— Меня зовут Сакура Киномото, я — репортёр университетской газеты. Не могли бы вы ответить на несколько вопросов?

— Похоже, у меня нет выбора, — натянуто улыбнулась Диана, но Сакура этого не заметила.

— Тогда давайте сядем, — японка уже направилась к ряду лавочек.

— Хорошая идея, — ответила Диана на японском и тут же обратилась к Воланду на своём родном языке: — оттуда раздевалки будут видны как на ладони, я точно не упущу его.

— Вы что-то сказали?

— Я? Ах, да! Разговаривая сама с собой — привычка с детства.

— Ого, это так необычно! А всё в вашей стране так делают?

— Нет.

— Хорошо, тогда начнём интервью, — с нескрытым энтузиазмом сказала Сакура и села на лавочку. — Официальную информацию о вас я уже знаю, мне бы хотелось расспросить о чём-то личном.

— Хе-хе, ну и взялась же она на твою голову, — Воланд залетел на ветку дерева, которое нависало над сидящими девушками и со скучающим видом начал играться со своим поясом.

— Почему ты, можно же на «ты»? решила поехать именно в Японию? — открывая блокнот, спросила Сакура.

— Потому что здесь она сможет поймать Киру, — ответил за девушку Воланд.

— Потому что японцы — удивительные люди. Я думаю, что в вашей стране я многому научусь и многое перейму, а позже смогу применить это на службе у себя на Родине.

— Почему ты выбрала именно наш университет?

— Потому что сюда поступил Кира, — синигами заметно оживился.

— Ну, ваш университет предоставлял бюджетные места для иностранцев, а я проходила по баллам… Трудно сказать, в некоторые места человека просто тянет.

— Отлично! Родители должно быть гордятся тобой? Как они отреагировали на факт поступления?

— Хе-хе, они уже полгода в могиле!

— Они были очень обеспокоены, когда я сказала, что собираюсь участвовать в программе обмена. Но это же родители, их положение обязывает обо всём переживать.

— Хорошо, пора перейти к более насущным вопросам: как тебе Япония?

— Везде лучше, чем в мире Богов Смерти.

— Мне здесь нравиться. Есть некоторые вещи, сильно отличающиеся от привычных мне, но я быстро адаптируюсь.

— Почему ты решила самой снимать квартиру, а не остаться в комнате общежития?

— Чтобы я мог пить молоко, когда захочу. Кстати, Диана, у тебя есть с собой пачечка?

— Я очень, — девушка театрально запнулась, — очень застенчивый и замкнутый человек, мне трудно быть с кем-то на протяжении длительного времени.

— Прекрасно! Не знаю, стоит ли об этом спрашивать… Но как ты относишься к Кире?

Сзади послышался шум — Волнад грохнулся с дерева, при этом не переставая хохотать.

— Ну, я считаю, что Кира… Я-я не хочу, чтобы, чтобы моё мнение было в газете!

— Я понимаю тебя, — Сакура поспешно спрятала блокнот в сумку. — Мой отец — телеведущий, он постоянно высказывает свое мнение, которое отличается от мнения окружающих. Он говорит, что Кира — преступник, и знаешь, я тоже так считаю! Но, я боюсь, что с ним могут что-нибудь сделать Кира или его сторонники.

— Сакура… ты-ты что это, плачешь? Не плачь, с твоим отцом всё будет в порядке, я уверенна. Л, или кто-нибудь другой обязательно найдёт Киру и отправит его на казнь!

— Ты правда так думаешь?

— Я в этом уверена!

— Диана-тян, я ведь могу тебя так называть? Диана-тян, мы можем … быть друзьями? — последние слова были сказаны шёпотом.

— Д-да, а почему ты так об этом спрашиваешь?

— Просто ты, такая красивая, такая умная, уже за первую неделю в университете привлекла к себе внимание. А я уродливая, да-да, уродливая, и не надо меня в этом переубеждать! — молниеносно отреагировала она на попытку Дианы что-либо сказать. — Глупая, я едва прошла в университет, я была на последнем месте в рейтинге! За три года учёбы не нашла никаких друзей, кроме ребят из университетской газеты, и те со мной говорят исключительно по делу…

— Ты-ты чего это, не плачь! Сакура-тян, ты ведь хочешь стать телеведущей, как твой отец, я правильно поняла? Думаешь, у него нет проблем из-за его высказывание касательно Киры? Они есть у всех! Но трудности существуют для того, чтобы их преодолевать.

