— Меня послал Совет, — произнёс Лок’На, вставая перед хищником и глядя в его изрезанную иероглифами маску. — Ты отстранен от клана, ты больше не убийца на службе у Старейшин, а самая обычная грязная кровь.

К’хан молчал, буравя глазами воина. Он сосредоточенно напрягся, слушая его слова.

— Ты предал интересы клана и потому будешь казнен.

Лок’На взял хищника за шею и ощутил, как тот сопротивляется. Но это было бесполезным: воин легко поднял убийцу одной рукой, слыша, как тот кричит.

— А я слышал от одного яута с Янова Прайм, что он дал обет молчания, — усмехнулся второй помощник Лок’На.

— К’житово отродье. Пусть проорется. На его счету больше двух сотен хищников, — произнёс ещё один яут. — Он наконец получил по заслугам.

К’хан безразлично смотрел на воинов, хотя в его глазах зажигалась ненависть. Лок’На даже пожалел, что ему не довелось убить его самому, но приказ Совета он получил четкий: в ближнем бою с ним не сходиться. Это особо опасный хищник, убийца ультра-класса, так что ликвидировать его нужно дистанционно.

Убийца уже захрипел, а дыхание его замедлялось. Вдруг откуда-то из темноты на Лок’На налетели.

Уманка! Здесь! За воротами! Хищники немного удивлённо смотрели на то, как невысокая девушка повисает на руке Лок’На, яростно нанося по вздувшимся мышцам удары и пытаясь ослабить его хватку.

— Эй! Заберите ее! — цокнул Лок’На, отвлекшись. В этот момент, когда помощник оттащил уманку в сторону, Лок’На услышал шелест металла и ощутил, как коварный убийца выхватывает спрятанный на бедре кинжал и бьет воина точно в плечо.

Ух! Повезло, что сила удара ослаблена, иначе он бы вогнал кинжал по рукоять, а изогнутый длинный клинок мог бы и пробить легкое! Лок’На взревел от боли, непроизвольно отпуская киллера, и тот рухнул на землю, хрипя и отползая.

Чтобы встать.

— Просто застрелим его, — сказал Казул.

— Нет, погоди. — Лок’На смотрел на то, как убийца упрямо встаёт и снова падает, не в силах держаться на ногах. Это было достойно, по мнению Лок’На. Он с некоторым уважением посмотрел на убийцу, вытаскивая из своей раны кинжал и отшвыривая его в сторону.

— Уходим, Лок’На. Дай приказ, мы сделаем дело, сюда уже движутся каиндэ амедха. Они вполне могут нас заметить, а сейчас их достаточно не только для доброй охоты, но и чтобы убить нас, — хмуро заметил Казул.

— Нет. — Лок’На жестом остановил хищника, взявшего на прицел к’хана. — Оставляем его так, как есть. Его и так убьют чужие, с такой раной он не жилец. Но держался он достойно, и я не буду резать его, как пьод амедха, на убой. К противнику у меня ещё осталось уважение, согласно кодексу чести.

— Это убийца, грязная кровь! — рыкнул один из яутов.

Лок’На уже двинулся обратно к лесу, и за ним потянулись его воины. К изумлению Лок’На, живучий к’хан поволочился следом за ними, только ухудшая своё состояние и убыстряя кровотечение.

— Но мы — не такие, как он! — сурово щелкнул Лок’На, и на том споры прекратились. — С женщиной делайте, что хотите.

Яуты развернулись, унося кричащую и плачущую уманку, которая изо всех сил рвалась к изгою.

«НЕТ!!!».

Его голос так громко рявкнул в головах хищников, что их прострелило болью. У него явно не было практики в телепатическом общении, так что его голос эхом гремел внутри, неконтролируемый и сокрушающий ментальные преграды.

«Лок’На, я знаю тебя. Ты воин чести, кровавый высшего ранга. Прошу, поступи по кодексу, прими от меня жертву, но сохрани жизнь этой уманке.»

Убийца сдерживал стоны, но все же умудрился привстать и упасть перед Лок’На на колени. Его рука нырнула за спину, и тотчас все напряглись.

Конечно, на что способен хищник, продырявленный насквозь и потерявший столько крови? Но с другой стороны, он ранил охотника и до сих пор жив…

Убийца протянул Лок’На ритуальный крюк, один из парных хатигани — редкое оружие его касты, и почтительно склонил голову.

