносить ни его имя, ни фамилию вслух, потому что после нахлынувшего стыда перед друзьями она почувствовала дикую злость на Малфоя. Он, чертов засранец, стоял с широко расставленными ногами сложив руки на груди, выражая полную уверенность своей позиции.

- Он? – скривился Рон, - то есть теперь Малфой заботится о тебе, а мы значит нахер уже? Нашла нового друга и парня в одном лице, заменяющего старых двух?!

- Пасть завали, рыжий, - Драко и хотел вставить снова язвительную фразу, но он будто физически почувствовал боль Гермионы, которую она испытала от произошедшей перепалки. У рыжего явно не хватало мозгов думать, прежде чем что-то говорить. Драко осознавал, что выдал ту правду, что ей так хотелось скрыть или обернуть в более приемлемую обертку, но считал, что облегчил всем задачу и сократил время разбора полетов.

Глаза Рона сузились, рот скривился в болезненной гримасе. Он чувствовал себя преданным и униженным. Он шел сюда спасти свою девушку, думая, что наконец окажется героем в ее глазах, ведь он думал, ей нужны приключения, что были во время войны, что ей хочется видеть в нем отважного и сильного… А оказывается ее никто не крал. Она ушла сама.

Слова Рона отозвались в сердце Гермионы острым уколом, вызывающим оцепенение и ступор. Рон никогда не стеснялся в выражениях, не думая, как будут восприняты его слова, насколько сильно они могут задеть или сделать больно. Мысли не подчинялись. Слова не складывались. Она всегда старалась аккуратно говорить вещи, которые могли ранить ее друзей, но почему никто также не относился по отношению к ее чувствам? Она устала. И эта усталость наконец выразилась в желании послать всех, кто каким-либо образом был ею недоволен.

- Я сама в праве выбирать, как мне поступать, - твердый голос Гермионы задрожал, немного срываясь на октаву выше, - а с тобой, Рон, мы все выяснили в последний вечер на площади Гриммо. И если я сказала, что сейчас не время для выяснения отношений, сейчас лишь убеждаюсь в своем решении, - она выше задрала носик, показывая свою готовую рассыпаться на мелкие кусочки твердость, - между нами все кончено. – она украдкой бросила через плечо прищуренный, злой взгляд на Малфоя.

Затем снова повернулась к Рону и посмотрела прямо в глаза, осознавая, что это нужно было сделать давно, не доводя до такой ситуации. Она не хотела делать ему больно, но… Ему было плевать, что своими словами он делал больно ей. Рон опустил голову и посмотрел на нее исподлобья, как смотрел всегда, будучи на нее обиженным. Спустя мгновение он исчез, трансгрессировав.

Гермиона почувствовала, как сильно защипало глаза от подступающих слез, быстро заморгала, прогоняя ощущение, но голос ее от этого не сорвался:

- Гарри, прости, что не поставила в известность о вылазке в Мэнор, это произошло спонтанно…

- Ты же знаешь, я мог помочь, можно было избежать ранения.

- Я сама виновата в случившемся, - она сглотнула, - Уже есть зацепки и…

- С тобой можно поговорить наедине? – перебил ее Гарри, красноречиво смотря прямо на Малфоя.

Драко молчал. Наблюдая за сценой расставания Грейнджер и Уизли, он испытывал злорадное удовольствие от побитого выражения лица рыжего. Пусть она сейчас злилась – это пройдет. Он знал рычаги воздействия на нее. Малфой чувствовал, что Грейнджер уже вся его и этот уебок, маячивший там, где-то на горизонте прошлого, его раздражал. Драко удовлетворенно отметил, что Гермиона сама приняла это решение. По правде говоря, еще до момента, пока Грейнджер не стала для него что-то значить, он всегда считал, что она слишком хороша для Уизли.

- К-конечно, пойдем, - она проследовала к себе в спальню и Гарри, кинув недовольный взгляд на Малфоя, пошел за ней.

Как только за Гарри захлопнулась дверь, Гермиона бросилась ему в объятия и всхлипнула от нахлынувших эмоций, что так долго сдерживала. Гарри обнял ее, просто прижимая к себе, чувствуя ее боль и трагичность переживаемых чувств. Молчал, давая ей время выплакаться.

Спустя некоторое время, Гермиона отстранилась от него и присела на край кровати, Гарри присел рядом. У него были вопросы, на которые он хотел знать ответы. И конечно ему было отвратительно видеть расставание двух самых близких друзей, но он знал – оно назревало давно. Рон не придавал этому значения, думая, что все образумится, ведь так происходило всегда: ссора – мир, а вот Гермиона копила в себе это уже не первый день. Он хотел, чтобы оба его близких друга были счастливы, пусть даже не друг с другом, поэтому просто спросил:

- Гермиона, ты точно по своей воле здесь?

Он услышал короткий смешок вперемешку со всхлипами:

- О чем ты, Гарри, конечно, нет! – она подняла голову и взглянула на него, - я мечтаю уже наконец вернуться к своей жизни, много работать, не скрываться…

- Я имею в виду Малфоя. И то, что между вами происходит.

- Я… - она поджала губы, снова опустила голову, тяжелый вздох, мгновение на раздумья, - я не знаю, что именно между нами и как это назвать. За это время произошло столько всего, с чем я раньше не сталкивалась. Это сбивает с толку, и… - она замялась, - не могу говорить с тобой о Малфое. Просто он… - тяжелый вздох, - очень противоречивый. Он непредсказуемый, но… надежный, - она поджала губы, - я разберусь с этим, простой знай, я в безопасности, - добавила она твердо, посмотрев Гарри прямо в глаза.

Гарри обнял ее за плечи и притянул к себе:

- Это главное. Я боялся, что тебе грозит опасность рядом с Малфоем и не доверял ему еще больше после того, как он пришел один без тебя. Гермиона, ты знаешь, если я могу помочь – только скажи, - сказал Поттер. Вся его натура требовала не просто предложить помощь, он хотел реально помочь и то, что так мало было в его силах угнетало его. Ведь это Гермиона – его практически сестра, которую он очень любил и переживал как за себя.