— Ты у нас теперь защитница униженных и оскорбленных? — синигами наконец-то престал хохотать.

— Ух, что-то я совсем раскисла, — Сакура утёрла слёзы. — Слушай, дашь мне свой номер телефона и адрес электронной почты? И мои запиши, может пригодиться.

Девушки обменялись контактами. Вдруг Сакура вздрогнула:

— Знаешь, я, пожалуй, пойду. Меня пугает этот Рюуга, не хочу с ним лишний раз пересекаться. Да и твоё интервью надо напечатать…

Из раздевалки вышел Ягами с Хидеки.

— Сакура-тян, ты просто умничка, я чуть его не пропустила, — сказала Диана на своём языке.

— Ты что-то сказала?

— До встречи, Сакура-тян, — Диана поспешно направилась к центральным воротам, стараясь не смотреть в сторону двух размеренно идущих первокурсников.

— Диана, а блокнот? Ты слышишь? Ты свой блокнот забыла! Нет, ну ты оглохла что ли? И угораздило же меня доверить Тетрадь такой раззяве! — синигами носился пред девушкой, которая упорно шла вперёд, стараясь краем глаза наблюдать за Ягами.

— Хе-хе, а этот лже-Рюуга твой блокнот-то подобрал. Они идут сюда. Диана, ты меня слышишь? Ягами и Хидеки идут сю-у-уда!

Но девушка словно остолбенела, глядя в одну точку.

— Сакура.

— Э? Эта журналисточка в университет вернулась статью писать.

— Ты посмотри, как красиво, Воланд, ты только посмотри на это.

Солнце уже начало скрываться за горизонтом, от чего небо окрасилось в нежно-розовый цвет. Апрель уже вступил в свои владения: около центральных ворот университета цвела сакура. Прутья на заборе золотились в лучах заката, лепестки японской вишни неспешно падали вниз, нежно-розовые, как небо, будто бы облака медленно спускались на землю, стремясь превратить её в одну сплошную мягкую тучу. Диана невольно вспомнила детство, вспомнила весну и снегопад из белых лепестков. В её городе наверняка уже цветут абрикосы. А в Японии их практически нет: здесь цветёт не абрикоса, а вишня, улицы стоят не белые, а розовые, на землю падает не снег, а облака.

— Остапченко-сан! Вы ведь Диана Остапченко? Вы забыли свой блокнот.

Университетский пейзаж так заворожил девушку, что она не сразу откликнулась на вымышленную фамилию. Только после того, как Воланд демонстративно показал лапой-рукой в сторону дорожки, при этом наклонившись всем телом, Диана обернулась к звавшему её. Ягами был не один — Хидеки и здесь не покинул своего друга, он же и держал блокнот в синем переплёте в своей странной манере.

— Хе-хе, да они друзья не разлей вода, что делать будешь? — оскалив клыки, синигами растянул рот в улыбке.

— Ну, в любом случае, приятно говорить с умным человеком, пусть и чутка странным.

Девушка приблизилась к двум юношам:

— Спасибо большое, я такая рассеянная! — сказала она на чистом японском и почтительно поклонилась, когда Рюуга отдал блокнот.

— Должно быть это от того, что вы ещё не адаптировались на новом месте. Иностранцам в Японии бывает трудно, но лишь сначала, думаю, вы быстро привыкните, — Лайт учтиво улыбнулся так, что уже из-за этого в него бы влюбилась любая юная девушка. Кроме Дианы.

— А вы ведь Ягами Лайт и Руюга Хидеки? Выпускники, сдавшие экзамены на максимальные баллы?

— Да, это мы. А ты читала речь от лица иностранных студентов, не так ли? Значит, ты тоже сдала экзамены лучше всех.

— Хи-хи, ну да, — Диане было противно от этих наигранных любезностей, но деваться было некуда. — Кстати, я видела вашу сегодняшнюю игру. Это было просто потрясающе! Вы профессиональные теннисисты?

— Скорее любители, — Лайт завел руку за голову и с выражением неловкости на лице почесал затылок.—Мы просто так веселились.

— И пытались выяснить, что каждый из нас представляет, — вдруг заговорил Рюуга. Его лишённый эмоционального окраса голос был спокойным и размеренным.

— Это как? — с выражением удивления на лице спросила Диана.