Но сейчас во взгляде Инги не замечалось ни снисходительности, ни высокомерия, ей явно что-то понадобилось от Сергея, и она была готова добиваться задуманного любыми способами.

– Должна зайти, значит? Ну что ж, похвально. – Сергей наконец-то почувствовал свое превосходство над этой излишне независимой девицей. – В горах, как я понимаю, впервые?

– Это сейчас не имеет значения, – поморщилась Инга.

– Имеет, – терпеливо разъяснял Сергей. – Здесь не мыслят категориями «Я должен зайти на гору». Здесь есть два вопроса: «Смогу ли я зайти?» и «Пустит ли гора?». С первым вопросом у тебя, похоже, проблем не возникнет, зато как все выглядит, когда не пускает гора, ты сегодня узнала. Тебя понравилось? Еще туда захотелось?

– Сереж, ты меня не так понял. – Она легонько, двумя пальцами взялась за отворот его куртки, смотрела снизу вверх широко отрытыми просящими глазами. Нотки упрямства в голосе исчезли, тон стал вкрадчивым и почти нежным. В один неуловимый момент независимая, уверенная в себе девица превратилась в робкую девушку, отчаянно нуждающуюся в помощи. – Я же не отмороженная на голову – лезть в такую пургу. Я просто хочу еще подождать, вдруг погода будет. Понимаешь, завтра все снимутся и пойдут вниз, а я хочу остаться, хочу поймать шанс. А у тебя палатка своя, Димон с Игорьком к другим переберутся в случае чего, им внизу на поляне уже без разницы будет. А у меня палатки нет, да и одна идти боюсь, хочется, чтобы кто-то опытный рядом был. А ты ведь много в горах ходил, и этот маршрут знаешь. А, Сереж? В раскладке продукты еще остаются, мне дежурные сказали, на пару дней нам точно хватит. А билеты пропадут – плюнь. Давай так: ты тут со мной остаешься, и на гору вместе сходим, а билеты потом я куплю обоим, рассматривай это, ну, как благодарность за помощь что ли.

– Да я и сам могу себе купить, – пробормотал Сергей, немного сбитый с толку этим ласковым напором, в котором трезвый расчет продуманно сочетался с откровенной лестью и отчаянной женской мольбой. – Не в этом дело.

Сергей быстро сдавался. Глядя в широко раскрытые, кажущиеся сейчас по-детски наивными глаза, он уже знал, что сделает все, о чем попросит эта чуть взбалмошная, но такая, по сути, беззащитная и мило романтичная девчушка. Однако соглашаться слишком быстро не хотелось, надо было хоть чуть-чуть поддержать марку.

– Ну, не знаю, если только на пару дней, то в принципе, можно подумать.

– На пару, Сережа, конечно, на пару. Дольше я и сама не останусь. Сидеть тут, погоду ждать – от скуки загнешься.

Из лагеря вышли в два часа. Неправдоподобно низкий, черный купол неба был густо усыпан яркими, кажущимися сейчас совсем близкими звездами. На фоне этой звездной россыпи контрастно выделялся купол Восточной вершины, вокруг которого темными сгустками висели несколько небольших облаков.

Сергей шел первым и, зная, что надо спешить (погода вокруг господствующих вершин традиционно портится во второй половине дня, а значит, не позднее часа уже нужно будет начать спуск), сразу же взял довольно бодрый темп. Инга не отставала – он ни разу не ощутил сопротивления натянувшейся веревки, – и, судя по звуку врубающихся в лед кошек, шла, как учили – ровным размеренным шагом, не нарушая ритма и не сбивая дыхание.

Остальная группа ушла вниз накануне, когда гора по-прежнему была безнадежно закрыта облаками, и ждать погоды дальше означало опоздать на свои рейсы. И хотя дежурный эмчеэсовец еще с вечера предупредил всех обитателей лагеря, что прогноз на ближайшие дни неутешительный, ночью, увидев звездное небо и почти открытую вершину, Сергей с Ингой, не колеблясь, решили пробовать сегодня.

После того, как благополучно миновали участок трещин, подъем стал заметно круче, пришлось сбавить темп и сделать более частыми остановки для короткого отдыха.