«Возьми ее в плен, сделай своей рабыней, что угодно. Но защити ее и не убивай. У неё мужественное сердце, достойное лучших из яутжа. Умоляю. Спаси ее».

Эта просьба прозвучала в голове у одного Лок’На, и он поражено взял из рук убийцы крюк, разглядывая его. Да, достойный трофей! Насечки говорили о двухстах восемнадцати убитых, из которых кровавых — сто сорок. Колоссальная цифра.

— Уманку беру в трофей. Это тоже. — Рыкнул Лок’На. — Все в лагерь, уходим! К’хана разоружить, все его оружие теперь принадлежит мне.

Лея вышла от второго помощника Лок’На, воина-яута с редким светлым окрасом и зелёными глазами, которого звали Казул, и отозвала меня в сторону.

Из нас всех в плену у яутов она была уже полтора года, так что она даже могла понять их рявкающий грубый язык и нередко служила нам переводчиком.

— Завтра уходим отсюда, — сказала она. — В трёх днях пути есть город, они там наберут новых рабов.

— Новость — блеск. — Мрачно сказала я.

Мы с Леей как-то сблизились, в отличие от Кэти и Джен, которые и до похищения знали друг друга и держались отдельно.

— Я слышала, — начала было я мягко, — Казул собирается в дальнее странствие.

— Может быть. Он вернётся. Но нескоро.

— Но вернётся, — заметила я, положив руку на плечо девушки.

Лея поджала губы.

— Да. — Только и сказала она.

Все же за полтора года она сильно привязалась к яутжа, особенно ко второму помощнику Лок’На.

Мы шли с ней к небольшой реке, чтобы искупаться. Хищники спокойно отпускали нас в пределах видимости, зная, что мы никуда не сбежим. Дураков среди нас не было: тут мы хотя бы в безопасности.

Раздевшись и оставив на берегу вещи, мы вошли в воду, оставшись только в нижнем белье.

Лея, смуглая темноволосая девушка, была немногим старше меня. Она подтянула лямки бюстгальтера и завязала волосы в хвост, обнажая следы мандибул и жвал на своей шее.

— Сегодня ты с работы? — усмехнулась я, кивая на них.

Лея улыбнулась, погрузившись в воду по плечи.

— В последнее время Казул не хочет делить меня с воинами. Это хорошо. — Она сделала гребок и перевернулась на спину, держась на воде.

— Сближаться с одним яутом всегда непросто. — Заметила я, не отставая и покрываясь мурашками: вода прохладная, даже очень!

— Ты знаешь об этом больше остальных, но как я могу не сблизиться с ним, если он все время возле меня? — Лея вздохнула. — Я тоскую по прошлой жизни.

Я безразлично промолчала. Вся моя прошлая жизнь была беспробудным и полным страха перед яутами сном. Потом его сменил новый сон, яркий и полный эмоций и чувств. Но все в итоге завершилось горьким разочарованием.

— Что сказать… — уклончиво ответила я и опустила голову в воду, откинув ее назад и намочив волосы. — Я бы хотела вернуть все, как было.

Вернуть Киан’дэ…

Я не стала об этом говорить, но Лея, похоже, догадалась. Во всяком случае, ей было любопытно.

— Они так называют тебя… потому, что прежде ты уже была рабыней яутжа? — спросила она.

— Не совсем. Не рабыней. И не яутжа. Он никогда не считал себя яутжа. Говорил, что недостоин так зваться.

Брови Леи взлетели вверх, она встала на песок и выпрямилась.

— Так, значит, это правда? Что наши воины убили ультра-к’хана?

— Что это значит? Эти слова?

— Это… тоже такой своеобразный статус. Ну, все равно что элитный киллер. Понимаешь?

— Да.

— Только у яутов это совсем не почётно. Убийцами высшего класса торгуют, их тоже берут в рабство или назначают при Совете, чтобы они уничтожали тех яутжа, кто неугоден Старейшинам.

Лея помолчала.

— Откуда столько знаешь про хищников? — не выдержала я.

Лея невесело усмехнулась и мотнула головой в сторону лагеря.

— Я много слушаю и тихо веду себя, не показываю, что разбираю их язык. Ну и, конечно, Казул. От него я узнаю много чего интересного. И если то, что он говорил о том хищнике, правда, он был очень опасен.

Я задумалась. А что на самом деле я знала о Киан’дэ, кроме того, что считывала из его сознания? Я практически не знала, кто он, и как он стал изгоем.