Когда подошли к нижней границе скал Ленца, восточная сторона горы уже окрасилась розовым светом, встречая восходящее солнце. У той же скалы, за которой два дня назад безуспешно пытались укрыться от ветра, решили сделать большой привал. Разместившись под каменным навесом, сняли налобные фонари, сменив их солнцезащитными масками, достали термосы с чаем.

– Как самочувствие? – спросил Сергей, отвинчивая крышку термоса.

– Нормально. Только голова побаливает, виски ломить стало.

– Это от высоты. Легкие симптомы «горняшки». Плохо, что так рано началось, мы сейчас примерно на четыре пятьсот, значит, еще тысячу сто набирать. Боль пройдет теперь только на спуске, так что потерпеть придется. Если станет хуже – голова закружится или затошнит, не молчи. С «горняшкой» не шутят, скрутить может не по-детски, надо сразу вниз валить.

Сергей поднялся, с кружкой в руках выбрался из-под тени скалы, посмотрел в сторону вершины.

– Кажется, облаков наверху прибавилось. И нижняя кромка вроде опустилась, нехороший признак.

Словно в подтверждение его слов по ровному фирну прошелестели волны икристой снежной пыли, закрутившись у границы скалы в воронки маленьких бесшумных смерчей. Первый легкий порыв, будто играясь, мягко подтолкнул в грудь.

– Все, Инга, подъем. Засиживаться некогда. Идем до верхней границы скал, там решим по погоде. Если скажу: вниз – никаких протестов. Договорились?

…Они поднимались по становившемуся все более крутым склону уже больше двух часов. Справа тянулся, то возвышаясь неприступной стеной, то почти сливаясь с поверхностью, угрюмый скальный массив. Ветер усилился, но серьезных проблем пока не создавал. Облака, наседавшие сверху на вершинный купол, казались не слишком плотными, и Сергей все еще не терял надежды найти путь к цели, ориентируясь по уклону поверхности.

Но по мере приближения к нижней кромке облачности, когда альпинисты стали постепенно погружаться в рваные быстро летящие хлопья белесого тумана, видимость заметно уменьшилась. Сергей пожалел, что решил не брать с собой на всякий случай палатку, поленившись тащить ее на себе, и в очередной раз вспомнил о неблагоприятном прогнозе на вторую половину дня.

Инга шла намного тяжелее, чем в начале пути. Она чаще просила остановки для отдыха, и каждый раз после такой остановки начинала движение с явным усилием, механически переставляя ноги, и даже не пытаясь помочь себе ледорубом, безвольно волочившимся за ней на темляке. Сергей несколько раз предлагал ей повернуть назад, но в ответ видел лишь упрямое мотание головой.

Сквозь не очень густую пока ватную пелену облаков Сергей явственно разглядел метрах в двухстах впереди конец хребта. Значит, они поднялись почти на пять двести и теперь, лишившись последнего ориентира в виде тянущихся справа скал, должны будут набрать еще более четырехсот метров по круто забирающей вверх и уже почти невидимой снежной целине.

Примерно через десять минут, Сергей понял, что до вершины им сегодня не дойти, – усилившийся ветер сбивал дыхание, впереди исчезли последние просветы, и видимость упала до нескольких метров. Он вспомнил о расположенной на седловине хижине-приюте, построенной когда-то командой Red Fox специально для тех, кого на Эльбрусе застанет непогода, и прикидывал, как лучше поступить: быстро уходить вниз, пытаясь найти дорогу к лагерю, или, траверсировав вправо восточный купол, выйти к седловине и укрыться в хижине, когда натянувшаяся веревка резко дернула его назад, едва не повалив с ног.

Сергей быстро обернулся. Инга сидела на коленях, чуть заметно раскачиваясь из стороны в сторону, заторможено, словно во сне, загребала руками снег, подносила его к лицу, запихивала в рот, тут же сплевывая большими слипшимися кусками и вновь опуская руки за новой порцией.

– Инга, не надо!

Сергей подбежал к ней, опустился рядом на колени, схватил ее за руки.

– Инга, не надо этого, снег не поможет, им жажду не утолишь.

Он сбросил с плеч свой маленький штурмовой рюкзак, откинул клапан, достал термос.

– Пить хочешь – это нормально. Обезвоживание быстрое от высоты и нагрузки. Сейчас чаю попьем и вниз двинем. Внизу все пройдет – и головная боль и жажда.